Однажды в Москве. Часть I

“Интересно, что у Джулии на обед?”

Накануне я просил ее о нашпигованном пряностями мясе в духовке. Она прекрасно это готовила…

– …Сынок, из-за наших упреждающих действий ты все время на шаг впереди этого перевертыша. Вы оба не прошли профессиональную подготовку, но вас вышколила сама жизнь и обстоятельства. Помогли природный ум и хватка. Вы являетесь зеркальным отражением друг друга, но антиподами в идеологии. По всем расчетам один должен исчезнуть. И я не хочу, чтобы это был ты.

– Это все?

Почему-то образ вышеназванного блюда не исчезал. Видимо, я был жутко голоден. Или это был психоз…

– Три дня назад мы получили информацию, что Магомедказиев собирается в Москву. Информатор передал, что он основательно укоротил бороду. Отсюда вывод: Хаджи управляется своими шейхами-кураторами, его инструктируют. Мы уже установили двух, так называемых, шейхов. Один саудит, другой из Эмиратов. Первый периодически появляется в Азербайджане по линии некоего Исламского Фонда Развития. Деятельность второго на стадии разработки. Известно лишь, что его наиболее преданные адепты усердно агитируют ваххабизм под прикрытием салафизма среди разных слоев населения, набирают сторонников в наших северных районах. Скорее, ваххабитское подполье в Азербайджане, конкретно ячейка Магомедказиева, решила расширить поле деятельности и с этой целью десантирует его в Москву. Он скоро появится. Тебе надо подготовиться к встрече. Можешь, например, уже сейчас сделать вид, что у тебя возникло желание стать правоверным мусульманином. Посещай столичную мечеть.

– Представляю конфуз моих армянских родственников, – недовольно пробурчал я, представив реакцию Джулии, которая вдруг застанет своего вроде вполне светского мужа со всколоченной бородой, укороченными штанами и усиленно молящегося в углу комнаты.

– Да, пока не забыл, мне интересен вот какой вопрос, – продолжил Мусаев. – Я констатировал для себя факт, что все эти ваххабиты фанатично преданы своим идеям. Я бы выдвинул вперед социальный фактор, как причину, исходя из своего сугубо материалистического восприятия или, допустим, финансовый. Мы знаем, что секта материально подпитывает своих бедных сторонников, решает их бытовые проблемы…

А нет, не сходится. В их среде достаточно состоятельные и, что конфузит, образованные люди, которые готовы отказаться от всего: семьи, родителей, богатства, положения в обществе и т.д. ради новой жизни. Это нелогично, и в этом главная опасность. Мы не знаем своего противника достаточно и практически не разбираемся в его методах ведения войны. А эта самая настоящая война, при попустительстве которая может обернуться страшнее Карабаха.

Так вот, мы хотели бы узнать, какими методами эта секта вербует сторонников…

– Однако, нам надо разойтись, – неожиданно вставила Саламова тихим, слегка встревоженным голосом. Я вопросительно посмотрел.

– Те двое, за тобой…

Я, не оборачиваясь:

– Знаю, северокавказцы. И что?

– Они пришли в кафе сразу после нас. Сидят друг против друга, молчат и без конца заказывают это мерзкое кофе. Я уловила у одного взгляд. Это слежка.

Уловить взгляд… Порой один такой взгляд раскрывает целое мероприятие.

Тут добавил Расулов:

– Когда я пошел за чебуреками, мне они тоже показались беспокойными. Как будто на пределе. Я подумал, это обычный синдром неуверенности новоприбывших в большую столицу.

Сабир Ахмедович:

–А, по-моему, у вас переигрывает воображение.

“Неужели Кореец?..” – я почувствовал холодок в теле. – “Но у нас нет северокавказцев. Среди тех, кого я знал, не было ни одного… Северо-Кавказ…”

И вдруг вспышка в сознании! Я вспомнил маленького, жилистого из двоих, со сломанным носом.

Кафе “Ласточка”. Он был среди дерущихся. Как можно было забыть человека с таким распечатанным носом!

“Но кто навел? Какова цель?..”

– Это по мою душу. Наши действия: мы церемонно прощаемся. И больше не приезжайте. Связь по-прежнему через Саламову… – это я Сабиру Ахмедовичу. – Теперь встаете, передаете мне деньги и тепло прощаетесь с пацаном. Расулов, можете выжать слезу для пущей убедительности, – я не смог не съязвить даже в момент такого напряжения.

– Ты уверен, сынок? – с тревогой спросил полковник. – Кто они?

– Неважно. Вы должны уходить. Сами понимаете…

Мы почти одновременно встали. Мусаев вынул небольшой конверт и передал. После мы демонстративно крепко пожали друг другу руки. Сначала Расулов, а после и Сабир Ахмедович обняли Дезертира, сказали несколько подбадривающих слов, тот в ответ что-то заскулил…

Я уже не слышал слов прощания. Напряженно смотрел, как каждый взял свой немудрый скарб: полковник какую-то допотопную сумку, Расулов – дипломат и направились к выходу. Когда они вышли, Наиля с тревогой:

– Что теперь?

– Ты берешь этого щенка и проводишь к братьям. И предупреди, чтобы зря не дергались.

– А ты?

– Буду считать деньги. Буду медленно считать. Надо, чтобы гости достаточно удалились, а вы успели подготовиться. Дальше я резко пересяду к ним.

– Ты уверен?

– Расстояние, между нами, шагов пятнадцать. Они не успеют среагировать.

– А если…

– Не успеют. У них другая установка. И в кафе не решатся. Жертвы, свидетели…

– Кто такие?

– Это месть. После объясню. Вероятно, намерены расправиться с нами на парковке, там удобно.

– А если все-таки… здесь?

“Все-таки еще девчонка…”

– Буду действовать по обстановке. И вы тоже. Ты заболталась.

– Понятно… – она “улыбнулась”. – Ну, я пошла…

Обняв дезертира за шею, она увела его с последним чебуреком, который тот успел прихватить со стола. Я открыл конверт и начал считать купюры. Меня беспокоило и то, что ствол под мышкой был на предохранителе. А это потерянные пару секунд при ином раскладе…

…Я резко встал и направился к столу кавказцев. Наши взгляды встретились. У “Малыша” глаза заметно сузились и беспокойно забегали. Как и задумал, они растерялись. Я на ходу прихватил стул у соседнего стола.

“Семь шагов. Пять… Можно использовать как оружие…“

Кажется, и они это поняли…

Поставив стул, я сел напротив. Налитые кровью и бешенством глаза. Не отводя взгляд, я чуть с напряжением проговорил:

– Главное, не делайте резких движений. Не успеете.

Грубый кавказский акцент: