Ты еси!..

Ослабевающим энергетическим щупом я коснулось спутника своей жизни, безумно любимого, но прожившего со мной всего-то неполный день. День бегов, загадок и скорби. Я просканировало системы Эс-Икс-105 и поняло: он умирает! Неважно, в каком смысле, – в людском или роботическом. Надо спешить! Нужно спасать того, кто стал мне дороже всех, пока я… пока я само ещё в силах хоть как-то действовать!

Воспользовавшись тем, что сбой в центре функционирования дал мне ранее неизведанные возможности – правда, «нездоровые» и на очень короткий срок, я чётко это понимало, – я отправило все свои заряды в аккумулятор. Брало тепловую энергию отовсюду: от крупных систем – движения, починки, освещения… И из крошечных датчиков, лампочек, сенсоров. Собирало теплоту по крохам из углов и механизмов, уничтожаемых шквальным энергетическим потрясением. А после, закоротив собственное металлическое тело в необходимом месте, разорвало аккумулятор и выбросило плотный, подобный направленному водопаду поток – прямиком в Эс-Икс-105. Давая ему импульс к возрождению, насыщая зарядом!

После этого я обессилело. Свет в моей кабине выключился, и я словно бы осело на колёса… на землю… А потом пришла… пришла гораздо более концентрированная темнота. Никогда бы не подумало…

…Я пришёл в себя и огляделся мутным взором.

Где я? Кто я? Что произошло?

Осмотревшись, понял, что сижу внутри машины. Судя по обстановке, цвету внутренней отделки – жёлтой – и характерным чёрным шашечкам на приборах, это было такси.

А я?

Я протянул руку, до тронулся до раскалывающегося от боли лба… и тотчас отдёрнул пальцы! Рука! Она сделана из металла! Выходит, я… я – робот?!

Продолжая осматриваться, заметил, что ни один из приборов в салоне такси не работает. Темнота и тишина – как в чреве автомобиля, так и снаружи роботизированной повозки.

На ум вдруг стали приходить факты – то разрозненные, то увязанные в краткие логические цепочки; им я не находил объяснения. Разговоры… взгляды… чувства… Кажется, связано с такси. А ещё – с деньгами.

«Ничего себе», – подумал я, одновременно пытаясь силой воли унять нарастающую головную боль. Получалось плохо.

Из-за того, что мне привиделось, боль лишь нарастала. Я видел себя… и это такси… Будто бы оно остановилось рядом со входом на завод, тот, что на углу станции автометро Комсомольская. Я выбрался с водительского места и вошёл в здание.

Там я обратился к роботу-девушке, выполнявшей обязанности администратора, с просьбой: хотел побеседовать с директором завода. Заплатил денег, наконец получил разрешение и поднялся на верхний этаж. За моей спиной девушка оповещала начальника по интеркому.

Найдя нужный кабинет – номер 1000, – я прошёл в помещение и закрыл дверь.

После непродолжительной беседы с директором, оказавшимся, на удивление, человеком, и притом – совсем уж поразительно! – человеком, которому не чужды чувства искусственных людей, я вернулся в коридор. Снова сел в лифт, добрался до первого этажа и, сказав на прощание пару слов рободевушке-администратору, вновь очутился на улице.

Вскоре я взмыл в воздух – после того как забрался в моё такси. Слово «моё» отзывалось в теперешнем, повреждённом, должно быть, мозгу сразу несколькими смыслами, причём все были чрезвычайно важными!

Мы летели… куда-то. Куда?…

Взрыв боли потряс голову, и я перестал вспоминать.

Лиловый огонёк мигал на дверце такси. Такие лампочки загораются лишь у находящихся на службе машин, подсказала внезапная вспышка из неведомо как позабытого прошлого. Огонёк сигнализирует, что такси завершило вылет и свободно, о чём и оповещает логистическую компанию, а кроме того, потенциальных пассажиров. Значит, о нас узнают… обязательно узнают! Мы не пропадём!..

Я коснулся сенсоручки, намереваясь открыть дверцу и вылезти наружу. Не вышло: устал! Слишком утомился. Истощён… Что со мной случилось? Быть может, расскажут спасатели? А они непременно прилетят за нами, когда логисты сделают соответствующий запрос: такси ведь много часов назад оповестило, что ждёт пассажиров, а так и не вернулось. Да, за нами обязательно примчатся! Ещё и по другой причине… Нечто необычное и… противозаконное, что ли, связывало нас с авто. И обоих – с такси-компанией. Вроде бы…

Откинувшись назад, на спинку пневмокресла – да, вот оно и приобрело форму моего тела, – я закрыл глаза. Но перед этим увидел загадочный огонёк лилового цвета – у себя, на плече. Практически точь-в-точь такой же, как у машины. Что это значит?

А ещё… ещё перед мысленным взором, на фоне мрака, который наступил, стоило глазам закрыться… либо – потухнуть… Я увидел картину. Поразительно чёткую и реалистичную. И я поверил, всем сердцем, всей душой, если они есть у меня, я доверился явившемуся образу! Неявно, следуя слепой, однако мудрой интуиции.

Что же привиделось мне? Точно бы фотография винта и гайки. Винт – от моего корпуса, гайка – от корпуса машины. Парная основа для новой жизни. Для ребёнка, маленького механического создания, которое построят из этих и других запчастей.

«Мыслящее чадо… – добавило сознание, баюкая меня на невидимых волнах. – Разумное существо…»

И милосердное беспамятство позволило мне провалиться в своё бархатное небытие.

