Однажды в Москве. Часть I

– Боюсь, не поймете.

– Ты уж постарайся! – в голосе Мусаева прозвучали раздражительные нотки. Я почувствовал, как и Расулов напрягся. – Выглядит так, как будто спелись…

Я заметил недоуменный взгляд также Саламовой. Но она молчала и не вмешивалась.

– Во-первых, Мансуров не глупая курица, чтобы подставиться. Жизнь его многому научила…

– Ответь по существу! – перебил полковник.

– Если, допустим, вы даже заполучите Мансурова, не факт, что он расколется даже с помощью инъекций. Вы не представляете, настолько он силен и вынослив. А ваши боксерские имитации, Расулов, разумеется, над заключенными, вообще смехотворными окажутся в случае с Мансуровым.

Оппонент кисло улыбнулся. Я продолжил:

– И что потом? Вы собираетесь его ликвидировать? Без суда и следствия?

–…

– Вывезти его из страны вы тоже не сможете, нет ресурсов. И отпустить нельзя будет – нас подставите. И в скором вас будет искать одна из самых опасных организаций в мире… В общем, весь ваш расклад мне напоминает фантазии ребенка, насмотревшегося шпионских фильмов.

Мансурова нельзя воспринимать как вражеского агента в классическом определении, и вина его полностью не доказана, все пока в домыслах. Потому это будет смахивать больше на преступление…

– Я так не считаю, – с неприязнью перебил Расулов. – Это хорошая комбинация, и она удалась бы с твоим участием. Инъекции наши достаточно результативны, можешь пробовать. И мне очень непонятно, почему ты вдруг отмазываешь этого подонка?

– Действительно, почему? – словно очнувшись, спросил полковник.

– Да перестаньте сверлить меня подозрительными взглядами, это уже смешно, – досадливо ответил я. – Не о нем пекусь я, а о себе. Неужели думаете, что после сдачи Мансурова моя жизнь здесь будет иметь хоть какую цену? Саламова, допустим, скроется в Баку. А мне куда?.. Потому и не нужны мне ваши лавры героя. Я просто хочу жить, не опасаясь за жизнь своих близких, и прошу, и требую – после завершения операции меня забудьте!

– Думаю, он прав, – неожиданно вклинилась Саламова. – Вы не учли фактор Корейца. Они с Мансуровым большие друзья. В случае исчезновения друга Кореец будет землю носом рыть и вконец докопается до истины. И еще, он способен на вендетту не только в Москве. Вспомните, как они расправились с ментами, которые были виновны в трагедии семьи Мансуровых.

– Теперь что прикажете делать? – процедил Расулов. Видно было, ему неприятна позиция Саламовой. – Этот урод будет наносить нам урон, работать на армян, нагло пересекать наши границы, а мы будем учитывать фактор Корейца?

– Нет, почему же, берите Мансурова в этих самых границах, если сможете, – чуть с иронией ответила Саламова, – но только после завершения операции и ликвидации документации на тех, кто останется в России, в том числе на моих братьев.

Я согласна с Гусейновым, что вы не сможете гарантировать абсолютную секретность в проводимой вами операции после передачи материалов следствию, значит, и безопасность ее участникам. Потому стоит прислушаться и к нам.

– Так на кого же все оформлять? – явно разозлился Расулов. – Этому нельзя, другому…

– Предлагаю разработать сеть несуществующих агентов из среды дезертиров и все списать на них, – предложила Саламова. – У бакинских структур нет возможности перепроверить всю текущую информацию. Все пока создается, нужны годы. Не мне вас учить…

– То есть вы предлагаете мне обыкновенное оперативное жульничество, – полковник ответил спокойно, в отличие от Расулова без эмоций.

– Главное не формулировка, – меня всегда восхищало в Наиле умение четко передавать мысли, – можно обозначать это жульничеством, можно оперативным комбинированием или еще как-то, как вы там называете, не помню. Но если в результате уцелеют головы ваших людей, то, думаю, вы на это пойдете. Вы просто по-другому не сможете.

– Не надо за меня решать, что я смогу, что нет, – ответил с досадой Сабир Ахмедович. – Черт!.. – неожиданно стукнул он ладонью по столу, да так, что Дезертир вновь поперхнулся чебуреком и начал противно кашлять.

– Да, я на все пойду! Я готов стать даже карманником, лишь бы добраться до этих мерзавцев, которые на крови наших солдат делают деньги, да еще умудряются числиться героями…

Теперь же, по существу, – взял он себя в руки. – Мне надо получить ясный ответ всего на один вопрос: когда вы закруглитесь с задачей? Другими словами, когда вы готовы передать нам конкретные имена, адреса, оперативное планирование противника в Баку, в Карабахе, в приграничных территориях, прочее и, естественно, все подкрепленное фактическим материалом?

Мы с Саламовой переглянулись:

– У меня пока нет четкого ответа… – я решил выложить все как есть. – В настоящем я очень вплотную приблизился к Мансурову и Корейцу. Благодаря браку, я почти свой в среде армян, управляю предприятиями тестя и тесно общаюсь с окружением Спартака Манучарова – мы в одной экономической упряжке. Я в команде Мансурова крышую коммерческие точки, в том числе и Спартака…

– Давай по порядку, – перебил Мусаев. – Что ты конкретно можешь сообщить по Мансурову?

