По дороге жизни. Сборник рассказов

Как-то вечером во время ужина в ресторане к нашему столу подошёл человек невысокого роста, седовласый. Мне его представили – Джованни. Имя меня удивило, но я промолчал. Потом узнал, что в молодости мой новый знакомый был хорошим спортсменом, мастером спорта СССР, чемпионом Молдавии по боксу в лёгком весе. Вскоре мне объяснили, почему этого человека зовут на итальянский манер, хотя на самом деле имя у него Владимир. Надо сказать, у него был старший брат Николай – инженер, кандидат технических наук, уважаемый гражданин города Тирасполя.

Так почему всё-таки Джованни? В пятидесятых годах пользовался особой популярностью американский гангстер Дженовезе, бывший в молодости налётчиком и киллером. Жестокий бандит, но, что интересно, его только два раза привлекали к суду, причем за незаконное ношение оружия. В конце своей бандитской карьеры возглавил семейный клан Дженовезе, который входил в чисто известных мафиозных семей Нью-Йорка, таких как Бонано, Гамбино, Коломбо и Лукезе. Прожил Джованезе семьдесят два года. Умер своей смертью на свободе от инфаркта. Но какая связь между известным американским гангстером и бывшим спортсменом из Тирасполя? Прояснил это мне сам Джованни, он же Владимир.

Как-то в один из будних дней я обедал в ресторане. Подходят ко мне Джованни и его друг Коля Филя, он же Николай Филатов, тоже из бывших спортсменов. Николай занимался академической греблей – не без успехов. Выступал в классе лодок-одиночек, но финишировать в большом спорте не удалось – «засосала опасная трясина», как в известной песне. Только ему не удалось «нажать на тормоза». Я пригласил их пообедать, они, поблагодарив, сели за стол. Не сговариваясь, в один голос предупредили: «Только без спиртного!» Во время обеденной беседы Джованни рассказывал о себе, хотя я его об этом не просил. Он хорошо учился в школе, его старший брат был отличником. В пятом классе Владимир увлёкся боксом – в Тирасполе была хорошая секция с сильным тренерским составом. Окончил школу, выполнил норматив мастера спорта, став чемпионом Молдавии. Затем в течение пяти лет строил атомную электростанцию в Казахстане на полуострове Мангышлак. Тут Коля его перебил: «Джованни, из твоего рассказа можно подумать, что ты лучший друг академика Курчатова!» Курчатов – основатель и первый директор института атомной энергии, главный научный руководитель атомной программы в СССР, один из основоположников в использовании ядерной энергии в мирных целях, лауреат Ленинской премии и четырёх Сталинских, Почётный гражданин СССР. Джованни усмехнулся, подняв брови, и продолжил, отметив, что отбывал там пятилетний срок за разбой, а точнее за нападение на инкассатора: «Дело было в Одессе. Я вырубил инкассатора с одного удара. Вечером собрались поделить куш, но опера нас накрыли. Я получил срок, меньший чем у моих подельников. Они были рецидивисты, а я – первоход, мне дали хорошую характеристику в спорткомитете. И полетел я белым лебедем на стройку в качестве зэка, вместе с комсомольцами, которые тоже принимали участие в строительстве, но в отличие от меня по комсомольской путевке». О том, как трудились, рассказал кратко: «Работали по десять-двенадцать часов шесть дней в неделю. С отбойным молотком только что не спал. Ночью трясся на «шконках». После освобождения сказал себе, что работать по желанию не буду никогда. Родина пусть не обижается.

После двух лет произошёл такой случай. Лагерный «сходняк» постановил на работу не выходить, но при этом филонить на месте стройки, потому как, если бы мы не вышли из барака, то там могли положить всех – государственный стратегический проект. Приехали на объект. К месту работы никто не подошёл. Нас окружили охранники с собаками. Заставили сесть на корточки. Так прошло около часа. Появился главный инженер строительства, взял рупор и сказал: «Уважаемые зэки, у меня государственный план сдачи объекта, если вы через пять минут не начнете работу, то сравняетесь с песчинками этой пустыни». Мы как по команде встали и пошли к месту работы».

Первый в мире атомный реактор на быстрых нейтронах БН-350, который являлся главным объектом магистрального атомного энергокомбината, был запущен 29 ноября 1972 года. Вот так комсомольцы вместе с зэками построили первый в мире подобный реактор в нашей стране. Остановлен в 1999 году.

