Однажды в Москве. Часть I

Расулов безразлично махнул рукой…

На меня не подействовал “наезд” Расулова, хотя в душе остался неприятный осадок. Может от того, что он вообще-то был прав? Доводы мои были хоть и основательными, но не в этом суть. Я подсознательно старался выгородить Мансурова.

– Только в следующий раз, если придете в сопровождении этого субъекта, давайте встретимся в лесу.

– Я понимаю… – полковник явно был раздосадован. – Расулов, закажи что-нибудь за счет своего гонорара. Стол пуст, и этим мы тоже привлекаем внимание.

Тот молча встал и направился к буфету.

– Ты не обижайся, сынок, – попытался разгладить ситуацию Мусаев, – при всех своих недостатках на него можно положиться. Но надо было мне брать Адылова.

– Слишком много слов и эмоций… – посмотрел я на часы. – И поздно что-то менять. Вам придется согласиться на мои условия. Или я умываю руки.

– Хорошо, хорошо… – раздраженно ответил полковник. – Видимо, у меня нет выхода… Но я жду конкретных результатов. У тебя, максимум, четыре месяца. Больше не могу…

Он вопросительно посмотрел. Я кивнул.

Официантка подошла с горячими чебуреками, а за ней Расулов. Вернулась и Саламова. Чуть позже подошла другая официантка с подносом, на котором дымились граненые стаканчики с какао.

– Мы не можем без конца сидеть в этой забегаловке и есть чебуреки… Ну что? – я Саламовой.

– Я объяснила, что пока с клиентами не сходимся в цене.

– А они?

– Поверили. Сказали айзеров в деньгах даже сам дьявол не проведет.

– Слушайте дальше… – я развернулся к полковнику. – Оперативная деятельность Организации в Азербайджане, в том числе, и на оккупированных территориях – это только видимая сторона медали. Другая, как ни банально, – это деньги. Кореец контролирует наркотрафик, проходящий через территорию Азербайджана.

– Этот наркотрафик кому только не приписывают, – сыронизировал Расулов, – ну как же еще без русских…

– Постой… – недовольно перебил полковник. – Если даже так, то это не должно нас отвлекать. У нас другие задачи.

– Я не имею в виду трафик, переправляющий афганский, туркестанский или другой какой героин или опий через питерский порт на Запад, – я так же нетерпеливо ответил, время поджимало. – Я не имею в виду также трафик, проходящий через Туркмению, Азербайджан, Дагестан, Украину и далее… Речь идет о плантациях и лабораториях, созданных сепаратистами на оккупированных территориях. Они де факто не подконтрольны ни международным структурам по борьбе с наркотиками, ни властям Азербайджана, ни даже соответствующим структурам в самой Армении.

Одна развилка этого трафика проходит через наши северные границы, где азербайджанские военнослужащие активно взаимодействуют с карабахскими армянами…

– Так-так… – оживился Сабир Ахмедович. – Про эти плантации мы информированы, правда, весьма поверхностно. Кстати, наркота производится в ограниченном количестве и на юге Азербайджана. Только соваться в это осиное гнездо пока нет надобности – нас всех перестреляют… Но неужели сепаратисты так обнаглели, что экспортируют товар по Азербайджану, несмотря на вроде жесткий блокадный режим?

– Деньги не пахнут. Война и прочее – это для нас с вами. В Баку в достаточно теплых креслах сидят люди, которые крышуют этот бизнес, да и не только. Наркотрафик проходит через территорию, где дислоцируется хорошо знакомая нам мотострелковая часть, где я проходил службу. Я всегда удивлялся обилию наркотических веществ среди личного состава. Ходили слухи, что старшие офицеры балуются порошком. Теперь я вспоминаю крайнюю раздражительность в поведении Бахтияра Мамедова, особенно в последние дни перед смертью, его вечно воспаленные глаза, ноздри… Мы все пытались определить мотив этого преступления, выдвигали разные версии, из которых вероятнее всего было привлечение Мамедова в агентурную деятельность противником. И отсюда опасение его хозяев, когда тот начал влюбленно порхать вокруг уважаемой коллеги, – кивнул я нахмурившейся Наиле. – Думаю, наркота может быть причиной вынесения ему приговора. Будучи приближенным к руководству части, Мамедов, наверняка, участвовал в этом деле. Тут он или начал злоупотреблять порошком, или еще хуже – запустил руку в товар. А такое не прощается…

Далее наркотрафик проходит в зависимости от ситуации через территорию Балакенского и Кусарского районов Азербайджана. В Балакенах перевалочная база – некий безымянный населенный пункт, находящийся в нескольких километрах выше села Катех и примыкающий к дагестанской границе. По информации, это место входит как бы клином на территорию Азербайджана – я имею в виду официальные границы. Перевалочная база с той стороны – Рутул. До него наркомаршрут проходит по недавно созданному заповеднику на территории Дагестана, потому идеально контролируется местными участниками. Со стороны Кусаров перевалочный пункт в Дагестане – это Магаррамкенд. Там проще, граница рядом.

На горных труднопроходимых перевалах используются вьючные животные: где ослы, где лошади. Весь этот трафик контролируется Организацией. Мансуров в этой цепочке – основная фигура, сопровождающая весь товар и распределяющая по населенным пунктам России. Практически во всех городах Мансуров имеет дело с цыганами. Исключение – Дагестан. Там за дело взялись менты, цыганам дали по шапке.

Мансуров у цыган – авторитет. Среди них он также известен как Альмансор…

– А почему вставка “Аль”? Почему не просто Мансур? – перебил Расулов. После услышанного он, кажется, забыл свои нешуточные обвинения.

Я пожал плечами. Вопрос выбывал из общего контекста.

– Я думаю, это связано с той же наркотой, – ответила Саламова. – Аль-Мансур – исторический персонаж, фактически единоличный правитель Кордовского халифата в Испании. В Европе был известен как Альмансор Победоносный. Говорят, Аль-Мансур был алхимик, достиг тайны философского камня и владел баснословными сокровищами. Наркота – это деньги. Соответственно, Мансуров, подключивший цыган к трафику, для них Альмансор. Но пусть Рома говорит, – заметив нетерпение в моем взгляде, закончила экскурс в историю Наиля.

– В Москве конечный пункт назначения наркоты – это Рижский вокзал и рынок. Тут переплелись криминальные интересы славян, азеров, даго-чехов и цыган. Отсюда и периодические стычки, нередко с летальным исходом. Цыгане, замаскировавшиеся торговлей сигаретами, условно названный “карабахский” наркотик стараются распространять не по самой Москве, чтобы не нарваться на конкурентов и спалить дело, а по периферии. Это сейчас их основное дело.

Организация Корейца, создав и контролируя наркотрафик, получает баснословный доход. Кроме того, цыгане – отличные поставщики информации, в том числе и в оперативном плане – к ним просто так не подступишься. Здесь законы “омерты” действуют покруче, чем у сицилийцев. В этом смысле Кореец удачно сочетает обе позиции.

– Одна развилка… Есть вторая? – спросил Мусаев. Я кивнул:

– Она проходит через азербайджанское село Садахло в Грузии, на стыке границ всех трех закавказских республик – это основной теневой перевалочный пункт региона. Это и баранина, и цветные металлы, и сигареты, сухофрукты, нефтепродукты…

– Ты хочешь сказать, что этот вездесущий Кореец замешан и в нефтяном бизнесе?

– Нет, командир, нефтедоллары хачики с тюрками, с участием братьев грузин делят сами. Хоть и парадокс, выходит, действительно, армянские танки на карабахском фронте заправляются азербайджанской нефтью. Это чисто криминальный бизнес. Но этот криминал, как видите, влияет на политику.

– А как все это проходит через государственные границы? Ты представляешь, скольких чиновников надо подкупить? Это и пограничники, и таможенники, и полиция, я еще не говорю о структурах национальной безопасности… Я допускаю, что коррупция бессмертна. Но все-таки идет война. На каком-то этапе эта связка просто должна оборваться!.. – полковник платком протер вспотевший лоб.

– На самом деле нелегальный товар из Азербайджана переправляется через КПП “Красный Мост” с накладными для грузинской стороны. Все чисто и, как бы вроде, законно. А дальше дело техники. В условленной точке производится бартер или купля-продажа. И так замкнутый, хорошо законспирированный круговорот. Потому и на некоторых наших торговых точках армянские конфеты, сигареты и коньяк, а у них наш чай, сухофрукты, баранина и т.д. Война войной, а кушать все хотят.

