Однажды в Москве. Часть I

– Ствол у него под рукой, дверь и окна под обзором. Я буду топить камин и отвлекать. Лучше стреляйте сразу…

Глава XXVIII

Лестницы, ведущие на второй этаж, были широкие, покрытые лаком. Толик занял позицию у входа. Я, стараясь бесшумно двигаться, поднялся за Сейраном.

Оказывается, деревянные ступеньки лестниц не только в кино скрипят. Скрипели они под нашей тяжестью ужасно, “плача и скуля”, как бы предчувствуя разыгравшуюся чуть позже трагедию. Когда Сейран вошел внутрь, я, струной вытянувшись, прислонился к стене и сосредоточился. Послушалась армянская речь. Я не понимал ее, но в этот миг, видимо, стал телепатом.

– Парень, тебя за смертью посылать. Где ты все время шляешься?..

И тут случилось непредвиденное. Где-то внизу тишину оглушил грохот упавшей металлической емкости. Мне показалось, взорвалась атомная бомба. Толик никогда не был разиней. Но тут умудрился уронить магазин…

Может, в одно мгновение произошли несколько стремительных действий.

Ашот выстрелил. Сейран ахнул. Одновременно нырнув вовнутрь, я произвел два выстрела, опережая следующий выстрел Ашота, может, на долю секунды. Мои пули пригвоздили Ашота в кресло, его же – ранила в плечо, откинув руку с оружием.

Помню, как на замедленной съемке смотрел на все еще направленный на меня ствол Ашота и, кажется, на всю жизнь запечатлел в памяти его полный отчаяния затравленный взгляд…

Но следующего выстрела не последовало. Бревно из рук Сейрана по ровной траектории полетело в кресло. Послушался глухой стук, и голова Ашота, разбитая в кровь, бесчувственно повисла.

В следующий миг меня от дверей отпихнул пыхтевший и покрасневший Толик с короткостволкой на груди. Но, мгновенно оценив обстановку, взял осевшего около камина Сейрана на прицел.

Рана не то, что болела, больше ныла. И кровоточила. Поморщившись, левой рукой поднял оружие. Повезло. Пуля не задела кость, видимо, лишь поранила плечевую мышцу. В противном случае, я не мог бы двигать рукой.

Направив оружие на Сейрана, я кивнул Толику. Тот вынул из кармана наручники и надел на осевшего в ступоре возле стены армянина:

– Не ранен?

– Нет. Но это не твоя заслуга… – Аветисов кивнул на бревно, лежащее у ног Ашота. Пуля рикошетом выбила кусок коры от дерева.

– Везучий ты ублюдок. – Толик залыбился.

– А ты урод. Чуть всех не подставил…

Толик сделал еле заметное движение к пленному. Но, видимо, осознав, что у того руки в наручниках, и он, в общем-то, прав, с досадой повернулся к Ашоту. Тот все еще был без сознания. Раны на груди и на голове кровоточили.

Романов поднял ствол Багдасаряна и с интересом просмотрел. – “Беретта…” Ни хрена себе!

– Приведи его в чувство…

Перекинув автомат на плечо, Толик подошел к журнальному столику, где стояли бутылка виски и початая Кремлевская. Плеснув в стакан немного водки, он бесцеремонно раскрыл рот Ашота и вылил жидкость в горло. Тот поперхнулся и простонал. Спиртное вылилось и на рану, боль, видимо, привела его в чувство. Ашот открыл глаза.

– Мразь!.. – тихо прошептал, когда взгляд его застыл на недавнем товарище. Попытался сделать движение, но от боли лишь стиснул зубы.

Наспех закончив обработку своей раны, я подошел к нему. Мы всегда держали небольшую аптечку при себе: бинты, болеутоляющие, дезинфицирующие, антибиотики, жгуты…

Быстро связав руки Багдасаряна к стойкам кресла, я разорвал его окровавленную майку и принялся обрабатывать раны. Он вновь простонал, когда, раскрыв обертку бинта, я вылил на ткань немного водки и прижал к зияющей ране. Отверстие от второй пули было ниже и еще страшнее, видимо, зацепило внутренние органы, так как лицо у него осунулось и неестественно побледнело. Он все тяжелее дышал, и потому я предположил, что пуля продырявила легкое.

– Кто… ты?

– Это неважно, – перестав его мучить, я выпрямился. – Ты должен ответить за Артура Манучарова.

Откинув голову назад, Ашот в отчаянии выругался.

Я вытер кровоточащую рану на его лбу. Бревно, брошенное Сейраном, отсекло кожу, и кровь стекала на глаза. Я кивнул Толику, указывая на Сейрана. Тот бесцеремонно поднял его за шкирку и вытолкнул к выходу.

– Жаль, я не… грохнул тебя… сучонок!.. – провожая их взглядом, Ашот тихо процедил.

Сейран, резко оттолкнув плечом Толика, подался назад:

– А зачем ты хотел меня грохнуть? – заорал он вдруг в исступлении. – Зачем ты убил Арсена? Кто тебе дал право убивать нас, будь ты проклят, что мы тебе сделали? У Арсена старушка-мать осталась. Кто теперь ее проводит?..

Толик еле сдерживал его, обняв за плечи. Казалось, Сейран готов был расправиться с Ашотом даже в наручниках и чуть было не вырвался. Но, опомнившись, Толик коротким ударом под дых вновь согнул его пополам и вывел из комнаты, прихлопнув ногой дверь.

Подняв упавшее во время передряги второе кресло, я уселся перед Ашотом.

– Что?.. Я умираю…

– Значит, тебе повезло. Но времени мало. И у тебя, и у нас. Я кратко изложу, что нам еще надо…

Он уже смотрел безразличным взором. Наверное, действительно все по фени, когда умираешь.

Или почти все…

– Во-первых, укажи, где деньги. Мы знаем, они есть. Тебе они больше не понадобятся. Мы, конечно, сами все перероем и в конце найдем, но потеряем время…

Он опять не ответил, продолжая блуждать отрешенным взглядом.

– …И ответь: кто дал наводку на Артура? – я передвинул кресло еще ближе, почти наклонился над ним. – Кто автор этого проекта?

– …

– А ты знаешь, Артур был ни при чем. Тебя подставили.

– Врешь!.. – Ашот еле выдавил. Я увидел, как его потухшие зрачки вдруг расширились. Пальцы рук зашевелились.

– Посмотри на меня… – я попытался поймать его взгляд. – Ты поймешь, что я не вру…

Бегающие зрачки Ашота наконец в страхе впились в меня.

– …Это я взял тогда твою хату. Нет времени на детали. Но, смотри, Артура нет в живых, а я здесь. Ты же понимаешь, без наводки я не смог бы тебя найти.

– Кто?.. – он с усилием чуть подался вперед.

Я такие муки прочитал в его отчаявшихся глазах, что стало жалко.

– Я отвечу, если ты сдашь мне того ублюдка, который подставил всех нас.

– И… тебя?