Питомцы апокалипсиса

Черный маркер заскрипел по стеклу. Я нарисовал на окне ребус Динь-Динь.

Человечек с крылышками. N. Лампочка.

– Оправдываться будешь перед Динь-Динь, а не перед нами, – сказал я. – Когда поможешь найти его.

– Динь-Динь? – прошептала Зерель. – Рауль?

– Да, твоя пара. Твой названный брат.

– Твой любимый! – добавила Никсия.

– Рауль на Земле.

– Нет, скорее всего, нет, – я стиснул маркер в кулаке. – Около недели назад в палате инкубатория я нашел на стене эти рисунки. Очень похоже на послание Динь-Динь, не согласна?

– Что ты несешь? – вскрикнула Никсия и повернулась к Мане. – Мануэла, что он несет?

– Слушай, ступидо, глупая, – пробурчала бразильянка.

Зерель бросилась к окну, синие худые пальцы коснулись человечка с крыльями.

– Рауль.

– Тоже думаем, человечек с крылышками – сам Динь-Динь, – отозвался я. – «N» – Центр или Адастра. Но что такое лампочка?

Резко ладонь Зерель размазала человечка по стеклу.

– Не знаю, – сказала ананси, стирая черные крылышки. – Ничего. Вам нужно вернуться в Центр.

Я, Мана и Никсия застыли и смотрели, как возлюбленная Динь-Динь превращает его послание в грязные разводы чернил.

Динь-Динь всегда восхищался не только красотой Зерель, но и ее умом.

Однажды француз гордо заявил: Моя Зерель – настоящий ученый, гений не только красоты, но и интеллекта.

Ага, ответил я, покруче Тони Старка.

Не раз и не два Динь-Динь тыкал нам в носы сорванным душистым шаром из цветков тягуры или невесомым волановым камушком и твердил: Моя Зерель создала часть чудес Люмена, не правда ли, она кудесница?

Дамблдор с Гендальфом отдыхают, покорно соглашались мы.

Сотню раз точно Динь-Динь брякал: А из всех девочек-ананси моя Зерель – самая прекрасна…

И тут парни-люди – каждый из которых мнил свою пару самой прекрасной, самой клевой и самой богиней сексуальности – кидались на француза и скручивали его. Джордж, богатый мальчик из Голливуда, вопил: Бедняки! Того, кто вырвет длинный язык лягушатника, на Земле ждет новый кадиллак.

Зерель – умная. Она поняла смысл послания Динь-Динь. И не захотела делиться с нами его тайной.

Не захотела спасти своего любимого?

Я оглядел светящиеся мониторы, десятки мониторов. Занавес из экранов с таблицами цифр и цепочками формул длиннее Транссибирской магистрали.

Зерель изучала гравитацию.

Юля пилотировала.

Дарсис служил в Гарнизоне.

Разные обязанности, но один исход в конце – иссушенный вонючий полумертвый скелет?

Никсия схватила маркерную доску на колесах и со всей силы опрокинула ее. Металлический лист звонко запрыгал по бетону.

– Не верю, не верю! – закричала Веснушка. – Зерель, почему ты такая? Динь-Динь оставил послание, а ты его стерла. Ты что его больше не любишь? Неужели твоя подростковая болезнь не прошла в семнадцать лет? – она сморгнула слезы с глаз. – Неужели Велора без меня станет такой же?

– И Дарсис без меня? – прошептала Мана.

Зерель молча стирала руками «N» на окне.

– Вряд ли, – сказал я. – Архонт Гертен не стал. Не стали также красные панцири и другие ученые в Центре. А ведь все ананси проходят программу «гешвистер».

– Но что с Зерель? – спросила Мана.

– Возможно, Динь-Динь – эмпат, как и я. Возможно, именно поэтому у Зерель не прошла депрессия. Если так, у Велоры и Дарсиса в семнадцать лет депрессия пройдет, – у меня встал ком в горле. – Если так, не излечится только Юля.

Никсия уставилась на меня. Мана подошла ближе, смуглая рука крепко сжала мое плечо.

– Мне жаль.

– Это только возможно.

Пальцы Зерель уже стирали округлую лампочку. В окне вдоль рамы сияла палка Света, подсвечивая стекло между чернильными линиями. Зажигая нарисованную мной лампочку.

Я схватился за голову.

Дурачина.

Я закричал:

– Я знаю, где Динь-Динь!

Зерель бросила стирать рисунок. В глазах Маны и Никсии читался немой вопрос.

– На западе! – сказал я. – Лампочка – никакое не озарение или прочая чепуха. Лампочка – это Свет на востоке. N – Центр или Адастра, неважно. А фея с крылышками – сам Динь-Динь – в противоположной стороне от Света. На западе! В Западном филиале!

Худая синяя девушка побрела вглубь комнаты между рядами мониторов.

– И правда, – Мана стиснула руками плечи. – Но тогда Динь-Динь – пленник архонта?

Я стиснул зубы.