После конца. Часть 1

Новые знакомства

Раздался громкий крякающий звук. Распахнув глаза, солдат резко сел и провел ладонью по лицу. Через десять секунд сигнал повторился, и спустя тот же самый временной интервал прозвучал в последний, третий раз.

– Что происходит? – спросил у него заспанный Ло, но ответом солдату послужила открывшаяся дверь.

На пороге стояло несколько охранников. Выйдя по их приказу из камеры, Черные Кресты спустились на первый этаж и взяли завтрак, состоявший из каши с подсохшей коркой, хлеба и того же, что и вчера (судя по всему, буквально), безвкусного чая. Поздоровавшись с Альбертом, Курт уселся на свободное место, но разговаривать с ним не стал.

Молча проглотив свою скудную порцию, он чувствовал внутри головы рой мыслей, без конца жужжавший и не дававший ему ни секунды покоя.

– Построиться! – послышалась громкая команда, и все заключенные, доевшие и недоевшие, вскочили со своих мест и вылезли из-за столов.

Последовав их примеру, Курт поднялся с лавки и направился за своими собратьями по несчастью. Люди подошли к двум вычерченным на полу большим красным квадратам, внутри которых было написано «2эт.» и «3эт.». Догадавшись, что они нужны для разделения заключенных, проживающих на втором и третьем этаже, Курт и Ло встали в квадрат «3эт.», а Альберт в «2эт.».

Около дюжины охранников выстроились перед ними в шеренгу, и один из них вышел вперед, держа в руках планшет. Дальше последовал ряд номеров. Курт нахмурился, а затем посмотрел на свою нагрудную нашивку. «49». Когда прозвучал его номер, солдат недовольно поднял руку.

– Второй этаж, остаетесь внутри базы, – после окончания переклички сказал солдат. – Третий этаж сегодня в шахтах.

Заковывать их не стали. Разделившись, охранники повели ту группу, в которой находился Курт, в сторону лифта. Во время перехода солдат пытался разглядеть и запомнить как можно больше, но на глаза пока что ничего особо и не попадалось. Кругом лишь холодные стены длинного пустынного коридора. Добравшись до лифта, их завели внутрь и подняли на поверхность.

Очутившись на поверхности, Курт почувствовал необыкновенное облегчение от, казалось бы, с первого взгляда упростившейся задачи, но оно в мгновение ока изрядно поубавилось, когда к ним подошла еще дюжина охранников.

– Куда нас ведут? – спросил он у одного из заключенных, на вид совсем еще мальчишки. Ему было от силы лет семнадцать, и вид у паренька был страдальческий.

– К пирамиде с обрезанной верхушкой, – ответил он спустя пять секунд тихим замученным голосом.

– Зачем?

– Раскапывать завалы в тоннелях.

– А другая группа, которая со второго этажа?

– Они занимаются благоустройством базы. Пашут землю на продовольственных полях, стирают, убирают. Много чего. Сменяемся каждый день. Завтра мы будем на их месте, а они будут в катакомбах.

– Сколько ты уже здесь торчишь?

– Не знаю, – пожал плечами паренек, – нам не говорят. Поначалу я считал, оставлял насечки на полу, но сбился со счета на двести восемьдесят седьмом дне.

– Зачем они разгребают завалы?

Даже если он и собирался, то ответить не успел. Их прервал громкий голос охранника, велевший всем закрыть рты.

Выведя рабов из одного из двух выходов, так же защищенного силовым барьером, охранники направились вниз по покатому холмику в сторону ацтекской пирамиды. Речушка, через которую они переходили вчера, закруглялась около крепости и вновь перекрывала им дорогу, но здесь уже не было необходимости в нее лезть и мочить ноги. Пройдя над водой по невысокому мостику, на другом конце на бережке Курт увидел небольшой каменистый островок и выбрал это место самым подходящим для своей цели. В голове сразу созрел приблизительный план действий, и солдат отложил его исполнение на четыре дня, которые собирался потратить на то, чтобы удостовериться в том, что тот паренек ничего не спутал и места работ действительно чередуются день за днем.

Вновь ступив на землю, они быстро дошли до подножия храма. Постройка была поистине впечатляющей. Четыре лестницы были расположены с каждой стороны квадратного основания и поднимались к отсеченной верхушке, где располагалась кубическая комната, имевшая лишь один вход, расположенный со стороны восхождения солнца.

Солдат был почти на сто процентов уверен в том, что в деле замешаны и ацтекские боги, или, по крайней мере, что-то связанное с ними. Иначе египетские Боссы не стали бы прилагать столько сил.

«Что же здесь происходит?», – ломал голову Курт, поднимаясь по ступеням.

Добравшись до самого верха, они вошли внутрь. На противоположной входу стене Курт увидел цветной рисунок Уицилопочтли[21 - Уицилопочтли (Вицлипуцли) – бог ацтеков, бог солнца и войны. Когда-то покровительствовал городу Теночтитлан, который после его смерти был разрушен в 1521 году испанскими конкистадорами под руководством Эрнана Кортеса, завоевавшего Мексику и уничтожившего государственность ацтеков. Отцом его был Мишкоатль, а матерью Коатликуэ…(Отрывок из бестиария Черных Крестов, раздел о богах ацтеков, подраздел о старших богах)], ацтекского бога солнца и войны. Свет в храме шел через прорези в потолке. Подняв голову, Курт увидел, что они выполнены в виде знака солнца. Посмотрев несколько секунд на расположенное посередине лицо, солдат направился к лестнице, ведущей куда-то вниз.

