Ты еси!..

– Не могу больше, боль просто жуткая, – сквозь губы, зажмурив глаза, процедил Колька. – Оставьте меня! Я их задержу, а сами уходите.

Ерофеев и Зураб посмотрели на Кольку как на дурака.

– Не время тебе еще геройствовать, – бросил ему Зураб и выглянул из-за дерева.

– Не боись, Колька. Доберемся до болот, там я нас «замаскирую».

– Всё, идем! – крикнул Зураб и пальнул куда-то из своего мушкета. Ерофеев и Колька кинулись наутек.

– На тебе, сука! – прорычал Зураб, сделав еще два выстрела, а затем упал в траву, так как в ствол дерева вонзился сразу целый залп арбалетных болтов. Затем загрохотали и гоблинские мушкеты. Зураб ползком ушёл вниз по небольшому склону, на возвышении которого они и прятались за поваленным деревом. Тут, внизу, он поднялся на ноги и побежал догонять своих товарищей.

До болот добрались кое-как. Стрелы и мушкетные залпы летели прямо над головой; один слегка зацепил Зураба, но он только прорычал и огрызнулся выстрелом в ответ. Все втроем буквально ввалились в густые камыши, рухнув в воду. Тут же поднялись и пошлепали в глубь трясины. Ерофеев уже здесь начал читать заклинание маскировки. Гоблины были уже очень близко к краю болот, когда Ерофеев скомандовал остановиться и замереть. Все буквально рухнули в камыши, затаившись. Немцы остановились в нерешительности у самого края камышей. Действует заклятье! Но надолго ли? Хватит ли сил у Ерофеева? И ведь у гоблинов тоже есть маг…

Зураб не поверил, когда увидел его. Это было невозможно! И даже более! В первую секунду боец опешил; затем, придя в себя, потянулся к ножнам на поясе – там висело единственное сохранившееся оружие. Остальное потерялось при набеге тех, кого русичи называли «не мы», то есть немцев. Позорно потеряно. Но война – не только героизм и отвага; в ней очень много мелкого, невидимого и – грубого, неприятного. Не щерящиеся всеми зубами ненависть, коварство и жестокость, а точечные, едва заметные… шероховатости. Да, как в плохо сложенном стихе или не продуманной ораторской речи. Заметить такое сложно, однако именно оно (что подтвердит любой вояка) и делает войну.

В нескольких десятках шагов от Зураба стоял Хозяин Замка! Но достать его русский не сумел бы. Пока Зураб за кустами, Хозяин не видит. А стоит высунуться, чтобы метнуть кинжал, – враз заприметит и даст сигнал своей братии, после чего собирайте по кусочкам храброго солдата российской армии.

И всё равно не достать кинжалом вражеского лидера. Нужного везения не бывает в природе; впрочем, если бы оно вдруг снизошло до Зураба, увесистое холодное оружие просто не долетит до Хозяина.

Стискивая от бессильной злобы зубы, Зураб мечтал лишь об одном: о возможности схлестнуться с узурпатором. Один на один или среди скопища троллей и гномов – неважно. Лишь бы представился шанс, а уж им россиянин сумеет воспользоваться. Сосредоточившись на лидере немцев, Зураб абсолютно забыл о творящемся вокруг. Не было больше криков наших и «ихних», не звенели о доспехи болты, не стреляли пушки и мушкеты.

Мысли солдата работали с нервной быстротой. Что здесь делает Хозяин? Почему не прячется в Замке, где много, много безопаснее? Или не отсиживается в арьергарде, откуда обычно и командуют высокие чины? Есть, конечно, исключения вроде некоторых генералов Российского Королевства: те – на передовой, в самой гуще противника! Но это, скорее, исключения, к тому же численный перевес и новейшие технологии немцев диктовали категоричные условия. Либо мы – их, как угодно, как хочешь, как получится. Либо они – нас, и тогда всё, совсем всё…

Неужели… превосходство сейчас на нашей стороне?! Хозяин ощутил это, либо, может статься, ему доложили. Но дальше-то что? Зачем он явился сюда, да ещё в одиночку, без охраны?!

– Сволочи, – не сдержавшись, то ли процедил, то ли прошептал Зураб. – Мрази…

Где-то рядом отстреливался Ерофеев, если уже не кидался грудью на штыки и мушкеты, потому что немцев не надо бояться – их надо бить!

– Фашисты, – уткнувшись лицом в траву, в бессильной ярости проговорил Зураб.

И откуда они только выдумали этот клятый «фашизм»? Это учение, идущее против всего человеческого! Откуда оно взялось? Из какого, мать его, мира?!

И тут Зураб получил нечто наподобие ответа: неожиданно, непредсказуемо, совершенно фантастическим образом. Да, для мира, жившего бок о бок с магией, это так или иначе стало откровением. Хозяин поднял руку и описал кистью круг. На воздухе осталась красная, полыхающая огнём полоса. Затем она раздалась, превратившись в большую окружность, диаметром с самого Хозяина. Окружность уплотнилась и набухла сферой. Наконец, та засверкала, заискрилась и – словно бы утонула сама в себе. В том, что весьма походило на водную гладь, проступило изображение неведомого. Странные, явно построенные из белого камня и красного кирпича здания. Дороги, замощённые чем-то серым. Непонятные знаки на толстых столбах – указатели? Да ещё какие-то разъезжающие по удивительным дорогам самодвижущиеся повозки из металла!

Хозяин ухмыльнулся – и нырнул в прозрачную сферу. Изображение необычайного града моментально померкло, а сфера схлопнулась – пропала. Там, где мгновение назад стоял зачинщик и виновник колоссальнейшей, чудовищной по жестокости войны, лениво ворошила стеблями на ветру зелёная трава.

Зураб, не в силах отвести глаз, оторопело смотрел туда, где вот только что сиял бликами и неизвестностью хрустальный шар. Снова вернулись в мир звуки; окружили, привлекая к себе внимание. По месту, с которого бесследно исчез Хозяин Замка, неслись тролли, с алебардами наперевес. Справа, близко-близко, послышалось жужжание ерофеевского болта.

Зураб выхватил кинжал и приготовился, возможно, к последнему своему бою. Сегодня, если повезёт, он унесёт с собой целый полк немцев. А если не повезёт, заколет так много, чтобы его соратникам не стыдно было написать это число на надгробной плите.

Не осталось времени думать да гадать о том, знают ли вражины, что лидер бросил их, выкормышей. Причина тоже стала внезапно совершенно незначительной. Тролли неслись вперёд, оглашая окрестности диким рёвом, а он ждал их, поигрывая кинжалом, – вот всё, что пока имело для Зураба смысл…

…Кольку спасти не удалось. Гоблин или гремлин, или хрен его разберёт кто прокрался и подло, недостойно заколол парня в спину. Понятно, что война не знает истинных добродетелей, но чтобы так… Ерофеев краем глаза ухватил движение и бросился на помощь. Поздно! Умер Колька быстро.

Потом, стараясь хотя бы на время боя стереть из памяти застывшие навеки глаза друга, Ерофеев кинулся в атаку.

Мага положили первым: Ерофеев снял издалека. За ним в страну мертвецов последовало несколько фашистских пехотинцев. А в результате… в результате немцы начали убегать! Покидали коряги и деревья, за которыми прятались, или попросту разворачивались и улепётывали куда глаза глядят. Ерофеев загодя увидел подъезжающие войска России. Неужто в них дело?!

И тогда немцы закричали. Они орали много и долго, и капитан не сумел сразу поверить их выкрикам. Хозяина нет. Его больше нет! Он умер, а может, спасся бегством. Но, как бы то ни было, это заранее означало победу, поскольку теперь уж защищающуюся силу Руси, праведную силу, ничем не превозмочь!

Так и случилось. Отряд немцев полёг полностью, усилиями подоспевших русичей. Кавалерия и боевые машины прибыли как раз вовремя, будто по велению судьбы.

Когда схватка завершилась, русские – измотанные и счастливые – упали на траву. Первые минуты они молчали, а затем стали хлопать друг друга по плечам, переговариваться, поздравлять. О ранениях многие забыли.

Зураб отыскал Ерофеева, когда первая, наиболее сильная волна радости схлынула. Одни русичи занялись перевязкой ран и подсчётом павших и убитых. Иные рыскали по полю брани в поисках трофеев.

– Слышь. – Зураб положил руку на плечо Ерофееву. Битва прекратилась, и солдат волен был обращаться к старшему по званию как к другу или брату. – Он нырнул в шар. Я всё видел.

Ерофеев обернул лицо со впалыми щеками. Сперва в глазах командира читалась радость; её сменило непонимание.

– Хозяин Замка, – пояснил Зураб. – Он сотворил шар. Большой такой. В нём я увидел странные донельзя дома и дороги. А после Хозяин шагнул внутрь, и шар исчез.

Ерофеев молчал. Поверил ли он Зурабу? Солдат сомневался.

– Что за здания? – только и произнёс Ерофеев.

– Совсем не похожи на наши.

– А именно?

Зураб почувствовал в вопросе Ерофеева интерес, и это подстегнуло его рассказывать дальше.

– Более… технологичные. И дороги вымощены непонятно чем. Ровные. Я находился далеко, подробностей не разглядел.

Ерофеев молчал; кажется, переваривал услышанное.

– Но это значит, – в конце концов молвил он, – что в нашем мире этой твари не будет?

Зураб понял, что собеседник подразумевал под «этой тварью». Фашизм.

«Да. Его правда!» – мысленно согласился Зураб.

И ответил:

– Нет, теперь не будет.

Ерофеев кивнул, вроде бы довольно, хотя лицо его хранило непонятное выражение. Зураб пригляделся, стремясь разгадать его.

– Доложу, куда следует, – прервал молчание Ерофеев. – И в первую очередь, магам и ясновидящим. Пусть ищут портал туда. Портал, канал связи, короче, ниточку в тот мир.

На сей раз кивнул Зураб.

– А они прислушаются?

– Прислушаются. Без вариантов. А если, не дай боги, варианты всё же возникнут, и выше пойду. – Ерофеев кинул взгляд на чистое голубое небо. – Почему другие должны страдать, как мы? Если помнишь, даже титанов и богов свергают, ведь существуют границы, за которые не дозволено заходить никому.

– А этот не титан и не бог, – завершил мысль Ерофеева Зураб. – Обычный слабый, трусливый человек. И его помощники с солдатами отнюдь не небожители.