Ты еси!..

Но табличка с нечитаемыми знаками? И прочный до жути неизвестный материал? А дугообразные грани? Всем своим видом находка будто бы о чём-то кричала. Или предупреждала.

В очередной раз оказавшись у ящика, они залезли руками в его полнящееся темнотой нутро, нашарили некую увесистую вещь и потянули на себя. Постаравшись, доставщики вытащили под свет ламп нечто, напоминающее здоровенный слиток. Но не золотой и не платиновый, а сделанный ровно из того же материала, что и ящик. Судя по всему, концентрация непонятного прочнейшего металла в параллелепипеде намного превосходила содержание оного в составе ящика. Об этом говорили контуры на верхней плоскости предмета, количество играющих на поверхности искр и немалая для таких размеров масса.

– Уф, – выразил междометием усталость и удивление Алик.

– Да уж, – пространно откликнулся Стэн. – Хотя с этой фиговиной будет попроще, – добавил он и коснулся указательным пальцем сенсокнопки, мигающей красным на верху «слитка».

Цвет тут же сменился на зелёный. Изнутри предмета раздалось шипение, и сдвинулась в сторону невидимая до того крышка.

Стэн затаил дыхание; сглотнув, капитан наклонился, чтобы вглядеться в содержимое «бруска».

«Откуда это? Что это? – тем временем толпились и сбивали друг друга вопросы в голове. – И кто его потерял? А может, оставил специально?…»

Он уж и не помнил, когда в последний раз испытывал столь настойчивое, упорное волнение. Не исключено, что такие чувства посетили его впервые.

Пока Стэн вытягивал шею, внутри точно бы что-то шевельнулось. Почудилось?

– Ал. – Он в беспокойстве взмахнул рукой.

– Видел, – ответствовал штурман.

В глубине параллелепипеда действительно наблюдалось движение; неясная серая тень словно перекатывалась по дну и стенкам.

– Ал?…

Прибавить что-либо Стэн не успел. Тень в «слитке» из серой неуловимо превратилась в белую. Ярчайший свет через открытое горлышко ударил вверх и в стороны. Стэн отшатнулся, оглашая грузовой отсек криком боли. Его лицо обезобразили огромные волдыри и ожоги. Кожа слезала прямо на глазах, обнажая мясо. Потекла кровь. Капитан схватился за лицо и, ничего не видя перед собой, бросился прочь. Нелепо ударившись о входные двери, упал на пол и забился от острых и жгучих приступов боли.

Алику пока повезло. Он отходил спиной назад, всё дальше и дальше, – и тут упёрся в стену отсека.

Белый свет, ударявший в потолок и расползавшийся по нему ослепительной плоской волной, постепенно менял цвет. Насыщаясь, он становился светло-жёлтым; из светло-жёлтого превращался в яичный, а из того – в охряно-оранжевый. В какой-то момент к изменению цвета присоединились другие метаморфозы, происходившие уже на уровне структуры. Из волны белых лучей оно сделалось струёй, что состояла из жарких языков. Из горячейшего пламени, ярко-оранжевого, с шапками иссинего оттенка.

Алик в панике шарил по поясу, отыскивая рацию. Он должен хотя бы предупредить центр связи, предупредить… Вот он всё же нащупал переговорник, выдернул из кармашка и, нажав кнопку приёма, поднёс ко рту.

К этому моменту неописуемая в своих красоте, опасности и фантасмагоричности фигура выбралась из «слитка», где была заточена.

На экранчике рации появилось скучающее лицо работника компании «Метеор», на которую работали Алик со Стэном.

– Слушаю, – по ту сторону сигнала полусонно проронил мужчина с то ли взъерошенными, то ли непричёсанными волосами.

Кошмар, который он увидел секунду спустя, заставил изо всех сил вжаться в удобное автоматическое кресло.

Алик не успел произнести ни звука.

То, что освободилось из заточения, приняло потоки пламени в себя, взлетело под потолок – и выпустило смертоносное оранжево-жёлтое щупальце в доставщика.

В мгновение ока кожа Алика почернела, опала безобразными струпьями. Вспыхнула и осыпалась пеплом спецодежда. Потекла расплавленная рация. Обугленный труп рухнул на пол. По мёртвому телу продолжали бегать язычки огня, доделывая начатое.

Работник «Метеора» истошно завопил и выронил рацию.

Сергей, сидевший на связи в тот злополучный день, немедленно сообщил о случившемся космической полиции. Находясь на прямой линии со стражами правопорядка, он продемонстрировал запись, сделанную рацией в автоматическом режиме. В космополе обещали разобраться, но что-то подсказывало Сергею: нет, они не в силах совладать с ситуацией.

Почему? Что произошло на борту доставщика РНТ-377? Это предстояло выяснить опергруппе полицейских.

Ни Сергей, ни сотрудники органов, ни кто-либо ещё из жителей Земли не был готов к тому, что случилось дальше.

Корабль с полами подлетал к потерявшемуся в межгалактической тьме доставщику, когда связь с оперативниками неожиданно прервалась. Последнее, что запечатлели камеры: носящиеся по звездолёту, объятые огнём фигуры людей. Кто-то из оперов катался по полу, безуспешно сбивая пламя; кто-то уже не мог двигаться. Везунчики, не попавшие под сокрушительные выстрелы неведомого врага, безостановочно стреляли из бластеров. Казалось, цель – тот самый яростный огонь. Тот самый, что через несколько секунд добирался до любого из выживших. Защитная форма не помогала полицейским: жалящие языки нагревали костюмы до такой степени, что те начинали плавиться или вовсе взрываться. Воспользовавшись этим, огонь забирался под защитку, сжигал одежду и достигал кожи и плоти. Человеческие фигуры моментально становились живыми факелами и сгорали в мучениях, быстро обращаясь прахом.

Затем стали друг за другом выходить из строя элементы корабля: освещение, механика, защитные поля. Страшное и путаное, не укладывающееся в сознании действо длилось лишь полминуты. Однако по прошествии этого времени связь полностью отказала, и на всех каналах, с первого по пятый, прыгали серым и шумели статикой помехи.

Полиция немедля устроила телемост с военными. Приняли решение отправить на место военный отряд, прекрасно вооружённый и защищённый, усиленный единицами техники.

Реализовать замысел не успели: корабль космополов с выжженными внутренностями и мёртвым экипажом, ведомый непонятно кем, взял курс на Землю.

Информация дошла по правительства. Оттуда – до президента. Верхи забили тревогу. Журналисты, умеющие вынюхивать всё и везде, передавали из уст в уста шокирующие сенсационные сведения. Информация просочилась в онлайн-газеты, в теле- и радиоэфир. В итоге, спустя всего лишь два часа москвичей охватил непрестанно усиливающий ужас, первородный страх перед неизвестным. Паника расползалась к Подмосковью, с каждый минутой набирая обороты и приобретая в степени.

Вместо того чтобы лететь навстречу захваченному кораблю, военные построили заслон в космосе.

Аппарат президента принимал срочные меры, надеясь успокоить переполошившееся население. А президент, без всякого на то желания, но руководствуясь предчувствием, мысленно «заглядывал» в будущее, туда, где военные не справились с захватчиками. Кто же они? И неужели придётся использовать новейшие ракеты?

А как на его возможное решение отреагируют соседи? В последние годы политическая обстановка вроде бы успокоилась, но не означает ли это, что бывшие враги затаились и молча плетут заговоры против сверхдержавы, Славянского Союза? Атака из космоса – хоть спланированная, хоть спонтанная – способна ослабить какое угодно государство, привнести в управление чрезвычайно вредоносный элемент хаоса. И тогда, гипотетически, даже малого усилия со стороны ЛЭЛ (Латвии – Эстонии – Литвы) или Соединённых Американо-Канадских штатов хватит, чтобы подорвать союзную систему. Дестабилизировать её основу, центр…

Покуда президент искал ответ, выстроившиеся на орбите войска, ощетинившись оружием, ждали приказа.

Управляемый чьей-то чуждой волей, звездолёт космической полиции замер на значительном отдалении от готовых ринуться на него славянских войск. После чего пламенеющие волны, которые сожгли заживо полицейскую группу, проделали тот же фокус, что и полтора-два часа назад. Распахнув люки (каким образом? Невозможно!) и просочившись в стволы защитных орудий, огонь вырвался в морозный космос. Это была удивительно красивая и нереальная картина: жёлто-оранжевое цунами, вытянувшись на много километров, прочерчивало огромную светящуюся линию в абсолютной черноте.

Военные замешкались, не представляя, как реагировать. Пламя же перемещалось, не притормаживая и не останавливаясь. Лишь когда оно подошло чуть ли не вплотную к войскам, главнокомандующий Ветров, уверенный в себе мужчина с седыми висками, принял решение дать бою ход.

Нацелились пушки и беззвучно исторгли лазерные лучи: какие-то – одной широкой полосой, другие – дюжиной узких. Выстрелили ракеты. Полетели самонаводящиеся бомбы. Но, с чем бы воины Союза ни сражались, им не удавалось нанести противнику ни малейшего вреда. Бегущее по космосу пламя поглощало лазер, взрывы, пули, бомбы, мины либо, грозное и неостановимое, попросту не обращало на атаки «внимания».

Армейцы, люди с отличной подготовкой, морально устойчивые и бесстрашные, испытали приступ едва ли не священного ужаса. Начались разговорчики; послышались предложения развернуться, спастись бегством. Ветров матом орал на перепуганных подчинённых и приказывал сражаться до конца.

Они и сражались. Конец же наступил, когда космическая огненная волна проникла через дула пушек и жерла ракетниц и бомбомётов внутрь кораблей. Повторилась кошмарная сцена на звездолёте полиции, только ныне она приобрела масштаб, который напугал президента славян так, что душа низринулась в пятки.

Нажимать на ядерную кнопку, по-видимому, не имело смысла. Причина была проста и невероятна одновременно. Развернув оружия опустевшего военного отряда к кружащейся в пустоте зелёно-голубой планете, фантастический, пришедший из неизведанных далей разрушительный огонь десятками бесконечных огнепадов устремился вниз. К поверхности планеты.

– Мать твою!

Президент Славянского Союза, невысокий брюнет с тонкими руками, неистовствовал. Он разбрасывал и крушил вещи, пинал мебель, матерился.

– Америка-Канада, пользуясь нашим бедственным положением, начинает давить! Страны-друзья отворачиваются! Остальные государства молчат, но явно задумали недоброе! Так вас и эдак, я хочу знать, что происходит! И кто – кто! – превращает в пустыню, в пепел и прах, целые города!?

Человек с толстым лицом и мясистыми пальцами нервно сжал ручки кресла, где сидел. Это был министр обороны.

– Не могу знать…

– Так выясни! На кой чёрт тогда тебя держат?!

Прошли секунды тягостного молчания. Министр наконец решился прервать его: