Однажды в Москве. Часть I

“Чего же он задумал?”

Я все еще не мог уловить ход его мыслей.

– Ты хочешь, чтобы я попросил Корейца вам помочь?

Арам снисходительно улыбнулся:

– Слушай, мы все обо всех знаем. Ты для Корейца слишком мелкая сошка, чтобы он к тебе прислушался. И еще, если он однажды сказал нет, то никто не изменит его решение. Мы это тоже знаем.

– Тогда…

– Ты послушай, не перебивай. И про наш базар не должен знать никто, даже Мансур. Мы знаем, что ты в его команде…

Арам посмотрел на мои недоуменные глаза и вдруг резко все выложил:

– Ты должен их… образумить. Мы хорошо заплатим.

“Образумить…”

– Ты предлагаешь, чтобы я пошел против Корейца?

– Слушай, почему сразу против? – Арам вновь привычно махнул. – Они что, тебе запретили бы замочить пару мерзавцев? Ты им просто ничего не скажешь… – он на миг промолчал, после тихо добавил:

– У тебя ребенок родился. Левак не помешает…

“Вот оно… ” – я понял. Меня воспринимают как киллера. А намек насчет ребенка… То есть, про тебя все знаем. Подставишь, даже ребенка не пощадим…

Я в упор посмотрел в глаза Арама. Он свои отвел. Из пачки вынул сигарету.

– В общем, это заказ…

– А без разницы. Мы хотим решить проблему. Хочешь с ними воспитательную беседу проводи, только вряд ли прок будет. А так, если исчезнут несколько мразей, поверь, никто по ним панихиду не будет справлять.

У тебя свои люди. Ты сможешь…

– Мне надо подумать.

– А что думать? – вновь этот нетерпеливый жест. – Скажи да или нет. Если да, то я нарисую тебе всю картину и дам аванс. Если нет, закрыли тему и разбежались. И лучше нам не видеться…

Он сигарету пальцами так помял, что решил выбросить. Вытащил новую и на этот раз закурил. Жадно втянул ароматный дым. Табак его немного успокоил.

– Арам, а почему я? – наконец я задал вопрос, который, наверное, он и ожидал. – Ведь я азербайджанец…

Он объяснился предельно ясно:

– Мы сами не можем. Сразу вычислят. Мы с ними базланили, ругались…

Со стороны нанимать рискованно. Тема может просочиться.

А ты пока “человек-невидимка”. Мы знаем, ты аккуратный, знаешь свое дело.

И мы тебя не воспринимаем как азербайджанца в классическом определении. Ты азербайджанец, женившийся на армянке – седьмая вода на киселе для всех. То есть, тебе и те, и другие по фене. Тебе важна семья. Это нас устраивает…

Немного помолчав, он произнес мысли вслух:

– Даже хорошо, что ты азербайджанец…

“То есть никому и в голову не придет, что армяне заказали своих азербайджанцу. А в случае провала мотив “на лицо” – азербайджанец мстит армянам за то, что те деньги собирают для войны в Карабахе.

Я буду молчать, так как в случае огласки Кореец не простит мне самовольство, а Мансур – обман, поскольку ждет отчета от этой встречи.

Вот те и воры. Даже дьявол не смог бы лучше придумать…”

– Вас за столом было человек восемь. При таком количестве тайна перестает быть тайной.

– С этой позиции я отвечаю головой.

– Ты говоришь, про тебя это знаем, другое знаем…

– Знать про всех, с кем пересекаются наши пути, это обычная практика. И только в том случае, если ты становишься проблемой, вся эта информация оборачивается против тебя. Но в этом деле только ты, я… и еще один человек…

Я вопросительно взглянул.

– …Тот, который все придумал. Его имя тебе незачем знать. Со временем сам догадаешься… Он мой учитель, считай, отец. Всему, чего добился в жизни, я обязан ему. Мне-то по лодыжке, а он здорово рискует. Потому будет немой при любом раскладе.

– Почему тебе все равно? В смысле, ты крутой?

Еще недавно горевшие его глаза потускнели.

– В смысле, мне недолго осталось…

Я понял. Он выполнял, может, последнее в жизни задание своего цеха и эту тайну должен унести в могилу.

– Скажи, Арам, – я решил все выяснить до конца, – мои родственники участвуют в этом военном процессе?

– Конечно, братан, – усмехнулся он, – и, естественно, тебе не скажут – ты все-таки айзер… Брат твоего тестя Спартак с ними в одной упряжке. Еще тот зверь. Это он собирает для военных сходку армянских воротил, которые находятся под крышей Корейца. По существу, люди платят и тем, и другим. Эти тупорылые трудоголики обращаются по своим бедам к кому угодно, только не к тем, к кому полагается… – он вновь зло сплюнул. – Ничего, и с них спрос будет… Кстати, Спартак входил в какую-то карабахскую организацию, которая заварила эту кашу.

– “Крунк”, что ли?

– Нет, там другое было… – он попытался вспомнить, но безрезультатно. – Самвел, тесть твой, сидит как овощ. Для него вся эта туфта не имеет значения, тем более зять – азербайджанец. Но молчит из-за брата… Да, еще артачится сын Спартака Артур. У того вообще нет тормозов, и он кроет военных чуть ли не матом. На этой почве конфликт с отцом. На последней сходке Спартак хотел его ударить, люди вмешались.

– А почему он против?

– Он понимает, что это лохотрон. В принципе, все понимают, кроме нескольких дебилов. Просто Артур не боится. Кто его тронет, он сын Спартака. Из-за отца же открыто не может выступить, потому требует прозрачность в финансах. Предлагает посадить собранные деньги на специальный счет их военного ведомства. И чтоб эти вояки каждый раз отчитывались перед общиной – что, куда, зачем…

– А те?

– Против, конечно. Лаве от них тогда уплывает… И еще, на этой сходке эти твари моего наставника реально оскорбили, когда тот поддержал Артура… – Арам стиснул зубы. – Нельзя вот так просто оскорбить уважаемого человека. Мы сами их с удовольствием загрызли бы, но Учитель против.