Магадан

«Пред нами лежал Магадан Столица Колымского края».

«Из песни слов не выкинешь».

Колымские лагеря перемололи около миллиона заключенных. В основном там добывали золото, олово, уран. Между делом построили трассу «Колыма» протяженностью двести километров. О Магадане и зэках написано много интересного, не хочу повторяться, но об одном человеке, побывавшем там, рассказать обязан.

В начале семидесятых как-то после тренировки я пришёл к своему другу Сергею. Отец его какое-то время находился в тех краях. После освобождения остался там бульдозеристом, да и в семидесятые продолжал работать вахтовым методом. Мы сели пить чай. Отец Сергея был подшофе, но в норме. Пил он только во время отдыха. На работе – сухой закон, разве что спирт, чтобы не замёрзнуть. С дядей Ваней, так звали отца Сергея, я был хорошо знаком. Добрый человек. Прошёл все испытания МагЛагом, немногие люди выдержали это. Дядя Ваня не сломался. В этот день он был одет в чёрный свитер. Почему он привлёк моё внимание? Да потому, что был заштопан на груди в нескольких местах красными нитками. Сергей обратил на это внимание, попросил отца: «Расскажи, откуда у тебя этот свитер!»

Дядя Ваня объяснил, что зимой 1942 года он освободился, но продолжал работать на прииске вольнонаёмным. Для страны это время было очень тяжелым, враг давил. Шёл второй год войны. Нужно было сохранить продукты и продолжать выполнять план (это главное и даже самое главное для лагерного начальства и лагерных «вертухаев»), иначе можно было в охраняемом ими лагере самим оказаться на нарах, как тогда довольно часто случалось. Итак, собрали всех доходяг, тех, кто не мог выполнять норму, в основном, политических, около ста человек, построили и расстреляли. Зэкам разрешили снять с убитых одежду. Трупами обложили барак, а летом их зарыли. Именно зарыли, а не похоронили. «А свитер я купил, а точнее обменял у жулика. Он предложил мне сыграть в карты. Его свитер против моих денег. Я отказался».

После этого случая дядя Ваня сделал всё, чтобы попасть на фронт. Это было непросто. Зэки работали на прииске по добыче золота. У всех вольнонаёмных была бронь. Через полгода дядя Ваня попал на фронт. Служил танкистом, дважды был ранен, войну закончил в Праге. В 1947 году завербовался и уехал работать на тот же прииск. Вот такая история.

Мафия

Шёл 1973 год – расцвет эпохи правления Леонида Ильича Брежнева. В Москве впервые в Советском Союзе прошла летняя универсиада, где спортсмены нашей страны одержали яркую и убедительную победу над студентами всего мира. Моего товарища в это же время направили на работу в Казахстан для внедрения в одну из мафиозных структур, но, так как в СССР «мафии как таковой не было, да и быть не могло никогда», назовем этих граждан расхитителями социалистической собственности. А вот, когда рухнул СССР, все узнали, что, оказывается, мафия-то у нас существовала и успешно распустила щупальца по всей стране. Вот что мне рассказал мой товарищ.

«Приехал я в город Алма-Ата по хорошей рекомендации «правильного» человека, который долгие годы сотрудничал с КГБ. Устроился на продуктовую базу экспедитором. Быстро нашёл нужные контакты. Через некоторое время занял должность заместителя начальника склада ликёро-водочной продукции и уже через полгода стал в торговых кругах «своим в доску». Узнал левые схемы не только по «ликёрке», но и по другим продуктам. Мне стали доверять передачу денег по системе «лифта», то есть «на верха». Прошёл все испытания воровской системы и стал доверенным лицом одного из мафиози. Как-то перед празднованием 1974 года оказался в ресторане с группой дельцов теневого бизнеса. Подводили итоги года, и вдруг в наш кабинет входит человек с кейсом (эти чемоданчики были тогда в моде) и что-то говорит по-казахски. Мой мафиози его резко обрывает: «Говори по-русски!» Человек докладывает, что от денег (если проще – от взятки) клиент отказался. Мафиози спросил: «Сколько ты предложил?» И, не дожидаясь ответа, продолжил: «Этого человека унижать нельзя, от него зависит наше дело в следующем году». Обращаясь ко мне, объяснил, где взять ещё кейс. «Надо удвоить благодарность». Через полчаса я с деньгами был в ресторане, а через час возвратился улыбающийся посыльный и радостно сообщил: «Взял!» Мафиози подвёл итог: «Если заработал сам, к примеру, рубль, а человеку, который может помешать делу, отдал десять копеек, то к тебе и относиться будут как к копеечному фраеру».

Через год их всех арестовали. Троих, в том числе и мафиози, приговорили к «высшей мере» – расстрелу. Остальных – к серьёзным тюремным срокам».

Для моего товарища командировка закончилась успешно. Плюс он получил внеочередное звание и денежную премию.

Нина

В семидесятые годы, занимаясь спортом, я часто жил на базе спорткомитета РСФСР в городе Химки. Красивое место у канала имени Москвы. Десятиэтажная гостиница, стадион, тренировочные залы – отличная была база, где шли занятия по многим видам спорта. Из них выросло много чемпионов России, СССР, Европы, мира и Олимпийских игр. Сегодня этой базы уже нет. На этом месте построен жилой массив.

Но вернемся в семидесятые. На сборах жили дружно и тренеры, и спортсмены. Я был в хороших отношениях с тренерами, спортсменами и спортсменками – метателями молота, диска, копья. В женской команде выделялась Нина. Сама из далёкой деревни. В Москву приехала искать счастья, как в то время многие молодые люди. В метро её и встретила тренер женской команды по легкой атлетике. Увидев внушительные габариты девушки, она сама подошла к ней и предложила заняться спортом, а именно – толканием ядра. О спорте у Нины были смутные представления, а тем более о таком его виде. Тренер мне рассказывала о встрече и разговоре с Ниной при их знакомстве в красках, с юмором и с матерком. Я посмеялся от души.

Нина согласилась, в общем-то, от безнадёжности – денег не было, жить негде. Тренер для своей воспитанницы сделала всё, что обещала: добилась для неё бесплатного проживания в общежитии и самое главное – стипендии в сто рублей в месяц. Для того времени – это хорошие деньги. Общежитие находилось на железнодорожной станции Сходня. До тренировочной базы рукой подать – одна остановка. Нина была девушкой с характером и понимала, что проживание и стипендия – это аванс. На тренировках она не просто тренировалась – пахала. Это я видел своими глазами. Результаты росли как на дрожжах. Чуть больше года ей понадобилось для того, чтобы выполнить норматив мастера спорта СССР в толкании ядра и получить первый разряд в метании диска, хотя девушка выступала в возрастной категории до восемнадцати лет.

Хочу рассказать об одном случае, который произошёл с Ниной и её подругой Любой, которая занималась академической греблей и проживала с Ниной в одной комнате. Шла зима. Декабрь месяц. Соревнований не было, приближался Новый год. Выпив бутылку портвейна на двоих, подруги отправились за стипендией. Пришли на станцию Сходня, чтобы на электричке доехать до Москвы. Спокойно стояли на платформе и ждали поезда. В нескольких метрах от них оказалась группа подвыпивших мужчин. Они заметили девушек внушительных размеров. Один из них раздухарился, подошёл к Нине и стал с использованием нецензурной лексики громко, очевидно, для своих друзей живописать, о том, что бы он с ней сделал в сексуальном плане. Нина спокойно ему заметила: «Мужик, глохни, а то мало не будет!» А он ещё больше разошёлся. И тут Нина ему с размашки – как метала диск – с правой двинула в плечо. Он оторвался от платформы и… полетел. Перелетев через пути, упал. Хорошо, что не ударился головой о рельсы. Повезло, что не было проходящего поезда, и он остался жив, иначе бы закончилась карьера хорошей, перспективной спортсменки.

Это видели не только друзья, но и люди, ожидавшие электричку. Все смотрели на Нину с нескрываемым уважением. За этим «полётом» наблюдал и милиционер, дежуривший на станции. Он знал наших спортсменок, подошёл к девушкам и пригласил их в комнату милиции. Спросил, куда они собрались. Сказал: «Успеете. До следующей электрички пятнадцать минут». А Нине подал лист бумаги, ручку. «Пиши объяснительную начальнику железнодорожного отделения милиции станции Сходня. Пиши: «Я обязуюсь не бить мужиков (именно мужиков, а не мужчин) на станции Сходня и в округе». Забрал объяснительную, улыбнулся, пожелал удачи и добавил: «Смотрите, в Москве никого не осальте».

