После конца. Часть 1

Дверь распахнулась, и на пороге показались двое охранников. Огнестрельного или колющего оружия у них не было, лишь дубинки из твердой резины с металлической сердцевиной и бесконтактный электрошокер в кобуре.

– На выход, – велел один из них твердым голосом, отходя при этом вправо и освобождая путь.

Повиновавшись, Курт в компании с Ло покинули свою камеру. Подойдя к перилам, солдат увидел на первом этаже собравшихся на ужин заключенных. Каждый подходил к специальному окошку, где ему выдавали скудную порцию еды, которой бы даже домашний кот не позавидовал.

Спустившись по лестнице, охранники отошли к своим. Посмотрев в сторону того выхода, откуда их провели, через решетчатую дверь Черный Крест увидел двух солдат, которые были вооружены как положено в отличие от тех, что контактировал с заключенными. Автомат, пистолет, длинный нож на поясе.

– Я не буду есть, – сказал Ло, посмотрев на то, что ели остальные.

– Будешь, – твердо сказал Курт, заглянув ему в глаза. Где бы они не находились, он все равно оставался старшим по званию и десницей командующего. И Ло тоже это знал. – Неизвестно, сколько мы здесь пробудем, и я не думаю, что завтра или послезавтра кормежка станет лучше, а силы нам нужны.

Постояв несколько секунд, Ло недовольно кивнул и правился за ним.

Пройдя через ряды столов, они приблизились к окошку, рядом с которым стояло всего два человека. Дождавшись, когда они заберут положенные им порции, Курт приложил ладонь к панели сканера.

Получив поднос с тарелкой, наполненной вроде бы гороховым пюре с тремя комками чего-то, похожего на мясо, блюдечком с двумя тонкими кусками хлеба и стаканом разбавленного донельзя чая, он взял из стоящего на небольшом столе подноса две ложки, дождался Ло, и после вместе с ним двинулся искать свободное место.

Заметив через четыре стола сидящего в одиночестве Альберта, Курт мгновение решал, сесть им около него или нет и тем самым побыть в тишине, но спустя несколько секунд этот вопрос отпал сам собой. Сзади к сидящему на скамье Альберту подошел высокий мужик и хлопнул его по спине так, что у бедняги едва не слетели с переносицы его бесценные очки, а затем обошел стол и уселся напротив него.

– Здравствуй, брат! – гулким голосом сказал он, а после этого наклонился так, что его лицо оказалось в сантиметрах двадцати от лица Альберта. – Я раньше тут тебя не видел. Ты здесь новенький?

– Д-да, – чуть заикнувшись, ответил он, дрогнувшей рукой поправляя при этом очки.

Поняв, к чему идет дело, Курт ускорил шаг.

– Ну, что же. Тогда, надеюсь, тебе здесь понравится, – не замечая приближающего с каждой секундой Черного Креста, на потеху остальным продолжал высокий мужчина. – Я вот зачем подошел. Раз ты новенький, то наверняка не голодный, поэтому, – он нажал пальцем левой руки на край стоявшего на столе подноса и подвинул его к себе, – это я заберу себе. Кстати!.. – воскликнул он, а затем приблизил лицо еще чуть ближе и немного понизил голос.

Курт в этот момент стоял с другой стороны стола и ставил свой поднос на свободное место.

– …Я тут вот еще что хотел спросить, – невозмутимо продолжал здоровяк, а на его лице в этот момент появилась наглая ухмылка. – Ты такой щупленький и хиленький, прямо как девчонка. Я бы…

Но он не успел высказаться до конца. И Курт не успел добраться до незнакомца. Неожиданно для всех лицо Альберта исказила гримаса злобы, «щупленький» мужчина снял очки, положил подальше от себя, быстро отклонился и, держась при этом левой лукой за край стола, резко подался вперед и со всей своей силы врезал здоровяку лбом прямо в нос.

Раздался приглушенный звук, словно кто-то хлопнул ладонью по водной поверхности, и спустя секунду незнакомец разразился потоком грязных ругательств. Прижав ладонь левой руки к носу, он правой – которая все еще продолжала лежать на спине – схватил Альберта за одежду и резко потащил на себя. Легкий мужичок слетел с сиденья, попутно с этим продолжая неистово дубасить кулаками своего неравного по силе противника по голове.

Опустив его на пол, незнакомец, продолжая орать и одновременно с этим утирать лицо от крови, хлещущей из сломанного носа, навис над медленно отползающим Альбертом и, чуть нагнувшись, замахнулся свободной рукой, готовясь обрушить на голову лежащего град ответных ударов… но не успел. Подоспевший вовремя Курт с силой лягнул здоровяка и попал ему пяткой в место между шеей и левым плечом.

Здоровяк подался назад и упал на спину. Почувствовав, как на его правое плечо упала чья-то рука, он рефлекторно схватил кисть и, вывернув ее, повернулся на пол оборота. Быстро переставив ноги, Курт схватил левой рукой нападавшего мужчину за заднюю часть шеи и нагнул вниз и с размаху ударил коленом левой ноги в грудь. Не отпуская его, солдат замахнулся и с силой ударил локтем по месту на позвоночнике чуть ниже шеи. Незнакомец упал на карачки, и Курт завершил комбинацию мощным пинком правой ноги по ребрам. Если бы с ним были его силы, несчастного мужчину переломило бы напополам и отбросило через половину помещения, но тогда он лишь отлетел на полметра.