– Он работает на Корейца, а через Корейца входит в Организацию, являющуюся неформальным подразделением ГРУ. Уточняю: организация Корейца выполняет всю грязную работу, в которой не хочет светиться российская военная разведка.

Мансуров не является агентом в классическом понимании этого определения, в смысле вербовка, подписка о сотрудничестве, гонорары за предательскую работу и т.д. В этой Организации все по-другому. Мансуров является чуть ли тенью Корейца или наоборот. И незачем Корейцу вербовать и подставлять своего кровного друга. Просто они в команде. Кореец помог отомстить Мансурову ментам, потому тот до гроба ему предан. Для него уже не существует понятие Азербайджан, родина, Армения, противник. Есть Кореец, есть люди по команде, долги, которые надо оплатить по счетам, и баста. И поэтому версия о том, что якобы Мансурова привлек к агентурной деятельности его работающий у армянского предпринимателя брат, не соответствует действительности. Да, это Эльшан свел Корейца и Мансурова со Спартаком. После этого и запустилась машина по крышеванию Организацией предприятий московских армян, но это экономика, бизнес, хоть и криминальный, понимаете? Это другой вопрос, что Кореец со временем начал вести в том числе и оперативную работу среди “данников”, снюхавшись со Спартаком.

Я подтверждаю, что Спартак Манучаров – связующее звено между Корейцем и армянскими спецслужбами в г. Москва. Детали выясняем. Спартак также связал Организацию непосредственно с сепаратистами. А Мансуров, я повторяю, вслепую выполняет волю Корейца…

– Подожди, Мансуров побывал в Армении? – в нетерпении вновь перебил меня Расулов.

– Насколько я знаю, нет.

– Но ты сам утверждаешь, что если Спартак посредник Корейца с противником, то Мансуров – тень, доверенное лицо Корейца, так?

– …

– Помимо того, Мансуров в тесной завязке с завербованными Организацией военачальниками-азербайджанцами и, непосредственно, с самими сепаратистами, ты с этим тоже согласен…

– …

–Он неоднократно встречался с хачами на оккупированных территориях, выполнял конкретные задачи в пользу своей организации, без сомнения, передавал противнику и военные сведения…

– Послушай…

– Нет, это ты слушай! – ощетинился Расулов. – У нас есть неопровержимые факты, что некоторые существенные провалы на карабахском фронте – это результат деятельности этой чертовой организации, конкретно тандема Кореец-Мансуров. К примеру, в операциях в Физулинском направлении… Это враги, которых по-любому надо раздавить! И уже сейчас, потому что каждый день их деятельности – это, возможно, десятки утерянных жизней наших пацанов. Ты что, сам не понимаешь?! – он вдруг резко схватился за край стола, чуть ли не опрокинув его. Наиля еле успела придержать тарелку с остатками чебуреков.

– Расулов! – Мусаев в досаде прошипел.

Я с опаской огляделся. Вроде обошлось, не привлекли внимания. Всеобщий вокзальный гул и людская суета завуалировали эту неожиданную вспышку гнева.

Я тихо ответил:

– Все непросто. Но, думаю, свою лепту в это дело они вложили… Но это политика, а Кореец, видимо, реализует задачи своего руководства…

– Если даже так… Ты считаешь, что Мансуров заслуживает снисхождения, потому что работает на Корейца, а не на армян? Какая разница, на кого работает? Да хоть на Бога, результат-то один! Или из-за того, что кто-то когда-то смертельно обидел его родителей, у него есть право сливать наших солдат противнику? Ведь ты это хочешь нам навязать? Говори яснее, не виляй, черт бы тебя с ним побрал!..

– Расулов!.. – полковник вновь попытался сдержать его, но тщетно.

– Что Расулов? – он вконец взорвался, хотя пока сдерживал себя в приглушенных тонах. – Этот Мансуров виноват в гибели, может, сотни наших военнослужащих, которых попросту слили хачам ради тупой, безрассудной мести. Сколько моей родни полегло на войне, а ведь я родом Кубадлинский! А ваш сын?.. Мансурова четвертовать мало, а этот тихоня явно его выгораживает. Мол, да, он враг, но жаль его, давайте простим, у него было трудное детство… Не доверяю я ему, хоть убейте! Где гарантия, что они с Мансуровым не спелись и в конце не переиграют нас? Этот Мансуров хоть из-за мести продался, а этот с ними кровно породнился. Видите ли, он теперь управляет предприятиями тестя… Очнитесь! Я вас предупредил. А этого Мансурова, если вы даже сторгуетесь, я все равно выслежу и уничтожу. Я все сказал!..

Выговорившись, он успокоился, вынул из пачки Мусаева сигарету, закурил. Некоторое время все молчали. Я уже пожалел, что назначил встречу на Киевском, где в людской суете вроде никому ни до кого дела нет. Мы всегда встречались с родителями дезертиров здесь и поэтому не хотели выйти из рамок привычной процедуры. Но я не учел эмоциональность Расулова.

Заметив, что Романовы забеспокоились и, кажется, собираются подойти, я кивнул Саламовой. Она встала, развязной походкой сама подошла к ним и, улыбаясь, начала общаться.

– Считай, ты ничего не слышал, – наконец проговорил Сабир Ахмедович. – А с ним я в Баку разберусь.