Эту объяснительную я видел сам. Впоследствии Нина многого добилась в спорте, а точнее в спорте высших достижений.

Ялта

Первый раз я приехал в Ялту с родителями в начале пятидесятых годов. Мы много ездили на экскурсии, но мне запомнилось только посещение дома, где проживал Антон Павлович Чехов, и городская набережная. В последующем в Ялте бывал не раз в деловых командировках – ничего интересного.

Расскажу, как я, неожиданно для себя, отметил свой день рождения в этом городе. Традиционно перед открытием курортного сезона в Крыму в Ялте в конце апреля собирались криминальные лидеры. Главный вопрос – это мир в Крыму на весь сезон отдыха с 1 мая по 30 октября. В общем, МИР и только МИР на полуострове, и чтобы никаких национальных выступлений – только зарабатывание денег… Деньги и только деньги. Надо сказать, что все эти условия выполнялись, нарушений не было. В 1995 году я решил неделю отдохнуть в Ялте – в бывшем санатории КГБ СССР. Разместился в номере с видом на море. Сходил искупался, хотя вода была всего двенадцать градусов. После решил прогуляться по набережной. Проходя мимо ресторана «Ялта», вдруг услышал, как меня приветствует молодой парень, который стоял у ресторана. На дверях висела табличка «Закрыто на спецобслуживание». Я в ответ тоже поздоровался и продолжил прогулку. В конце набережной сел за столик в открытом кафе, заказал кофе и мороженое. Погода прекрасная, светило солнце, было не слишком жарко, море слегка штормило. Настроение соответствовало погоде. В этот день был мой день рождения. Вот так я его отмечал – кофе, мороженое, море. В хорошем настроении я возвращался в санаторий. Проходя в очередной раз мимо ресторана, вижу: стоит тот же парень, который со мной поздоровался. Говорит, обращаясь ко мне по имени-отчеству: «Прошу заходите, вас там ждут». Я удивился. Молодого человека я так и не вспомнил, да и ни с кем не договаривался о встрече. Подумал, если зовут, то надо зайти, хотя бы узнать, кто меня приглашает, и я зашёл. Меня встретил метрдотель, провёл в отдельный кабинет, в котором за столом сидело более десяти человек зрелого возраста. Я поздоровался, мне ответили. Ввиду того, что зашёл с улицы, где ярко светило солнце, то в темноте я сразу никого не узнал, но, приглядевшись, понял, что с тремя из них знаком. Встречались в Москве при определённых обстоятельствах. Я, конечно, понял, как они оказались в Ялте. Все люди серьёзные – с «авторитетом». Спрашиваю: «Удобно ли моё присутствие?» Улыбаясь, мне говорят: «Все вопросы мы уже решили, а сейчас отдыхаем». Думаю, «Никуда не спешу, скорее всего, это ненадолго». Прошло около часа, и я начал придумывать, как мне красиво уйти, не обидев компанию. Вдруг один из моих знакомых говорит: «А сегодня у уважаемого нами человека, сидящего за этим столом, день рождения». Тут я сказал себе: «Всё, приехали!» Подносить рюмку ко рту и делать вид, что пью, уже не удастся, – будет приковано внимание всех. В общем, понеслось.

Вскоре решили поехать в горы. Там был хороший ресторан, и в тот вечер там играл джаз, а это моя слабость. Я «зарядил», в смысле дал денег в оркестр, мне как-то надо было ответить, деньги были, шёл первый день отпуска. Я «разошёлся и расходился», как в известной песне Высоцкого. Рядом с рестораном стояла скульптура лошади, я оказался на ней с шашкой наголо. Это зафиксировано на фото. Фотография какое-то время висела на доске у ресторана. Один из моих знакомых примерно через месяц по случаю оказался там. Увидев снимок, он договорился с фотографом и привез фото в Москву, где и передал мне с комментариями. Сказал, что меня там хорошо запомнили. Праздник удался. Итак, утром я проснулся в номере. Побежал к морю вниз по лестнице. Проплыл прилично, хотя вода и не стала теплее. Скажем, привёл себя в порядок. Вернувшись в номер, увидел на столе конверт. Утром я его не заметил. Открываю – там деньги и записка: «Хорошего отдыха!». Со всей ответственностью заявляю: все последующие дни рождения трезвые. Людям, с кем отмечал, благодарен за их порядочность – информация не вышла за пределы нашей компании.