    (2012; 2015)

Незомбируемый

Лучшие книги говорят тебе то, что ты уже знаешь.

    Джордж Оруэлл

Если Центр сказал, что источник дезинформации здесь, – значит, он здесь.

Ев пока не доставал ручного лазера, но окружающая атмосфера гнетущей тишины и обманчивого – он был в этом уверен – спокойствия категорично настаивала на том, чтобы быть готовым выхватить оружие. И держать его взведённым.

Опытный военный, сотрудник Центра Галактического Информационного Контроля, он прибыл на Персей-1, самую крошечную планетку созвездия Персея, потому что именно отсюда, как бы абсурдно подобное ни звучало, исходил мощный сигнал. Такой, который способен перебить земную радиосеть и устроить на всех шести континентах забастовку, крах и сумасшествие любых медийных систем. Такой, который слышен на колоссальном расстоянии и от Земли, и от Персея-1. Такой, с которым люди прежде не встречались. Кой дьявол занёс источник на Богом и его святыми забытый крохотный, по космическим меркам, космический шарик, ранее ни разу не привлекавший внимания Звёздной Инспекции и Разведки, вопрос иного рода, и рода очень странного.

Обстановка своей типичностью сразу не понравилась Еву (в чьём имени, возможно, действительно содержался намёк на всеобщую проматерь, поскольку сверхкороткое уменьшительное из двух букв при развёртывании превращалось не во что другое, как в Евгений). Получается, на потерянную – намеренно или нет – планетку-лилипутку кто-то завёз пишущую и передающую аппаратуру: не могла же она появиться тут сама собой? Вопрос «Кто?» бередил ум и вызывал ту самую обеспокоенность, на уровне инстинкта, генетического предчувствия. Кто играет роль злодея: преступники на виду? Тайные заговорщики? Кто-то ещё?

Ев не раз за последние часы, что оставался один, прокручивал в голове сцену смерти спутников. Друзья, они же коллеги, собутыльники, не менее «крутые» бойцы, погибли молниеносно, страшно – и непонятно. Когда контролёры (земное прозвище) подошли к высокой и толстой двери из неизвестного металла, сверкнула вспышка, яркая, словно чёрт знает что. Еву она запомнилась мгновенно раскрывшейся белоснежной, жгущей глаза полосой, а после, когда он рухнул на мощённый грубыми многометровыми плитками пол (в самом деле пол!) Персея, воин уже ничего не видел.

Он пролежал пару минут вниз лицом; потом встал, осмотрелся и увидел ребят, всех троих, неподвижно растянувшихся справа от него. Ев подошёл к первому. Пустые глаза, смотрящие в никуда, уставились на него; крепко сомкнутый рот будто хранил жутчайшую тайну, что никогда не должна быть произнесена вслух. Ев проверил индикатор пульса. «Ноль». Сердце Ева заныло и забилось в груди.

Он приблизился к следующему, наклонился над ним, проделал ту же операцию с индикатором. Пульса нет – мёртв. И глаза, остекленевшие глаза, буравящие насквозь и одновременно застывшие навечно. Рот второго трупа раскрыт в беззвучно-оглушительном крике. Да что произошло?!..

Стараясь унять дрожь, Ев постоял с минуту. Не помогло. Тогда он подошёл к третьему, чтобы подтвердить – нет, не опасения – изведанную заранее правду. Так и есть, ещё один мертвец; глаза закрыты, рот тоже, но от того не легче.

Что случилось? Что, чёрт возьми, творится?!

Дрожь стала бить сильнее.

Ев поднёс ко рту уместившийся в начале предплечья миниатюрный переговорник, гением учёных наделённый способностью связаться с далёкой родной Землёй.

– Центр.

Молчание.

– Центр, мать вашу! Ответьте.

Молчание.

– У меня три трупа, и неясно…

Молчание.

Он прервал речь на полуслове и резко прекратил связь. Затем потянулся к переключателю и задействовал ближнюю передачу. Нет, ни единый из трёх переговорников его мёртвых (убитых?) друзей не откликнулся на зов. Рация также умерла.

Ев присел на корточки, обхватил себя руками, склонил голову, попытался подумать. Мысли не лезли в голову, а если пробирались, были похожи на хитрых лжецов, коварных змей, ядовитых соблазнителей и убийц. В Академии учили многому, но не тому, что делать в ситуации, когда ты попросту не представляешь, что делать. А что-то делать надо…

Что ж, он встал и, осторожно, предельно внимательно ступая, оглядываясь по сторонам, держа наготове ручной лазер, двинулся к манящей, как и всякая тайна, холодной, неизвестно из чего и неизвестно кем сделанной двери. Та бесшумно распалась посередине, горизонтально, на две большие части, которые бесшумно же скрылись: одна – под землёй, другая – в нависающем каменном потолке. Ев поднял взгляд к небу, к оранжевому пыльному простору без солнца и луны, без далёких звёзд и с близкими серыми и тёмно-серыми облаками. Постоял, собираясь с силами и мыслями, и переступил порог. Дверь опять сомкнулась за спиной.

Шагая по пустым, окованным гладким металлом коридорам, он безнадёжно отгонял мысль о грозящей опасности: если ребята погибли быстро и загадочно, спасёт ли его нечто, счастливый случай, шанс? Он поднимался по лестницам без перилл, он спускался по лестницам без перилл, коридоры, схожие, точно клонированные братья, продолжались некончающейся чередой. Тогда он не выдержал, вынул лазер, чтобы взвести его и убрать назад в автокобуру.