– Сорренто. – Катинка негромко, с расстановкой повторила незнакомое название.
– Да, – сказала она, – уехать.
Они пошли вдоль панорамы, разглядывая одни и те же виды одновременно. Дождь стучал по навесу все тише– под конец редкими каплями.
Они увидели Рим, Форум, Колизей. Хус рассказывал о них.
– Такая красота, далее страшно, – сказала Катинка. – Я больше всего люблю Неаполь…
На улице заиграли шарманки, завертелась карусель. Катинка совсем было забыла, где она находится.
– Должно быть, дождь кончился…
– Да, утих.
Катинка оглянулась.
– И Бай, наверно, ждет, – сказала она.
Она возвратилась к первому глазку и еще раз полюбовалась Неаполитанской бухтой со скользящими по ней лодочками.
Вернулся Бай и объявил, что по улице уже вполне можно пройти.
– Не отправиться ли нам в лес? – предложил он.
Они вышли. Воздух стал свежим и прохладным. Густая оживленная толпа тянулась по дороге в лес.
Деревья и терновая изгородь благоухали после дождя.
Солнце зашло, на опушке леса над входной аркой зажглись разноцветные лампочки. Мужчины гуляли в обнимку с девушками. Все скамейки вдоль дороги были заняты. Парочки сидели в нежных позах и украдкой целовались.
Послышалась музыка с площадки для танцев и приглушенное жужжание множества голосов.
– Что ж, и мы попляшем, – сказал Бай.
Вокруг танцевальной эстрады теснились желторотые юнцы, заглядывали через балюстраду. На площадке отплясывали крестьянский вальс, да так, что деревянный настил содрогался.
– Пошли, Тик, – сказал Бай. – Откроем бал.
И Бай энергично пустился в пляс, расталкивая танцующие пары.
– Бай, хватит! – взмолилась Катинка, она запыхалась.
– Покружимся еще, – сказал Бай. Он танцевал, не попадая в такт.
– Довольно, Бай…
– Поддайте Катинке жару, – сказал Бай. Они вернулись к Хусу. – Тут главное выкидывать артикулы посмелее, – сказал он, щелкнув каблуками, как, бывало, на балах в клубе, – и не давать дамам роздыха.
Бай очень утомлял Катинку…
– Бай так любит пошалить, – сказала она после его ухода.
– Хотите потанцевать со мной? – спросил Хус.
– Да, только погодя, отдохнем немного…
Бай пронесся мимо них с толстушкой-крестьянкой в бархатном корсаже.
– Давайте пройдемся, – сказала Катинка.
Они спустились с площадки и пошли по дороге, туда, где не было слышно музыки. Катинка села.
– Посидим, – сказала она. – Я так устала.
В лесу было тихо-тихо. Только всплески музыки изредка долетали до них. Они молчали. Хус ковырял палкой землю.
– А где она теперь? – вдруг спросила Катинка.
– Кто?
– Ваша невеста…
– Она вышла замуж… Слава Богу.
– Слава Богу?
– Да… мне всегда казалось… на мне лежит какая-то ответственность… пока она была… одна…
– Но вы же не виноваты. – Катинка помолчала. – …если она любила вас.
– Да, она любила меня, – сказал Хус. – Теперь а понял.
Катинка встала.
– У нее есть дети? – Они уже шли по дороге.
– Да, мальчик.
Больше они не разговаривали до самой площадки.
– Потанцуем, – сказала Катинка.
Маленькие фонарики скупо освещали стоявшие по краям эстрады скамейки. Танцующие пары на мгновенье попадали в полосу света и вновь терялись в темноте; посредине площадки колыхалась неразличимая черная масса.
Хус и Катинка вошли в круг. Хус танцевал спокойно, уверенно вел свою даму. Катинке казалось, что она отдыхает, танцуя с ним.
Музыка, голоса, шарканье ног – все слышалось ей словно в каком-то отдалении, – она чувствовала только одно – как уверенно он ведет ее в танце.