Нью-Йорк

«Я в восторге от Нью-Йорка города.

Но кепчонку не сдерну с виска.

У советских собственная гордость:

На буржуев смотрим свысока».

В. Маяковский

По стране твёрдой поступью шли девяностые годы, жить не стало лучше, но стало веселей. Этот рассказ о двух друзьях и их пребывании в Америке, точнее в Нью-Йорке. Владимир бывший спортсмен, Роман же в своё время прилично лабал, в смысле играл, на трубе в одном известном оркестре. Но наступили девяностые, и он решил заняться бизнесом. Впоследствии стал финансистом. В Америку друзья поехали не для того, чтобы посмотреть, а чтобы заработать – снять наличные в банке и не в рядовом, а в Bank of NewYork. Дело ставил дон Ричи, смотрящий за Нью-Джерси. Дедушка Ричи был консильери у знаменитого гангстера Аль Капоне – босса чикагской мафии. Аль Капоне считается одним из основателей организованной преступности в США эпохи сухого закона и Великой депрессии, автором системы отмывания денег и такого понятия как рэкет. С последним утверждением позвольте не согласиться. Отмечу исторический факт. В России в городе Одессе за двадцать лет до Аль Капоне всё это внедрил в жизнь Михаил Винницкий, он же Миша Япончик. А в настоящее время это прижилось и утвердилось не только в Америке, но и в России. Мир преступный отдыхает, то есть здесь «мы впереди планеты всей».

Итак, Нью-Йорк. Встретили друзей достойно. Пригласили поехать в Нью-Джерси к Ричи. Он предложил, чтобы они проживали у него в доме. Друзья вежливо отказались. Разместились в одном из отелей Бруклина. С собой из России было взято пять бутылок водки, но решили к ней не прикасаться. Горничная, которая убирала номер, их видела, и, понятно, удивилась, что двое русских пятеро суток трезвые. А дальше ещё интересней, так как через неделю все бутылки были отданы ей. От удивления она широко открыла и рот, и глаза. Ребята прожили ещё две недели, и все служащие гостиницы на них смотрели с удивлением. Для того, чтобы передвигаться по Нью-Йорку, нужна не только машина, нужно иметь права. Автомобиль им дали, а вот права они с собой не взяли. Друзей повезли в офис на Брайтоне. За сто долларов на двоих там сделали международные права. С этими правами они ездили потом не только в Нью-Йорке, но и Москве, удивляя гаишников. Те права не отобрали.

Нью-Йорк город большой. Хотелось хоть что-то посмотреть. Из машины много не увидишь. Для того, чтобы что-то увидеть, надо много ходить. Купили по паре кроссовок. Владимир ошибся с размером, за что и жестоко поплатился – стер ноги в кровь. В какой-то момент решил идти босиком. Они возвращались в отель, но тут рядом притормозил джип. Оттуда на русском: «Ребята, довезти?» «Нет, спасибо, гостиница рядом». Зашли в аптеку, купили бинты и ножницы. Владимир сам себе сделал мини операцию – вскрыл мозоли. Надо было идти на встречу. А как идти? Стали думать, как решить проблему Владимира. Была суббота. Рядом с гостиницей находился небольшой рынок. Рома сходил туда и купил сандалии. Осмотрев их, удивились. Такие сандалии продавались в Советском Союзе в шестидесятые годы.

Так как до понедельника друзья были свободны, решили пройтись по городу. Люди Ричи предложили сопровождать их. Решили отказаться, чтобы не привлекать лишнего внимания. Погуляли по Брайтону. Погода стояла хорошая – был сентябрь. Роман решил искупаться. Отправились на пляж. Владимир остался на берегу. Рядом разговаривали четверо довольно пожилых людей, уловил одесский говор. Он спросил их: «Вы из Одессы?» Ответили утвердительно. «А мы из Москвы, но отец у меня одессит». Один из них, самый пожилой, как потом узнал Владимир, спросил: «А кто? Может быть, знаю?» Владимир назвал имя и фамилию отца. Собеседник развёл руки в стороны, повернулся к друзьям и говорит: «Фима, представляешь, это сын Люсьена!» Владимир спросил: «Вы знали моего отца?» «Что значит знали. С детства. Ваш отец, Владимир, уважаемый человек города Одессы». Спросили: «А где он сейчас? Жив ли?» «В Европе». Они кивнули, не стали уточнять. Роман вышел из воды, с ним поздоровались, пригласили в ресторан на набережной. Роман с удивлением посмотрел на Владимира. Тот сказал: «Это друзья моего отца, они знали друг друга с детства». Однако пришлось отказаться. Не пить было нельзя, а мои герои дали зарок не притрагиваться к спиртному во время пребывания в Америке.