Помню, в 1992-ом задержали на Баладжарском железнодорожном узле состав с различной продукцией, следующий из РФ и предназначенный заказчику из Армении, но с грузинскими накладными. Я тогда в спецназе Мудрака служил, и нас отправили защитить состав от местных мародеров. Не знаю, кто тогда дал наводку, как определили настоящего заказчика и почему состав запустили через Азербайджан, мы просто приступили к выполнению задачи. Поговаривали, чего только не было в контейнерах! Продукты – я имею в виду различные зерновые и консервы, промышленные товары широкого потребления, стройматериалы, автомашины и автозапчасти на них, телевизоры и швейные цеховые машинки марки “Чайка”, даже несколько роялей… Нам сказали, что все конфискованное имущество МО будет распределять среди семей военнослужащих, в основном, погибших, инвалидов войны и т.д. Обещали и нам что-то перепадет за охранную услугу…

Как и следовало ожидать, нас кинули, и, сомневаюсь, что вся эта продукция вообще попала по назначению. Потому что в скором в некоторых комиссионных магазинах столицы появились товары из этого состава…

А теперь главное. Есть информация, что нефтепродукты для Армении в более крупных объемах поставляются в цистернах по железной дороге. Опять-таки с фальшивыми накладными якобы для Грузии. На самом деле нефтяные цистерны на границе присоединяются к грузинскому локомотиву, а тот перегоняет состав до самого пункта назначения в Армении. Чтобы скрыть принадлежность состава Азербайджану, инвентарные номера цистерн, обычно наносимые на хребтовой балке рамы, указываются где-то в тыльной стороне. Впрочем, это детали, их надо уточнять…

– А в Грузии эти действия не могут пресечь? Я имею в виду официальные власти? – это, обескураженно, Расулов.

– Зачем? Этот бизнес выгоден всем. В Грузии вообще криминал слился с властями и, наверняка, все крышуется на высоком уровне. Проигрывает лишь наша армия, солдаты и офицеры которой погибают под снарядами противника, выпущенных из техники, заправляемой нашей же нефтью.

– Что мы сможем делать?.. – полковник заметно занервничал. – Чем глубже копаешь, тем тупиковая ситуация. Это все надо доказать. А у нас для этого недостаточно сил и средств. Не могу же я и эту позицию взвалить на ваши плечи.

– Я разузнал, что Кореец не прочь и эту позицию подмять под себя. Организация собирает компромат на тех, кто ведет нефтяной бизнес в Закавказье. Я постараюсь найти доступ к более детальной информации. После надо обратиться к политическому руководству и задушить этот спрут на корню. А еще лучше, заранее выйти к первому лицу, убедить его фактическим материалом и получить санкции к оперативно-розыскным и карательным мероприятиям. С кем и как…

– Скажи мне, сынок… – я видел, что Мусаев все более мрачнел. – Ты знаешь, кто стоит за этим… за этой мерзостью? Я имею в виду нефть… и саму вершину пирамиды. Куда… вернее, в кого она упирается?

Я посмотрел на присутствующих. Дезертир явно скучал, ничего не понимая в русской речи. Саламова иногда шутливо его отвлекала. Расулов уставился в одну точку, докуривал сигарету…

Я повернулся и попросил у рядом проходившей официантки ручку с бумагой. Та сразу же вырвала клочок из блокнота и передала мне вместе с ручкой, которой записывала заказы и выставляла счет. Я молча записал на бумаге имя достаточно известного человека в республике и показал полковнику. После поджег ее зажигалкой Расулова, которая валялась на столе.

– Если вы уверены в своих силах, если действительно верите, что сможете одолеть этого монстра, то давайте займемся и этой позицией, – я тихо проговорил. – Недавние события в Азербайджане, спровоцировавшие, в том числе мятеж, в немалой степени связаны и с деятельностью этого человека… Если нет, то не надо ни себя, ни свою Контору, ни нас подставлять. Вернемся, как говорится, к нашим баранам…

Полковник не ответил. Прикурил очередную сигарету. После минутного молчания Расулов спросил.

– А куда следует вторая развилка наркотрафика. Полагаю, в Европу?

– Мне известно лишь ее проникновение в Восточную Европу. Это Югославия, Балканы и прочие. Не думаю, она дальше на запад проникает. В странах бывшего соцлагеря в настоящем бардак, и цыгане свободно там орудуют. А дальше их интересы пересеклись бы с другими, более сильными синдикатами, а также госслужбами, что для молодой организации Корейца было бы нежелательно. Думаю, и объемы наркоты не позволяют расширить дело. Эти штрихи мне точно неизвестны, лишь предположения.

Наркотики переправляются через порты в Батуми и Поти. Кстати, для выхода на европейские берега используются корабли торговых судов России…