Старая Пыль

– Привет, тебя как звать? – одна из них все же перевела взгляд на меня.

– Петр. Хотите выпить?

– О, Петр – классное имя! – оживились они. – Нам чуть – чуть…

Я налил по полной, с интересом наблюдая.

Они тут чокнулись между собой и мигом проглотили водку. Видеть, как их личики скорчились от горечи, было выше моих сил, и я подвинул к ним закуски, от которых они не сочли нужным отказаться.

…Вечер удался. С моими новыми знакомыми мы пили, танцевали, много болтали и снова пили, пили. В конце концов около трех ночи они вдруг куда – то исчезли и я стал пробираться к выходу. В глазах яркие фонари и деревья парка кружили лихие хороводы; ноги то и дело норовили потерять твердь тротуара, занося время от времени то вправо, то влево. Все же, привыкший к жизненным неудобствам, я довольно скоро добрался до гостиницы.

Свадьба утихла, лишь несколько вконец обессиленных казаков спали в фойе на банкетках, отчаянно храпя.

Бесцеремонно разбудив бабульку, я еще раз позвонил в Москву и опять трубку там никто не поднял…

В полнейшем изнеможении я уклался в конце концов на говорящую кровать в своем номере и уснул неспокойным сном.

…Снились молоденькие казачки в ярких платьицах, украшенные разноцветными лентами и венками из цветов; они пили со мною водку, а затем звали за собой в густые заросли подсолнухов…

…Потом привиделась счастливо улыбающаяся Марья, ведущая Орлова под венец…

* * *

День уже был в самом разгаре, когда я наконец проснулся. Солнце за окном пекло неимоверно и в номере стояла ужасающая духота, от которой все тело покрылось липкой испариной. Спросонья я поискал было пульт дистанционного управления от кондиционера, но тут же вспомнил, что подобные удобства остались далеко отсюда в моей московской квартире.

Тяжело, словно перегруженный «Боинг», я поднялся к кровати и побрел к раковине. Присосавшись к кранику, затушил горевший где – то глубоко внутри пожар и осмотрел себя в прибитом тут же на стене треснувшем зеркальце неопределенной формы; оно было небольшим и пришлось осматривать свой фейс фрагментами. После осмотра всех фрагментов картина вырисовывалась неутешительная: лицо оплыло и потеряло черты былой чертовской привлекательности, зато приобрело несвойственный обычно зеленовато – серый оттенок. Срочно требовалась реанимация!

Я переоделся в купальный костюм, обвязал вокруг торса полотенце и побрел в душ в конце коридора.

Свадьба снова пела и плясала, и весь первый этаж, как обычно, заполонили курильщики. Успевшие подвыпить дамочки провожали меня восторженными взглядами.

Довольно кряхтя, я плескался под холодными струями, мало – помалу возвращавшими меня к жизни. Вскоре слабость во всем теле сменилась оптимистичной бодростью.

Вернувшись в номер, вскипятил чай, легко позавтракал, пожурил себя для профилактики за вчерашнее пьянство, взял фотоаппарат и диктофон и отправился на поиски Жанны, детского психолога из Москвы. Из записей Демидова следовало, что прием она ведет в Доме культуры, который я вчера заприметил недалеко от «Жемчужины». Но сегодня было воскресенье, вряд ли она будет на рабочем месте, хотя…

«Хотя не все же такие безалаберные, как ты, Орлов!» – пронеслась в голове неуловимая мысль.

На крыльце клуба репетировал духовой оркестр, от медных звуков которого в голове тут же появился болезненный резонанс.

– Скажите, где я могу найти детского психолога? – поинтересовался я у бабульки–вахтерши, лениво гонявшей от себя назойливых мух.

– Прямо и направо, – объяснила она, не прекращая своего занятия.

«Баскова Жанна Ивановна, психолог», – гласила надпись на двери. Не надеясь на ответ, я постучал.

– Войдите, – раздался за дверью звонкий голос.

Она сидела за столом у распахнутого окна и ветерок легко шевелил ее взбитую челку. Завидев меня, девушка отложила в сторону книгу и с интересом посмотрела своими черными глазками с не по возрасту взрослым выражением.

– Разрешите? – спросил я, вваливаясь через порог.

Бегло осмотрев меня с ног до головы, Жанна остановила свой взгляд на висевшем на моей груди фотоаппарате и, улыбнувшись, поднялась со своего места.

– Вы корреспондент, верно?

– Это так заметно? – сделал я удивленное лицо, осмотрев себя.

– Из «Гипотенузы», угадала?

– Вы на всех оттачиваете свои психологические трюки или только на газетчиках?

Она рассмеялась и протянула руку:

– Жанна… Да просто был тут недавно один ваш коллега…

– Демидов? Жирный такой…

– Вот – вот, Демидов, – вздохнула почему – то она. – Назойливый такой тип.

– И за это вы подарили ему томик «Детской психологии»? – иронично поинтересовался я, присаживаясь на стул.

– Что? Я?! Так это он спер, значит, у меня учебник! А я, между прочим, полрайона после этого избегала в поисках этой книги! Урод!

– Урод – урод! – быстро подхватил я, в душе радуясь, как расскажу всем в редакции о его глупой выходке.

– Мы познакомились с ним случайно на побережье, куда меня любезно пригласил съездить председатель колхоза, выделив место в автобусе с передовиками. Демидов стал ухаживать за мной, а когда узнал о моей работе, начал расспрашивать о самоубийствах детей в станице. Не думаю, чтобы его это так уж волновало, скорее чисто профессиональный интерес, не более. Но он навязался ехать обратно со мной, сославшись на то, что хочет сделать на этих бедах большую статью. Поначалу он действительно взялся за тему, но со своими расспросами попался однажды кому – то под горячую руку. Какие – то ребята его жутко запугали, он стал нервным и совершенно потерял к этому делу интерес, а вскоре и вовсе укатил не попрощавшись даже, зато прихватив на память книгу.

– Кому – то могло не понравиться, что он интересовался самоубийствами?

– Кому? – искренне удивилась Жанна.

– А каково ваше мнение в этом вопросе? И вообще, не расскажете ли мне об этом, обещаю, я буду внимательным слушателем, а из всего услышанного сделаю хорошую статью.

– Вы говорите точно так же, как Демидов! – заметила Жанна.

Сравнивать меня с Демидовым – это был удар ниже пояса! Но я стоически стерпел.

– Я постараюсь подать материал так, чтобы привлечь внимание людей к этой теме. И потом, я не «стригу» гонорары из пустопорожних баек, каждая моя заметка – это журналистское расследование, доведенное всегда до логического конца.

– Вы полагаете, что в самоубийстве детей есть логика? – теперь она смотрела на меня изучающе.

– Должна быть логика в массовости этого явления, тем более локализованном в пределах одного района. Но пока еще рано делать какие – то обобщения, ведь я даже не посвящен в это дело и не услышал ваш рассказ – рассказ специалиста!

Я пододвинулся поближе к столу и снял с плеча фотокамеру, приготовившись внимательно слушать.

– Но мы могли бы познакомиться для начала, не так ли? – улыбнулась она моей настойчивости. – Или вы предпочитаете работать инкогнито?

– Меня зовут Петр Орлов, – я протянул ей визитную карточку.