Было ввериться так кораблям, что дорогой морской
Быстро носят людей мореходных по влаге жемчужной?
Захотел он, чтоб в людях пропало и имя его?» {710}
Слушав слово её, благородный Медонт: «Мне от мужа
Неизвестно, – внушенью ль он бога поддался того,
В сердце в Пилос замыслив идти, чтобы сведать, – в какую
Землю брошен судьбою родитель, узнать про него», —
Кончив, вестник ушёл через дом Одиссея в людскую. {715}
Горе, сердце губящее, тут её взяло; сидеть
И на стуле она не могла; хоть и много впустую
Было в светлых покоях её, – на пороге скорбеть,
Жалко плача. С рыданием к ней собралися рабыни,
Сколь их ни было в царском жилище, сошлись пожалеть. {720}
И скорбя посреди, Пенелопа сказала о сыне:
«Знайте, милые, – дал мне печаль Олимпиец, послав
Больше всех, современно со мною рождённых доныне;
Ведь погиб мой супруг, одаренный могуществом льва,
Всякой воинской доблестью, в войске данаев начальник; {725}
Преисполнил Элладу и Аргос он славой сперва;
Нынче милый мой сын не со мною; бесславно умчали
Бури быстро его, и о том я не знала. Беда!
О, безумные, как ни одна, ни одна не кричала, —
Нет и в мыслях меня разбудить? А уж знали тогда {730}
Вы, что он собрался в корабле удалиться по морю.
Для чего не сказал мне никто, что собрался туда!
Ведь, тогда б, отложивши отъезд, он остался со мною,
Иль сама б я осталась здесь мёртвою, в этом жилье.
Позовите скорее ко мне старика Долиона, – {735}
Верный друг он; в приданое дан мне отцом, и в селе
Бдит за садом моим плодоносным. К Лаэрту не медля
Должен выйти он, сев близ него, о случившемся зле
Старцу молвить; а тот, все разумно обдумав, последним
Сам предстанет народу, который допустит губить {740}
Внука нам, – Одиссея он богу подобный наследник».
Евриклея, усердная мамка к царице спешит:
«Нимфа милая, бить ли меня беспощадною сталью
Повелишь, иль помилуешь, я всё открою, так быть.
Ведь известно мне всё; по его повеленью давала {745}
Хлеб, вино на дорогу; с меня же великий обет
Взял, – молчать до двенадцати дней, иль спросить ты желала
Где сама, иль другой кто его не откроет отъезд.
Цвет лица твоего, он боялся, от плача поникнет.
Ты же лучше, омывшись и чистое платье одев, {750}
И с рабынями в верхний покой свой пойди, и молитву
Сотвори перед дочерью Дия, Афиной родной;
Ею, право, он будет спасён и от Смерти безликой.
Не печаль старика, уж печального; боги спиной,
Знаю я, не совсем отвратились ещё от потомков {755}
Аркисида; и род их всегда обладатель живой
Дома царского, нив и полей плодоносных широких», —