– Не будь такой кровожадной.
«Ладно, – дочь вождя постаралась мило улыбнуться. – Тогда убей половину. Может, остальные испугаются и разбегутся?»
Я покачал головой, сжал зеленоватую ладошку. Розовые векторы танцевали на сухой коже.
– Напугать их всех – это я обещаю.
Лила скорчила мину.
«Ну, хотя бы убей сколько нужно, чтобы ты выжил», – она вдруг приникла к моей ладони губами, чмокнула, и рванула, не оглядываясь, к далеким клубам пыли. Через секунду ее догнала Мана.
Я разглядывал гримасы пока еще далеких индейцев, а Дарсис тем временем искал шаткие каменные колонны и валил их. Гравиволны быстро перекидывали вытянутые глыбы вниз, нагромождали поперек склона четыре завала друг за другом. На склонах по бокам от завалов ананси разбросал осколки напольных плит и битые камни. Теперь враги слезут с седел – потер руки убийца. Глаза его блестели. Черные искорки в медово-желтой глубине.
Хотя бы животные не пострадают, искал я хоть что-то хорошее в скорой бойне.
Мы засели за третьим от подножия холма завалом. Четвертый был запасной – чтобы отступить, когда прижмут.
Сотни копыт грохотали в нескольких километрах от руин. Горланили индейцы, фыркали звери. Мы молча изучали косые линии копий, уже вскинутых для бросков. Дарсис поднял обе пушки. Костяшки синих кулаков обтягивали алые шипастые ленты.
– Почему ты не вернулся в Адастру? – вдруг спросил убийца.
Я снова ощутил грязную тряпку на лице, вдохнул дурманящий запах эфира. Испытал страх за сестру. Руки и ноги сдавили призраки колючих веревок.
– Я испугался, – бросил я. Секунду Дарсис удивлялся – выдавали слабые оранжевые векторы.
– Лучше бойся сейчас, умник, бойся как никогда не боялся, и твой страх спасет нас.
– Услуга за услугу, убийца, – сказал я. – Тебя не убивают – ты не убиваешь.
Дарсис лишь крепче стиснул рукоятки пистолетов.
– Сегодня из тебя выбьют эту карамельную чушь. В любом случае.
– Не прикидывайся пустополым солдафоном, – я смотрел, как индейцы приникли к чешуйчатым гривам геккондов в последнем рывке. – Слепому видно: ты не позволил Мане остаться вовсе не из-за какой-то дурацкой огневой мощи.
– Правильно, в драке я отвлекался бы на Мануэлу. На тебя же отвлекаться будет, – он вдруг оскалился, как волк, облитый синей краской, – некому.
Первые индейцы достигли подножия холма, дернули тетивы на луках. Я закрыл голову руками, упал на колени. Не дрогнув, Дарсис выстрелил из обеих рук.
– Правильно, умник, – бойся.
На полпути к нам тучи стрел развернулись, метнулись обратно. Индейцы с криками попадали с седел. Из голых зеленых торсов торчали короткие древки с перьями. Индеец, что скакал впереди, стонал в траве, хватаясь за обожженную грудь. Гребаная бозпушка. Но почему не превратила в грязную лужу?
Дарсис высился надо мной с блестящим от пота лицом – как свежевыкрашенный идол.
– Даже не думай, – прошипел он. – Просто берегу заряд аккумуляторов.
Я поднялся на дрожащие ноги. От гомона, криков и плача мизгоров кружилась голова.
Следующая волна индейцев рассыпалась по склонам холма. У груд разбросанных камней мизгоры спрыгивали с геккондов и бежали вприпрыжку. Навстречу им летели гравиволны и потоки бозонов Дарсиса. И мои страхпули. Как только сверкающие серые сферы всасывались в зеленую кожу, индейцы падали и визжали. Кто-то пытался выцарапать себе глаза. Часть страхупль зацепила оставленных геккондов. Звери бешено понеслись по склонам, врезаясь копытами-когтями в собственных хозяев. Индейцы плакали и возносили руки бирюзовому небу. Не слушая, кони скакали прямо по их лицам. Сломанные копья, обмякшие тела, лиловые брызги. Скольких я убил?
С самого верха солнце разглядывало то, что я натворил. Мой переход на Темную сторону.
Знойный воздух разорвал единый утробный клич сильных глоток. Клин из десятка индейцев метнулся напрямик через завалы. Дарсис ошпарил их потоком бозонов. На тощих телах раскрывались страшные лиловые раны, но эти индейцы даже не замедлились. С воплями боли, с потоками слез на искаженных лицах они мигом перелетели все три завала. Точно боевая элита племени. Спецназ апачей. Могучие, но бессильные – неостановимый поток бозонов испарил мускулы на их руках. Шипастые кулаки Дарсиса обрушились на их головы.
Над склонами закружила густая пыль. Словно земля смешалась с воздухом. Из бурой пелены выныривали все новые индейцы. Жилистая рука чуть не вонзила коричневый аксамитовый нож мне под ребра. Я поймал руку и сломал в суставе. Больше она никогда никого не ударит.
В то же время губка палила страхпулями как из автомата. На краю моего слуха щелкали пушки Дарсиса. Я развернулся, нырнул под взмах копья индейца. Мои руки коснулись земли, чье-то упавшее копье скользнуло в пальцы. Я хлестнул древком по ноге индейца. Он упал, я снова ударил туда же, едва слышно раскололась коленная чашечка под зеленой кожей. Я поднял голову. Что-то острое ужалило меня в лоб.
Я упал на горячие камни. Тени закрыли солнце, заливавшая глаза кровь закрыла тени. Мысли спутались. Все, конец?
В темноте замигали красные звезды. Я потянулся к звездам, и они привели меня в лабиринт стальных коридоров. Серебряный свет скользил по стеклу иллюминаторов, обрамлял ее лицо. Она глядела на мою голову и дрожащими губами говорила:
– Что с тобой? Это кровь? Кровь на лице?
Кровь, кивнул я. Да не там. Я показал ей прозрачные ладони. Много лиловой крови.
Она кинулась ко мне, но звезды забрали меня обратно в темноту.
Глухо ударило рядом, еще раз, кто-то закричал. С трудом я поднялся на четвереньки, кто-то подхватил меня под плечо, протащил куда-то чуть не волоком. Раскалывающуюся голову обтянула тугая повязка. Кровь прекратила течь на глаза, и я сморгнул ее с век. Красный конец повязки свисал вдоль лица до щеки.
Сидя за грудой камней, Дарсис стрелял по индейцам. Позади нас в степь тянулась серая колоннада.
Убийца оттащил меня за четвертый завал.
– Здор…здорово тебе вмазали, – сказал я, коснувшись аксамитовой повязки на лбу.
– Что-то сказал? – бросил ананси между выстрелами.
Я подполз к завалу и прислонился к гладкому камню.
– Сказал: вмазали тебе здорово. Бедняга! Враз позабыл, что на меня некому отвлекаться. Походу, тяжелой дубиной заехали?
– Хм, – Дарсис спрятал голову за завалом – стрела звонко стукнула по камню, – потом вдруг улыбнулся. – Походу.
Какое-то время он отстреливался, я пытался пополнить запас страхпуль. Но я не боялся. И не злился. Одна пустота в голове.
Индейцы ринулись вперед, словно тучи саранчи, с воплями преодолевая три завала и груды камней. Гравипушка швыряла их со склона, бозпушка жарила как гриль. Все равно избитые, опаленные мизгоры наступали. Дарсис весь выгнулся как перед прыжком.
– Хочу чтобы ты знал: я собираюсь убить всех дикарей.
– Хочу чтобы ты знал: когда все закончится, я крепко врежу тебе за это.
– Хочу чтобы ты знал: я ошибся. Ты навсегда останешься болваном с карамельной чушью вместо мозгов.
Заревели трубы. Индейцы вдруг попятились от нашего завала – в тыл им вонзились новые зеленокожие воины с лиловыми перьями в волосах.
– Дочь вождя подоспела, – сказал Дарсис. – Пробиваемся к тенетникам.