Однажды в Москве. Часть I

– И так смеются, – он махнул рукой, – разве людям рты зашьешь? А я и не обижаюсь. Заслужил…

– Назови его, мы разберемся.

– Зачем? – он удивленно посмотрел. – Думаешь, сам не справлюсь? У него на родине тоже враги, и их кинул. Далеко не уйдет, уже идут по следу. Прячется под Питером…

Немного подумав, он опять махнул. Я еще с бара запомнил эту его привычку.

– …Он несчастный человек. Его Бог накажет. Бог не фраер, предателей не любит.

– А как же его долги?

– Это для него большие деньги, для меня так… Часть оплатил, а часть списала братва… – он вновь задумался. – Глупый. Я присматривался, хотел помочь…

Мы замолчали. Арам закурил. Протянул пачку и мне. Я отказался.

“Арин-берд…”

Невольно вспомнил убийство гизира Мамедова.

Кажется, Мансуров прав, он явно что-то хочет предложить, пока колеблется.

Арам начал издалека.

– Ты молодец. Этого Рыжика ниже плинтуса опустил. Все пацаны ржут. И спасибо за коньяк, ты его вовремя послал…

Я кивнул и в душе улыбнулся. Братва в тот момент, наверное, отчитывала его за демарш с очередным “турком”.

– Мы про тебя кое-что узнали… – он исподтишка взглянул.

– …

– Этот Рыжик – стукачок у Федьки, шлюшек ему поставляет. Потому нахальный такой. Ты его остерегайся.

– Да он червяк, – я улыбнулся.

– Червяк-то червяк. Но подлый червяк… – Арам щелчком выкинул докуренную сигарету в урну, но промахнулся и с досадой добавил:

– Федька на тебя зуб точит. Считай, это дружеское предостережение.

– Зачем ты это делаешь? – я действительно озадачился. – Я для вас чужой.

– Это Федька чужой. Еще ганд…н и стукачок. Рано-поздно пришьют. А ты свой, хоть и наполовину…

Он, как мне показалось, снисходительно улыбнулся.

“Надо же…”

Я посмотрел на часы и решил помочь.

– Зачем я вам понадобился?

Арам немного сконфузился.

– С чего взял, что понадобился?

– Не Рыжика же ты пришел обсуждать?

Он не ответил и вновь потянулся за сигаретой.

– Арам, переходи к делу, – я присмотрелся в его вдруг забегавшие глаза. – Я тоже про тебя разузнал. Обещаю, если что-то не устроит, я просто забуду. Можешь мне верить.

Он глубоко затянулся. Я заметил дрожь в его руках, когда манипулировал с сигаретой.

– Ладно, давай начистоту. Нельзя до конца быть уверенным в человеке, но почему-то ты внушаешь доверие.

– Звучит интригующе… – я сосредоточился.

После нескольких затяжек и сопровождающего сухого кашля он начал:

– Знаешь, наша масть далека здесь от войны. Мы хотим лишь, чтоб был порядок: народ не борзел, менты не беспредельничали, зоны грелись, и овцы были целы, и волки сыты. Кто из какого народа при таком раскладе имеет последнее место, но каждый пастух, хочешь не хочешь, больше пасет свое стадо, чем лезет к соседям. Ты согласен?

Я кивнул. Мысли начали хаотично метаться и мною овладело волнение. Я чувствовал, что сталкиваюсь сейчас с той волшебной удачей, которая выпадает в судьбе разведчика, может, раз в жизни…

– Где-то года два-три назад тут появились какие-то типа крутые ребята из Еревана, – начал, не торопясь, Арам. – Мне сказали тогда, что у них был список чуть ли не всех состоятельных армян Москвы. В общем, эта военная шайка начала объезжать предприятия и точки нашего брата, и требовать пожертвования для общего дела. Ну, ты понял… – немного замялся Арам. – Типа, до победы осталось мало. Русские, америкосы, не знаю еще какие ху…есосы за нами, скоро турков, то есть вас, вытурим за Куру и объединим все наши земли.

Многие поддались на эту туфту, а те, которым все это было по фени, и я в том числе и братва наша, тоже дали им в лапы немного лаве. Пойми, мы просто хотели, чтобы от нас отвязались. У всех в Армении родня, и сами порой ездим и не хотим портить отношение с властями. В принципе, мы привыкли, что периодически какие-то голожопые из Армении приезжают сюда и клянчат деньги. Главное, сами ничем не помогают, но как дело доходит до лаве, все патриоты. Правда, всегда у меня в голове крутилась одна мысль: а кто контролирует этот поток? Куда реально деваются деньги?

А этим военным, видимо, процесс понравился, и они постепенно начали не просить, а требовать, заодно и увеличили ставки… Тьфу… поборы. В общем, дело поставили на конвейер и даже установили сроки. Когда люди реально возмутились, те показали зубы. Кого-то застрелили, кого непонятно почему пырнули, а у некоторых на родине начались проблемы – их арестовывали прямо у трапа при возвращении.

Ты знаешь, армяне – трудолюбивый народ, и кусок хлеба мы здесь, среди русаков, зарабатываем кровью и потом. А эти карабахские вояки, которые щас у нас у власти, решили грабить народ не только там, но и здесь. Мы провели расследование – у нас свои каналы, и убедились, что действительно львиная доля этих денег оседает в чьих-то карманах, превращаются в виллы и банковские счета, в том числе и здесь, в России. Парни настолько наглые, что даже не скрывают свои приобретения.

Тогда люди обратились по инстанции, то есть туда, куда и следовало обращаться при таких вопросах… – Арам опять покосился на меня. – Мол, что происходит? Разберитесь!..

Нет, я лично считаю, что те армяне, которые вошли под крышу Корейца, сделали правильный выбор. Это серьезнее, чем разные солнцевские, измайловские, таганские… – Арам сплюнул. – Рано-поздно всех отстреляют…

Я невольно улыбнулся. Бригады с воровским миром никогда не ладили, хотя вынуждены были терпеть друг друга. Конкуренция.

– …И знаешь, какой ответ мы получили?

– …

– Смысл звучал приблизительно так: ребята, меж собой сами разберитесь. Мол, если славяне, чехи, хоть кто, мы их погасим. А разные армяне – это мелочь.

– Так может действительно мелочь?

– Ничего себе мелочь? – Арам с досадой начал искать свою пачку сигарет. Наконец, вытащил ее из внутреннего кармана. – Ты не понял, братан? За ними государство стоит, со всеми вытекающими отсюда нюансами. Кореец, если захотел, отстрелял бы их как птичек. Но не захотел влезать в политику, понимаешь? Политика – дерьмо даже для Корейца…

Я понял. Организацию с этой военщиной тоже связывали взаимные интересы и, возможно, гораздо серьезнее. Об этом я кое-что изложил.