Однажды в Москве. Часть I

Я кивнул.

– Легко. Наши что угодно нарисуют. Хоть ФСБ.

– А также милицейский уазик.

– Есть армейский, – после короткого раздумья он ответил.

– Сойдет. Но камуфлируйте под мусорской. Ну, мигалка, расцветка… Да и еще, узнайте, кто ведет дело Багдасаряна? Вообще, все об этом деле. Хачам должно быть предъявлено обвинение в незаконном хранении боеприпасов.

– Если их отпустили, значит, откупились. Скорее оформили добровольную сдачу.

– Неважно. Любая информация.

– Это все?

– И ПНВ[39 - ПНВ – прибор ночного видения]. Любой ночник или труба.

– Тогда поехали. Надо вас сфоткать…

В Смоленск по указанному адресу мы выехали уже поздно вечером следующего дня. Павлик в форме сидел рядом с рулящим Толиком, я – на заднем. Погода была пасмурная. С перерывами шел дождь. Из-за сильного тумана порой еле различали дорогу. Повезло, имелось противотуманное освещение. Под утро доехали, по адресу и схеме нашли указанный район.

С территории магазина хорошо просматривался Зеленый дом, находящийся на относительной возвышенности, и узкая дорога с кривыми зигзагами, ведущая к дому. Мы въехали на пустую парковку. Увидев старый “Камаз”, я невольно улыбнулся. Помимо грузовика, несколько подержанных и, по-видимому, нерабочих автомашин “скрашивали” унылый пейзаж этой провинциальной картины, почти точно копирующую схему.

– Вдруг не приедут… – заворчал Толик. – Мож, нет аппетита?

– Приедут.

– Ну, приедут… – вновь заныл Романов. – Неизвестно, когда. Мож, постучимся, типа менты…

– Толик, ты не кавказец… – приблизив с объектива Зеленый дом, я ответил.

– Причем тут Кавказ? Что ты порешь?

– А притом, что любой уроженец Кавказа предпочтет завтракать со свежим ароматным хлебом, тем более, если у него много денег и почти нет развлечений. После случившегося они отлеживаются и, скорее, шарахаются от женщин. Так что даже эти походы за продуктами для них вроде развлечения…

Толик сплюнул в окно и замолчал. Павлик же развлекался, то и дело вытягиваясь и разглядывая свою ментовскую фуражку в лобовом зеркале.

– Что, нравится? – решил отыграться на нем Толик.

– Подходит, – тот залыбился. – Может, сменить профессию?

– Давай-давай… – потакал Толик. – Это щас хлебно. А я вот застрелюсь.

– Зачем? – отвлекшись от нового имиджа, подозрительно покосился Павлик.

– Потому что лучше иметь сестру-проститутку, чем брата мента. Тьфу!..

Посмотрев на раздосадованную и мигом раскрасневшуюся физиономию Павла, я не смог удержаться от смеха. Через секунду все мы ржали, как дети, забыв и злость, и дорожную усталость, и ожидающий нас, вероятно, непростой расклад…

Когда продуктовый открылся, я вошел и немного походил. Хлебный уголок находился справа, сразу после винно-водочного. Под недоброжелательным взглядом толстого охранника в дурацкой голубой фуражке я взял с прилавка бутылку “Кремлевская” и приблизился к молоденькой кассирше, которая, узрев в моих руках небрежно вынутую пачку купюр, засияла, как утренняя звезда.

“Сразу вычисляют залетных фраеров”, – подумал я и тоже улыбнулся, нарочито задержав взгляд на глубоком вырезе ее кофточки. Белоснежная добротная грудь, словно желая скинуть “оковы”, протестующее заколыхалась. Девица зарделась.

“Пригодится”, – я подумал, смутно чувствуя себя виноватым оттого, что она действительно мне понравилась…

Машина марки “Нива” отъехала от Зеленого дома приблизительно через час. Мы следили за домом из небольшой, но мощной подзорной трубы белорусского производства. Откупорив бутылку, я сделал несколько глубоких глотков. Спирт впитался в меня с запахом и приятно прошелся по застывшим от прохлады и бездействия жилам…

Когда мы с Толиком вновь появились в магазине, первое, что заметил – радостный взгляд кассирши. Девушка быстро поправила челку и, не обращая внимания на ухмылку охранника, лениво прислонившегося к стойке, слегка помахала мне ручкой. Улыбка, словно заразная, сама по себе нарисовалась и на моей физиономии.

– Вкусная у вас водка, – проходя мимо, бросил ей. – Мы, пожалуй, еще возьмем…

Тень разочарования прошлась по ее милому личику и застыла. Тут, видимо, своих выпивох хватало.

“Более глупого подхода к девушке ты не смог придумать…” – невольно обратился я к себе и тут же получил хлесткий ответ.

“А тебе что, детей с ней крестить? Вот шепну Джуле…”

Я “испуганно” засеменил в винно-водочный. Ассортимент здесь был, конечно, не Москва, но тоже приличный. Налепив на себе серьезную мину, я внимательно начал изучать витрину, типа, в поиске качественного огненного напитка.

– Он один, – шепнул Толик, пройдя мимо. – Как вошел, сразу в хлебобулочную. Черт!..

Взяв с витрины, пожалуй, самую дорогую водку, я развязной походкой направился в соседний отдел. Объект набирал в корзину свежие хлебные батончики. Маленький рост, спортивная куртка с капюшоном, белые в полосочку кроссовки. Это был Малыш, которого Павлик в квартире оглушил кулаком.

“Аветисов Сейран Рубенович…” – вспомнил полученную от Трофима информацию.

Рядом нагнулась древняя старушка в старенькой телогрейке, выбирая себе с нижних полок хлебушек почернее. Хачик быстрым взглядом окинул меня, но развязная походка, блуждающий взгляд и бутылка в руке, видимо, его успокоили.

– Мамаша, в вашем возрасте опасно так… нагибаться… – я, икая, беспардонно ляпнул.

– А ты что, сынок, пристроиться хочешь? – вдруг не по-старушечьи прошипела она, выпрямив осанку и зыркнув на меня злыми глазами.

Хачик слегка ухмыльнулся.

– Неа-а… – я растерянно проблеял. – Радикулит… прихватите…

“Во ведьма!..”

– Тоже мне, сыночек… – вновь фыркнула старушка и быстро прошмыгнула рядом, сжимая на высохшей груди свой хлебушек…

Когда у прохода появилась тень Толика, хачик интуитивно задергался. Но, узрев направленное на него дуло пистолета, оцепенел.

– Тихо-тихо… – тихо же шепнул я ему, подойдя вплотную. – Руки!..

Мы вцепились взглядами. Хачик запаниковал и хотел что-то предпринять, но не успел. Толик быстрым движением надел на него наручники и приковал к своей руке.

Я убрал пистолет.

– Ты арестован.