Спускались они довольно долго, около десяти минут, а когда достигли дна, то направились по длинному коридору и вскоре попали во вместительное, искусственно образованное помещение. Из него вело еще четыре других ответвления. Опытные рабы немедля подошли к большому ящику и взяли каждый по одной кирке и тележке, которые стояли неподалеку.

Последовав их примеру и вооружившись, Курт смотрел за тем, что будут делать остальные. Мужчины, экипировавшись, разделились примерно поровну и направились в три ответвления. Четвертое же, как оказалось, вело наверх. Там стояло какое-то приспособление, похожее на вагонетку, и оно при поднятии рычага поднималось на поверхность вместе со всеми камнями и землей, которые в нее свалили.

Курту и Ло достался тот коридор, что находился между первым и третьим. Пройдя по нему, мужчины в компании еще нескольких рабов уперлись в тупик, на котором виднелись следы множества ударов. Бросив тележку, Курт распрямился и увидел, как незнакомцы взялись свои кирки и начали замахиваться и рубить ими завал.

– Ну что, – сказал он Ло, который стоял рядом. – Приступаем.

Взяв свою кирку, Курт подошел к тупику и, прокрутив инструмент в ладони, замахнулся и с силой опустил его на торчащий камень.

Вернувшись под вечер после быстрого душа в камеру, солдат чувствовал сильную усталость в каждой клеточке своего тела. В животе урчало так сильно, словно там поселился злобный, неделю не державший ни крошки в своей пасти пес.

Условия были поистине неблагоприятными, даже варварскими. При таком объеме работы их за весь день покормили лишь раз, приблизительно во время полудня, что было просто жестоко. Кусок хлеба размером с кулак и бутылка воды за целый день!

Когда двери открыли и каторжников выпустили на ужин, солдат сначала даже подумал о том, чтобы не пойти и остаться лежать в кровати. Так он устал. Но все же выбора не было, и Черный Крест через силу встал на ноги и направился на первый этаж.

Все время трапезы Альберт жаловался на то, как он устал в прачечной таскать связки с постельным бельем и одеждой.

«Я посмотрю, как ты запоешь завтрашним вечером», – подумал Курт, трясущейся рукой держа ложку, но вслух ничего не стал говорить, потому как не хватало сил даже на то, чтобы лишний раз пошевелить языком.

По возвращению в камеру он уже собирался лечь спать, как вдруг вспомнил о своем тайнике. Подойдя к унитазу, Курт поднял крышку и, заглянув в бочок, увидел украденный вчера столовый прибор.

«Значит, сегодня проверок не было», – удовлетворенно подумал он, отходя и ложась на кровать. Это очень хорошо.

Уснул мужчина еще до того, как выключили свет. Едва голова коснулась подушки, его словно отсоединили от электрической сети.

На следующий день, как и сказал незнакомый паренек, заключенных с третьего этажа оставили под землей. Их разделили на небольшие подгруппы, и при раздаче заданий Курт попал на огород. Его и еще четверых заключенных отвели в специальное огромное помещение, напоминающее теплицу. В нем росло все: картошка, морковь, свекла, лук, и много чего другого. В следующем отделе находился сад, где росли фрукты и ягоды. Видя все эти яства, голодный солдат жадно облизнул губы, но, осмотревшись, увидел на потолке и стенах камеры наблюдения и понял, что есть тут лучше не надо. Гордость гордостью, а зубы ему еще пригодятся.

Еле разгибая спину, Курт на пару с заключенным, которого звали Андрей, принялся выкапывать овощи. Это занятие понравилось солдату намного сильнее, чем без остановки махать киркой и возить тяжелые камни вперемешку с землей.

На следующий же день его вновь вместе с Ло отправили в катакомбы, а на четвертый оставили под землей и велели работать в прачечной. И тогда солдат наконец-то решил действовать.

Вернувшись с работы, Курт взял свою положенную порцию, но из всего лишь выпил стакан с разжиженным кофе, напоминающим воду из грязной лужи, и больше ни к чему не притронулся. Чувствуя нервное возбуждение, солдат топал пяткой правой ноги под столом и не мог дождаться того момента, когда их вновь разведут по своим камерам. Альберт сидел рядом, и вид у него был, словно у Атласа, пять минут назад оставившего свои обязанности держателя небес. Мужчина с ним даже не разговаривал, что могло означать только одно – крайнее физическое и моральное истощение. Держа ложку, он с трудом попадал ей в свой рот и то и дело ударял столовым прибором то по верхним, то по нижним зубам.

Когда же свободное время истекло, солдат вышел из-за стола и, направляясь к лестнице, посмотрел на толпу измотанных рабов. Среди них он так и не увидел того здоровяка, которому Альберт разбил нос в первый день их пребывания в этом дрянном месте.

«Может быть?.. хотя, нет… наверняка он сидит сейчас в каком-нибудь карцере. Что еще ему могли сделать? Не могли же эти люди лишить жизни столь сильного рабочего?»

Курт, конечно, допустил как вероятное еще и то, что он погиб впоследствии его удара, но это было практически невозможно. У него не было столько сил, чтобы отправить на другой свет такого здоровяка с одного удара.

Поднявшись на свой этаж, Курт зашел в камеру и сел на кровать. Он чувствовал, как его сердце забилось быстрее, а нога задергалась еще чаще.

«Возьми себя в руки, боец», – велел он сам себе и заставил свое тело расслабиться и замереть.

Спустя несколько минут в камеру зашел Ло. Посмотрев на командира своим наметанным глазом, солдат без труда понял, что что-то происходит. Ничего не говоря, он прошел в другой конец камеры и уселся рядом с Куртом.

Когда двери закрыли, солдат подождал еще пару мгновений, а затем повернулся к Ло и сказал: