Питомцы апокалипсиса

– Уговорил. Вот тебе по бесстыдной роже!

«Он первый, кто заступился за меня», – звенел в ушах голос Барбары.

– Слышала? Я не извращенец, я – просто хороший парень. Убивать хороших парней – грех. Так в Библии написано, честно! Песнь Соломона, пятая сура!

– Ну и врун же ты! Из сур состоит Коран!

Спас убийца: велел всем заткнуться, а то топот дикарей не слышно. Потом ананси выругался.

– Упрямые – даже на ночлег не останавливаются, хотя нам и так и так деваться некуда.

Дарсис повел нас крюком, по гряде крутых холмов. Авось пара-тройка гекконодов ноги подвернут, понадеялся убийца.

На восходе далеко впереди осветились каменные руины на вершине плоского холма.

Лила сказала, что это место – остатки древнего города Гирго, воздвигнутого еще до того, как Синие уши зажгли Огненный столп на востоке.

– Там и примем бой, – решил убийца. Сейчас никого из нас не интересовала забытая древность. Каждый сейчас жил мгновением. Каждый хотел выжить, чтобы вдоволь поспать.

Мы не останавливались. В хвосте пыли позади уже различались отдельные силуэты всадников. С этой минуты длина наших жизней исчислялась в часах.

Лила споткнулась о булыжник или череп зверька в траве. Мана подхватила девочку, удержала на усталых ногах.

«Я могу бежать, я могу…» – слезы потекли из желтых глаз.

– Тише, тише, – Мана вытерла пальцем мокрый нос девочки. – Дарсис, остановимся ненадолго?

Убийца дал пятнадцать минут. Мы пили воду и разминали конечности. Мана сделала Лиле массаж икр. Девочка не отрывала горящих глаз от темного лица бразильянки.

«Мана, ты неутомимая как ветер! Твой отец точно могучий воин, раз взрастил такую крепконогую дочь»

Мана отвернулась.

«У меня нет отца, нет семьи».

«А Синие уши? Кто он тебе?»

Бразильянка пожала плечами.

«Что нужнее для жизни: солнце или воздух? Вот это он и есть».

«О, как я понимаю! Когда мой будущий муж спас меня, я решила, что всегда буду с ним. Особенно в постели, да».

Мана глянула на меня. К моим щекам прилила кровь. Я тучка, тучка, тучка, я вовсе не жених малолетней бесстыдницы.

«Видимо, твой будущий муж – хороший человек, хоть и извращенец, – неожиданно сказала бразильянка. – Пусть мысль о нем придаст тебе сил».

«Да, да!»

Из последних сил мы рванули к длинной галерее колонн на холме. Там есть шанс, вдруг сказал Дарсис на последнем километре. Там есть надежда, подумал я.

Колоннада из серого камня уходила к цепи кривых курганов. Мы не пошли дальше расколотой террасы на краю вершины холма. Внизу на травяное море накатывали волны из зеленых индейцев, скользких чешуйчатых животных и острого металла. Не меньше пятисот, считал убийца-ананси число своих будущих жертв. Может, уже завтра Дарсиса прозовут Красным убийцей тысячи. Но, скорее всего, сегодня мы просто умрем.

Я поднял ладонь к лицу.

– Снова то же странное чувство.

«Прямо сейчас? – удивилась Лила. – Ну ладно. Мне раздеться?»

– Не вздумай! – я указал пальцем на юг. – Там еще ллоты, в половину меньше чем этих.

«В той стороне земли тенетников, – вскричала Лила. – Отец!».

Среди буро-желтых холмов едва различались клубы пыли.

– Не успеем добежать, – сказал Дарсис. – Мизгоры слишком близко.

Между разбитых колонн уже гуляло тихое эхо топота и рева геккондов.

– Успеем, – сказал я. – Если кто-то останется их задержать.

Дарсис смотрел мне в глаза ровно три секунды.

– Мануэла и дочь вождя бегут за помощью, – сказал убийца. – Я и умник остаемся.

– Что? – вскричала Мана и я увидел черные векторы злости на ее лице. – Нет, я остаюсь, пусть Стас бежит с Лилой. Я сильнее его! И из нас двоих только я готова на… на все ради победы.

Я отвернулся. Ради победы или ради одного убийцы?

– Ты будешь спорить со мной? – сказал Дарсис очень тихо, но мои колени сразу задрожали. Слезы набежали на глаза бразильянки. Мана выпалила:

– Я твой щит.

– Сейчас мне не нужен щит, – обрубил убийца. – Мне нужна большая огневая мощь. Я – амбидекстр, обоерукий и буду стрелять из грави- и бозпушек одновременно. Умник – сам по себе дальнобойное оружие. Ты не у дел.

– Но…

– Хватит скулить. Я отдал приказ.

Мана опустила голову. Глаза ее блестели как никогда, темные губы дрожали.

– Так точно.

Черные векторы растаяли, на их месте из воздуха соткались другие – тускло-розовые. Те же самые, что плели узоры вокруг лица Лилы, когда она лежала со мной под одеялом. Теперь розовые плети окутывали Дарсиса и Ману, соединяли их в одно целое. Я не мог читать этот цвет.

Лила коснулась моей ладони. На детском лице играл оскал волчонка.

«Убей их всех, да!»