Человек из пропавшей страны

– Здорова, мужики!

Ответа не последовало. Фрол небрежно махнул кистью руки и улыбнулся одними губами. Его другая рука ритмично сжимала кистевой эспандер. Двое мелких подошли ближе, зашли сбоку, осмотрели сзади, словно коня перед покупкой. Парень в кремовых штанах щелкнул зажигалкой, закурил, и выпустил облако дыма под потолок. Наконец Фрол спросил:

– В армии где служил?

– Я еще не был. Мне семнадцать, скоро восемнадцать.

В спортзале послышались смешки.

– На вид ты старше. Грушу бить умеешь?

– Умею, – ответил Сафаров, хотя занимался с боксерской грушей всего пару раз в школьном спортзале.

Фрол махнул рукой на ближайшую боксерскую грушу.

– Покажи как бить умеешь, – шепотом подсказал один из мальчишек.

Сафаров, решив следующий раз быть осторожнее в словах, подошел к тяжелому кожаному мешку, набитому песком, пару раз для пробы стукнул кулаком, чуть отошел и врезал со всей силы. Раздался глухой удар. Ему показалось, что он попал по бетону, смягченному тоненьким слоем кожи. Подавив гримасу боли, он ударил еще несколько раз.

– Сойдет пока, – усмехнулся Фрол. – Глухарь говорит, что дерешься, как зверь. Француз, дай перчатки.

Здоровяк с кулаками, похожими на кувалды, снял с гвоздя две пары перчаток. Лысый Краб встал напротив Сафарова, надел перчатки и не стал зашнуровывать. Сафарову помогли зашнуроваться. Глухарев не переставал ухмыляться. Все предвкушали неплохое шоу.

Выбора у Сафарова, в принципе, не было. Отказаться? Что-то подсказывало, что здесь такое не приветствуется. Да и хотелось идти до конца. Доказать себе, что есть внутри некий стержень, характер, что не слабаком вырос. Сафаров поднял руки, закрывая лицо и корпус, глядя поверх перчаток на пританцовывающего противника. Неожиданно прилетел первый удар, Сафаров покачнулся, но устоял. Губа горела огнем. Следующие удары он смог каким-то чудом заблокировать. И почуяв, как ему показалось, брешь в защите, ринулся в атаку. Лысый ловко ушел в сторону, затем еще, и в голову Сафарову прилетела нога. В голове раздался жуткий звон, который продолжался все то время, пока он летел на пол и затем пытался снова встать.

– Все, хватит, не надо было ногой, – рассмеялся Фрол.

– Да я бы его и рукой ушатал. Он просто мне под ногу хорошо встал, – ответил Краб, отдавая перчатки мальчишке.

– Все нормально, – Сафаров с трудом поднялся, держась за стенку и еле шевеля разбитыми губами, – он тихо… ударил, вполсилы… только. А так… убил бы… к чертям. Ничего себе удар.

– Это он может, – ответил Фрол. – Ладно, драться научишься, задатки есть. Скажи, ты хоть знаешь, чем мы занимаемся?

– Берете деньги с торгашей за защиту, – сплевывая кровь в ведро для мусора, ответил Марат.

– Это ты правильно сказал, твоя роль будет такая. Задача проще простого. Взял деньги, принес мне. Работать будешь с ним, – он кивнул на Краба. – Я плачу процент. Жрать будешь сладко, жить красиво, девок лапать много. Но учти, у нас круговая порука. От нас никуда не уйдешь. Даже не думай. Да, и еще, – Фрол встал, подошел вплотную и посмотрел прямо в глаза, – из денег не брать ни рубля! Все, что ты будешь иметь, получишь от меня или бухгалтера. За воровство наказываем. А за предательство – убиваем, усек?

Фрол повернулся к парню в кремовых штанах, которого Сафаров на рынке видел в паре с Лысым:

– Пижон, ты займешься другим делом. С рынком завязывай, вот тебе и смена пришла.

Вот так, уехав поступать в институт, Сафаров поступил в рэкетиры. И поначалу в новой деятельности ему нравилось все.

Глава 14. Первые дни на новой работе

Лысого на самом деле звали Сергеем. Когда Сереже стукнул годик, его отец ушел в другую семью. Мать не работала ни дня, но одевалась элегантно, часто бывала в ресторанах, а также знала многих ключевых фигур в городе. Откуда у нее были деньги, никто не знал. Иногда в ней просыпался материнский инстинкт, и она интересовалась, а где же Сереженька, почему так поздно играет на улице, кушал ли он сегодня, а потом снова пропадала на несколько дней. У Сережи был с собой ключ от квартиры, и в отсутствие мамы он вел хозяйство сам. Мыл пол, стирал свои вещи, варил картошку и пельмени, и много времени проводил на улице.

Окончив школу, он пошел в армию и попал в Афганистан. Причем сам этого хотел. После возвращения занялся спортом, устроился вышибалой в гостиничный ресторан, где его заметил Фрол и позвал к себе.

После “собеседования” в спортзале, Сафаров с Сергеем Лысым поехали по разным поручениям. Как говорится – “с места в карьер”. Решали вопросы с каким-то наркоманом, потом искали бабушку этого наркомана, долго сидели в маленьком и грязном закутке магазина и ждали хозяина, а после переговоров с ним поехали в гаражи, где Сергей Лысый исчез по каким-то личным делам, а Сафаров два часа ждал его возле машины.

Между делом Марат интересовался, чем предстоит заниматься, и в целом обстановкой. Лысый был немногословным, рассказал только самый минимум. Оказалось, что о Марате хорошо отозвался Глухарев, поэтому Фрол решил его взять. Да и ребята сейчас нужны. Сфера услуг расширяется, а конкуренты наседают. Новобранец также узнал, что их Промышленный район хотят подмять под себя братки из Литейного, но пока бьются с Северо-Западными. Фрол собирает деньги и передает “наверх”, а кому, Лысый не сказал. “Меньше знаешь, меньше сдашь”.

Вечером они зашли в пустой спортзал.

– Когда бьешь рукой, бей от пятки, – учил Лысый. – В ударе ты должен чувствовать силу всего тела, как будто оно стало пружиной. Поймай этот момент и запомни. Первый месяц будешь качаться и бить по груше. Ноги ставь так, руки держи вот так. Закрой грудь.

– За какое время я научусь? – спросил Марат.

– От тебя зависит. За полгода ты только наберешь форму. Ходи сюда каждый день и работай, как проклятый. И не кури, как Пижон и Француз.

– Я видел тебя на рынке с сигарой.

– Бросил уже. Это все понты, дыхалку сажает. В конце зала душ, шкафчик занимай любой свободный, принеси полотенце. За этим домом школьный стадион. Бегай там, когда захочешь. Давай, Студент, работай, – сказал Сергей и направился к тренажерам, прозванным в народе “железками”. Послышался лязг блинов штанги.

– И если что, говори, что работаешь на Фрола! – крикнул Лысый из другого конца зала.

С тех пор к Марату приклеилась кличка – Студент. Неизвестно почему, но Сергей Краб расположился к Сафарову. То ли из-за стойкости в спарринге, то ли внешне кого-то напоминал. Лысый ненавидел слабаков. Да и модный Пижон в последнее время стал испытывать его терпение "бабскими" выходками.

Вечером они поехали в ресторан. При виде черного "БМВ" швейцар у двери напрягся и на его губах застыла улыбка ужаса. Проходя мимо, Лысый взял его за локоть и сказал на ухо:

– Этот со мной, будет приходить сюда, когда захочет.

Швейцар понимающе кивнул, придерживая перед ними дверь. Изнутри доносился звон тарелок, голоса и смех, музыка и пьяные окрики: “Гарсон!” В уютной нише, слева от сцены, уже сидели Фрол, Глухарь, Француз и Пижон.

– О, новенькому мальчику наливаем двойную! – хмельной Пижон наполнил две рюмки холодной водкой из запотевшей бутылки и придвинул Марату. – Студент, пей. Не стесняйся. Извини, тут наливают в малюсенькие стопки.

Мимо них прошли двое высоких вышибал в пиджаках, один из них покосился на Сафарова. Официанты принесли жареные ребрышки, рыбу, соусы, салаты и еще водки. Лысый с ходу опрокинул три стопки подряд и присел за еду. Марат выпил свои две, ему налили еще. Играла громкая музыка, мелькали официанты, изысканная пища заполняла желудок, и Марат от всего этого разомлел. “Вот это жизнь! Как же хорошо!” Появились две накрашенные девицы неопределенного возраста, сели за столик и пригубили вино. Лысый угощал:

– Девочки, кушайте, я сейчас ещё закажу. Что вы хотите? Креветок? Официант!

Девушки раскраснелись, прижались друг к дружке и боязливо переглядывались. На головах у них красовались модные в то время пышные прически, невозможные без большого количества лака для волос.

Марат наблюдал за всем сквозь хмельной угар и неторопливо ел. Официант принес новые блюда. “А в городе кто-то заваривает кожуру от яблок, вместо чая”, – вспомнил он разговор с Ленкой. Девушки оказались проститутками. Лысый договорился о цене, они согласились. Их начали лапать прямо в ресторане. Марат смотрел на них и пытался понять, почему девушки соглашаются на такое. Деньги нужны? Или просто нравится? А может и то и другое?

Спустя некоторое время Лысый и Пижон взяли девушек в охапку и, сбивая стулья на проходе, вышли с ними в неизвестном направлении. Фрол, откинувшись на спинку, о чем-то думал, закрыв глаза, а может и спал, Француз продолжал пить, и не пьянел, а Марат размышлял о своей жизни, глядя на суету в зале. Он впервые был в настоящем ресторане. С красивой отделкой, люстрами, дамами в платьях, представительными дядьками, официантами в красных костюмах и белых перчатках. Играла живая музыка и певец исполнял что-то задушевное из шансона.

– Ну как тебе твой первый день на новой работе? – сквозь музыку услышал он голос Фрола.

– Отлично! Ничего сложного. Ездили туда-сюда.

– Наслаждайся, не всегда так будет.

– А мне оружие выдадут?

Фрол посмотрел на него веселыми пьяными глазами:

– Зачем?