Утром в понедельник за ними на огромном «Плимуте» приехал Юджин, он же Юрий. Он отвёз их в офис, где должны были обговорить детали дела, ради которого приехали в Штаты. Отдельно хочется рассказать о Юрии. До приезда в Америку он жил во Владивостоке. Где родился, он не знал. После рождения оказался в детском доме. В 1990 году ему исполнилось четырнадцать лет. Ещё в приюте связался с бандитами. Занимался фарцовкой в основном с американцами и японцами. Прилично говорил на английском. Парень не без способностей, да и в деле был не из робких. Всё это могло закончиться для него печально, как и для многих пацанов на кровавой заре девяностых. Но его величество случай всё изменил. К ним в детдом приехали американцы. Следи них был пилот, который работал в компании Рап Лшепсап. Так получилось, что во время общения подросток заговорил с лётчиком на английском языке, что того очень удивило. Во время разговора, так уж получилось, Юрий, не тая рассказал о себе всё. Через три дня его вызвал директор детдома и сказал, что Майкл, так звали лётчика, хочет его усыновить, и просил приготовить для этого все надлежащие документы. Юра не просто удивился, он этому не поверил, потому что в это поверить было нельзя. Ну, кто усыновит парня четырнадцати лет? Спросить было некого – Майкл улетел, и Юрий вернулся к своим пацанским делам. Но чувства ему подсказывали: «А вдруг получится. Это шанс!» Где-то через месяц вернулся Майкл. Привёз все положенные от себя и жены документы. Времена были не простые. Конечно, кому надо занёс. Юрий это почувствовал по отношению к себе руководства детдома. Через год он поступил в коммерческий колледж Нью-Йорка. Учился хорошо, занимался спортом, совершенствовал английский, но случилась беда – за месяц окончания колледжа Майкл и его супруга погибли в автокатастрофе. Несмотря на это, Юджин успешно закончил колледж. Через полгода он получил наследство. Очень приличные деньги, хороший дом. Ещё через год стал гражданином США. Впоследствии открыл турбюро. Бизнес у него шёл успешно. Юджин стал законопослушным гражданином своей страны. Дополнительно выучил испанский и итальянский языки. Что его связывало с Ричи? Известно только то, что Майкл и Ричи были в дружеских отношениях, но в свои дела он Юджина не посвящал.

Итак, о деле. А дело, увы, не получилось. Помешала, как ни странно, дочь Ельцина. К ней были вопросы у службы безопасности и руководства Bank of NewYork. Эта история известна общественности. Володе и Роману, как говорят в Одессе, «стало кисло». «Прогнали порожняк». Времени до отлёта было достаточно. Друзья решили поближе познакомиться с Нью-Йорком и покататься на метро.

Хотелось бы сказать пару слов за Южный Бронкс – известный криминальный район Нью-Йорка. На одной из станций метрополитена друзья встретили компанию грузин. Один из них был из Поти. Владимир рассказал, что много лет подряд бывал на сборах в этом южном городе. Из разговора выяснилось, что у них был общий знакомый – директор порта Валерий Гигидзе. Компания ехала на свадьбу, естественно, пригласили и Владимира с Романом, но утром у друзей был самолёт, и они отказались. Отправились дальше. Вышли из метро в Южном Бронксе. На улице стало темнеть. Друзья обратили внимание, что на выходе служащие станции, кстати, все чернокожие, удивленно смотрят на них. Надо уточнить, в Южном Бронксе проживают в основном афроамериканцы, пуэрториканцы и латиноамериканцы. Выйдя из подземки, друзья заметили, что на улице стоят группы молодых парней, провожающих их недобрыми взглядами. Они увидели кафе, решили не испытывать судьбу и зашли туда. Позвонили Юджину. Когда он услышал адрес места, не удержался от известного нецензурного слова и велел: «Из кафе не выходите, через пятнадцать минут за вами приедут». Действительно, через четверть часа подъехала машина, и любителей приключений отвезли в гостиницу.

Последнее, о чём хотелось бы рассказать о пребывании в Нью-Йорке, – это встреча с таксистом, бывшим жителем Харькова. Друзья познакомились с ним, когда ехали в Нью-Джерси на встречу с деловыми людьми. Водителя звали Николай. Спросил: «Как дела в Союзе?» И вдруг: «Ребята, вы ели их яблоки? Они даже яблоками не пахнут. Я часто вспоминаю Харьков. Хорошая жизнь была в Союзе!» Владимир сказал: «Николай, так возвращайся, в чём дело?» «Да я бы с удовольствием, но меня на червонец примут прямо с трапа. Должок имеется, и сын тут сидит. Связался с пуэрториканцами. Наркотиками торговал. Да уж, раскидало нас, советских, по всему миру, а души и сердца остались в Советском Союзе». На следующий день друзья улетели.

Партизан

Каждый человек – кузнец своего счастья. По крайней мере, так говорят. Был у меня в молодости сосед дядя Женя. Этот человек в буквальном смысле и являлся строителем своей судьбы. С четырнадцати лет помогал отцу, который был деревенским кузнецом. Женя махал молотом как заправский мастер. От природы – богатырь, один из основных кулачных бойцов в своей деревне. Как-то в праздничной битве «деревня на деревню» сильно приложил двоих соперников: одному сломал челюсть, второму – ребро. Их еле откачали. По тем временам, дрались в голый кулак.

Молва о его силе и умении вести бой распространилась по всей округе. Парня стали сторониться, и как-то вечером за ужином отец сказал: «Всё сын, хватит удаль показывать, ещё зашибёшь кого ненароком. Давай, собирайся, поедешь в Москву. Учиться тебе надо. Наша тётя Глаша работает в ФЗУ при заводе имени Сталина». Так отправился Женя в столицу. Заканчивалось лето 1937-го. Как следует из истории, это был год начала репрессий. Но оставим данную тему в стороне, так как нашего героя и его тётю Глашу они никак не коснулись. В сентябре Евгению дали койку в общежитии. Жизнь шла своим чередом: учёба, работа и спорт (как же без него?). Спортивные деятели не могли не заметить такого парня. Женя начал заниматься в секции гиревого спорта. Быстро добился там приличных результатов и перешёл в секцию штанги, которая только что открылась. Выступал в этих видах успешно, да ещё хорошо бегал спринт. Потом неожиданно увлёкся стрельбой.

В конце 1938 года в СССР начали сдавать нормативы на знак «Ворошиловский стрелок». Своим названием знак обязан случаю, произошедшему в один из летних дней 1932 года на Барановском полигоне, где проводились командирские стрельбы, на которых присутствовал нарком Клим Ворошилов. Очевидцы рассказывают, что он очень внимательно наблюдал за стрельбой красных командиров и остановился у одной из мишеней, где не было ни одной пробоины. Смущённый стрелок что-то бормотал о никудышном нагане. Не говоря ни слова, нарком взял у него из рук оружие и шесть раз выстрелил по мишени, выбив пятьдесят девять очков. Возвращая револьвер командиру, он сказал: «Нет плохого оружия, есть плохие стрелки!» На следующий день окружная газета поместила снимок этой мишени с лозунгом «Учись стрелять по-ворошиловски!». На стрельбах Женя удивил инструктора своим результатом несмотря на то, что винтовку он держал впервые. В дальнейшем серьёзно увлёкшись стрельбой, стал призёром чемпионата Москвы среди старших юношей, но и штангу не забросил.