Третий схватил со стола поднос и взмахнул им сверху вниз, но Курт отклонился назад, и он просвистел мимо. Черный Крест быстро ударил нового противника в шею фалангами согнутых пальцев, при этом вывернув руку ладонью вверх, а после схватил его за волосы и дернул в сторону, заставляя упасть на пол.

Спустя секунду налетела охрана, но Курта и Альберта они не тронули. Одарив поднимающегося здоровяка парой ударов дубинкой, они скрутили его и третьего, и повели их в сторону выхода. Второй же лежал без сознания. Подойдя к нему, охранник перевернул мужчину на спину и приложил два пальца к шее. Из уголка рта избитого вытекла струйка крови. Еще до озвучивания вердикта Курт понял, что случилось.

«Вот же невезение. Этого еще не хватало», – подумал он.

Но охранник не стал ничего ему говорить. Он просто поднял взгляд и, посмотрев на своего, кивнул. Спустя несколько минут принесли носилки, и солдаты унесли заключенного.

Ожидая, когда настанет его очередь, Курт стоял, но к нему так и не подошли. Удивленный тем, что его проигнорировали, он помог подняться до сих пор лежавшему Альберту на ноги. Мужчина был уверен, что его отведут куда-нибудь в карцер, но какого-либо наказания за содеянное так и не последовало.

– Ты как? – спросил он у ошарашенного Альберта.

– Ты что, убил его?

– Да, – кивнул Курт. – Случайно. В драках такое бывает, так что лучше их избегать. Садись.

Устроившись на лавке, они чувствовали на себе взгляды множества людей.

– Неожиданный поворот, – прокомментировал случившееся Альберт.

– И не говори, – кивнул мужчина. – Особенно тот момент, когда ты вломил тому здоровяку.

Он несколько минут помолчал, ковыряя ложкой гороховую субстанцию.

– Просто…– Альберту было тяжело говорить, солдат видел это по выражению его лица. – Помнишь, я тебе рассказывал о своем обсессивно-компульсивном расстройстве? Та история с очками, – он указал на них своим пальцем.

– Помню, – кивнул Курт, нахмурившись и не понимая, к чему именно он клонит.

– Так вот, в той истории я рассказал, что их разбил прилетевший мне в лицо мяч. Только на самом деле меня тогда ударило не мячом, а кулаком одного из моих одногодок, – он откусил кусочек хлеба и, тщательно его прожевав, продолжил. – Меня постоянно обижали. Я всегда был самым слабым. Никто со мной никогда не играл. Ну, кроме разве что в «догони и дай очкарику под зад», или соревновались, кто сделает мне самую оригинальную пакость. Но после того, как мне разбили очки и я пробыл длительное время в почти что слепом состоянии… мне надоело вечно бояться таких людей. Терпеть от них насмешки и побои, словно я не человек, а какой-то свалявшийся кусок засохшей грязи под их ногами. И в один прекрасный момент я не вытерпел и, схватив ближайший более-менее крупный камень, как следует огрел им Людвига по голове, – по выражению лица и тону Курт понял, что эта часть повествования о своих годах отрочества доставляет Альберту явное удовольствие и вызывает чувство гордости за собственный поступок. – Он две недели с перевязанной головой проходил. После этого инцидента меня прозвали «Чокнутый Альби». Одногодки так и не начали со мной общаться, но при этом меня больше никогда не обижали и обходили стороной, словно я болел бешенством и мог в любой момент на них наброситься с пеной у рта. Но они были неправы. Я не был злым, просто у каждого человека терпение рано или поздно иссякает, и тогда возникает интересный вопрос. Кто виноват, тот, кто первый ударил, или тот, кто очень долгое время тебя на это провоцировал?

Все это время слушая рассказ мужчины, Курт незаметно взял вторую ложку и, медленно убрав руки под стол, засунул ее себе за пояс и накрыл полосатой футболкой.

После ужина и свободного времени их завели обратно в камеру и заперли дверь. Убедившись, что все ушли, Курт, чувствуя на себе взгляд Ло, вытащил ложку из-за пазухи и подошел к унитазу. Подняв крышку, он спрятал столовый прибор в бачке.

– Так, что мы делаем? – спросил его мужчина, лежа на своей кровати.

– Пока что – разведываем.

Солдат подошел к своей кровати и присел.

– Необходимо узнать, как и происходят ли вообще проверки камер. Как мы попадем на поверхность…

– Я слышал разговор уставших парней о «тяжелой работенке». Видимо, мы с тобой очутились на чем-то вроде каторги.

– Да, – соглашаясь с ним, кивнул Курт. – Поэтому нужно понять, какие тут порядки и правила. Досматривают ли заключенных, когда поднимают их наверх, и тому подобное.

– Понял. И что ты собираешься делать?

– Еще не время, Ло, – ответил солдат, а затем посмотрел на сослуживца и увидел на его лице недовольство. – Верь мне. Чтобы осуществить мой план, обязательно нужно сперва подняться на поверхность.

– Хорошо, – кивнул солдат, смотря на своего командира. – Я верю. Сейчас мы можем доверять лишь друг другу.

– Точно, – кивнул Курт и принял лежачее положение.

Честно сказать, этим он его порадовал. Видимо авария, потеря остальных членов команды и плен благоприятно подействовали на взгляды Ло. Курт видел, как изменился сослуживец. И это хорошо. Ему как никогда была нужна чья-то помощь.

Вдруг послышался щелчок, и свет резко потух, но не до конца. Осталось легкое свечение, рассеивающее непроглядную тьму и превращающее ее в густой полумрак. Вдохнув полную грудь воздуха, Курт положил ладонь левой руки на грудь и закрыл глаза.

Глава восемнадцатая