В 1940 году его призвали на службу в Красную Армию. И в армии тоже не обошли вниманием. Там он продолжал заниматься спортом и осваивать снайперское дело. В общем, шли обычные армейские будни. И вот наступил роковой 1941 год. Тем летом Женя оказался в Смоленской области, недалеко от деревни, в которой родился. Его часть находилась здесь на летних сборах. 21 июня Женя стоял в наряде по охране лагеря на одной из вышек, расположенных по периметру лагеря. Раннее утро 22 июня было тихим. Рассвет только-только занимался, и в этой тишине он услышал нарастающий гул. Посмотрев в небо, увидел армаду самолётов с крестами на фюзеляжах. И когда впоследствии вспоминал о начале войны, отмечал, что не был удивлён. Разговоры о войне шли давно. Однако все знали, что 23 августа 1939 года был подписан пакт о ненападении, так называемый пакт Молотова-Риббентропа. Только подумал об пакте, как полетели бомбы. Одна легла рядом с одним из входов в казарму. Из других дверей стали выскакивать красноармейцы в исподнем. Следующей бомбой накрыло бегущих. Через некоторое время, когда пыль и дым рассеялись, Женя увидел, что из четырёх вышек уцелела только та, на которой он стоял. Другие снесло взрывной волной. Спустился, побежал к догоравшей казарме. Стало очевидно, что в неё попало ещё несколько бомб. Осмотрелся. Вокруг живых – никого, только разбросанные фрагменты тел однополчан. Стало жутко – зрелище не для слабонервных. Побежал к дороге в надежде кого-либо встретить, чтобы прояснить ситуацию. После часа ожидания, а определял время только по часам, которые ему подарили за победу на соревнованиях по штанге, отправился в сторону Смоленска. Прошёл километров десять и увидел полуторку и рядом с ней красноармейца, который её осматривал. Подошёл ближе – красноармеец из его части, Николай. Так обрадовались друг другу, как будто не виделись вечность. Во время налёта Коля также стоял на одной из вышек. Когда началась бомбёжка, вышка зашаталась и начала падать. Не растерявшись, прыгнул, обошлось без травм, потому как попал в небольшое болотце. Хотел бежать, но понял, что потерял винтовку. К счастью, быстро нашёл и пошёл к дороге, где они и встретились. Парни решили посмотреть, что в машине. Оказалось, в грузовике полно штабных документов. Сразу не придали этому значения.

Решили ехать в Смоленск на полуторке. Водить машину Евгений умел, просто у него не было прав, а Николай был профессиональным водителем. Сели, завели, поехали и стали размышлять. Документы штабные, секретные, без сопровождения и охраны, остались на территории, не занятой немцами. Значит, все испугались и попросту драпанули. Женя с Николаем решили не испытывать судьбу. Подогнали машину к комендатуре, но остановились на всякий случай в метрах двухстах от неё. Местонахождение комендатуры они знали. Вышли спокойно из машины. Кстати, ни на машину и тем более на них никто не обратил внимание. Вокруг суета, мат, никто никого не замечает. Погуляли с полчаса, осмотрелись и пошли докладываться коменданту. Он спросил, кто они и откуда. Чётко доложили, предъявив документы. Узнав, что Николай шофер, комендант обратился к капитану, который находился в кабинете: «Оформляй». Капитан с Колей вышли. Больше Евгений Николая не видел.

Далее, просматривая Женины документы, комендант увидел удостоверение «Ворошиловского стрелка». Спросил: «И значок есть?» Женя ответил: «Есть, но я его оставил дома». «В соревнованиях участвовал?» – ответил утвердительно и добавил, что является призёром Москвы среди юношей и взрослых. Комендант попросил выйти из кабинета и подождать. Минут через пять туда зашёл капитан, который выходил вместе с Николаем, а через минуту позвали моего героя. В результате Евгений и попал в разведку. Вот так. Уже не Женя, а Евгений. На войне быстро взрослеют!

Три месяца обучения пролетели как один день. Все зачёты и экзамены сдавал только на отлично. Рвался на фронт. Сначала его хотели определить в снайперы, но Евгений был силён не только в стрельбе, но и в рукопашном бою. Так и решили отправить его в группу спортсменов с заброской в тыл врага, к партизанам. Через неделю после сборов группу забросили в Смоленскую область – Евгений попал в родные края, где хорошо ориентировался на местности. Приземлились все удачно, без травм и, что важно, не повредили рацию. Утром связались с отрядом, а к вечеру были уже в расположении партизанского лагеря. Определили Евгения, конечно, в разведку. Начались партизанские будни, описывать которые не буду. О них сказано много, и в кинофильмах они не забыты. Но один случай, который произошёл с Евгением, заслуживает особого внимания. О нём он рассказал незадолго до своей смерти, а прожил он долгую и достойную жизнь – до восьмидесяти девяти лет.