Она того стоит

Меня поздравили с отличной сдачей всех экзаменов. Первым делом я решил поделиться этим с дедом. Устроившись поудобнее на диван, как на трон, я сказал ему, что теперь серебряная медаль моя. Он радовался больше меня. Вспоминал, как со мной с самого детства занималась бабушка, а потом и он присоединился к моему обучению. Сказал, что она тоже бы гордилась мной.

За неделю до выпускного я пришел к V., чтобы сделать ролик о нашем классе. Мы отобрали кусочки из видео, которые в разное время снимали в школе. Уделили внимание дню учителя в этом учебном году, когда наш класс вел уроки у детей помладше. Тогда V. исполнял роль директора школы, занимая кабинет завуча. Странным образом к нему привели моего брата за плохое поведение на уроке. Я тогда документировал все на камеру. Получился ролик на пару минут под “How Does It Feel” Аврил Лавин. Однако V. почувствовал, что этого слишком мало. Дополнительно смонтировал вторую половину – скорее для учителей – под беспроигрышную композицию «Прощай школа» рэп-группы «Люди солнца». Ролик не выглядел однородным. Вторая половина состояла из фотографий разного качества и больше напоминала презентацию. Когда ролик показали нескольким учителям, они одобрили вторую его часть. Я настаивал, что он должен выйти целиком. Мне хотелось посмотреть на реакцию одноклассников.

За пару дней до выпускного я пришел к О. Ю. с дорогим коньяком. Он сначала не брал его. Сказал, что примет такой подарок, только когда я сам стану зарабатывать. На деньги моих родителей ему пить не хотелось. Он увидел мое замешательство. «Ладно, давай сюда, а то еще сам выпьешь, – шутя, сказал он. – Не могу же я позволить несовершеннолетнему напиваться».

* * *

Настал торжественный вечер выпускного. Я был в новом темном костюме. Яркую синюю рубашку украшал черный тисненый галстук. Церемония проходила в концертном зале на площади, где собрались выпускники со всего города и района.

Выступление начиналось с танца выпускников нашей школы. У меня не было пары. Ни одна девушка из старших классов не захотела со мной танцевать. Когда на репетиции я узнал об этом, то спрыгнул со сцены и пожелал всем удачи. Поэтому на выпускном пришлось выходить под конец танца из-за кулис и поклониться со всеми остальными. На выпускном среди двадцати четырех медалистов не было ни одного золотого, что меня крайне радовало. В этом году никто не смог превзойти меня. Когда объявили мое имя, я дал камеру V. «Давай за “Оскаром”», – подгонял он меня.

На сцену также пригласили моих родителей. Пока я шел за наградой, ведущая кратко рассказывала обо мне: «Илья, очень выдержан, умеет владеть собой, целеустремлен, во всем стремится к высоким результатам. Много лет является участником, призером и победителем предметных олимпиад на различных уровнях, а также призером научно-практических конференций. Он ставит перед собой цели и умеет их добиваться!»

Не знаю, кто писал текст, но именно это я и хотел услышать перед большой аудиторией в зале. Мэр города вручил мне медаль и пожал руку. Когда я вернулся на свое место, одноклассница попросила у меня медаль, чтобы рассмотреть ее. Мне никогда не нравилась двуличная натура этой девушки. Она говорила за глаза обо мне много подлых вещей. Я небрежно подал ей коробочку, будто это побрякушка. Она зачем-то открыла футляр и пыталась достать медаль пальцами. Я хотел, чтобы она обломала ногти, но не смогла первой взять ее в руки. После нескольких неудачных попыток ей пришлось вернуть футляр. Я с непринужденным видом достал медаль и показал ей реверс. Экскалибур мог вынуть из камня лишь король Артур.

Мне еще несколько раз приходилось выходить на сцену за разными грамотами. Красная ленточка с золотыми буквами «Выпускник 2007» слетела с меня на пол. Я не растерялся. Поднял ее и накинул на шею словно шарф. В зале одобрительно посмеялись. Маме понравилась моя находчивость. На выходе из зала дед не переставал жать мне руку. Он так гордился, будто я получил Нобелевскую премию.

За накрытый стол в спортзале школы отец не сел, так как не платил за него. Мама побыла там не больше получаса и пошла домой. Выпускники под столом наливали горячительные напитки. Официально нам полагалось лишь шампанское. Я просил одноклассников настроить оборудование, чтобы включить ролик. Но они так были увлечены алкоголем, что лишь отмахивались. Через полтора часа все уже были пьяные. Никто бы не стал смотреть наши с V. старания. Мне хотелось, чтобы увиденное растрогало окружающих. Однако им было не до этого. Я оставил DVD-диск с роликом на праздничном столе и ушел. Сначала гулял по темным улицам, а потом свернул домой.

На кухню вышла мама. Сказала, чтобы я шел в кровать. Мне начали звонить одноклассники. Хотели узнать, куда я пропал. Мне было стыдно признаться, что меня не пускает мама. Я выключил телефон и лег спать.

Глава 4. Новый мир

Славный врач местной больницы не стал указывать в медицинской справке абитуриента, что я наблюдался у психиатра. Он отдал маме медицинскую карточку, чтобы не было никах доказательств.

Я отправился в большой город, о котором так давно мечтал. У меня было всего два варианта для поступления: юридическая или правительственная академия. Для поступления в первую было необходимо сдать ЕГЭ по истории не меньше чем на 73 балла. Иначе на бюджетную основу по медали было не попасть. Во второй требовалось пройти внутреннее испытание по праву и собеседование.

Когда в правительственной академии сформировали списки из 93 медалистов по дням испытаний, я попросил приемную комиссию перенести мою очередь на второй день – чувствовал, что в первой волне будут топить многих. Кроме того, появлялась дополнительная возможность подготовиться. Решающий день – в коридоре сидит огромное количество девушек. В этом моё преимущество – парней меньше, а значит, их охотнее примут. Мне дали настолько простой тест, что в каждом ответе я искал подвох. Парень передо мной не смог набрать пять из пяти баллов. Его отправили поступать на общих основаниях. Я получил требуемую пятерку. Сразу началось собеседование. Меня спросили про развитие экономики нашей страны. Я начал рассуждать, уводя разговор в сторону налогов, реформ приватизации и другого – заболтал комиссию, не ответив прямо на вопрос. Председатель комиссии поставила галочку в ведомости и сказала смотреть результаты на стенде через пару дней.

В день объявления результатов я сдавал ЕГЭ по истории, поэтому отправил отца смотреть списки поступивших. После экзамена я пошел к нему на работу.

Отца в кабинете не было. Когда он появился в полном молчании, я подумал, что моего имени в списках нет. Отец приблизился ко мне. «Ну что, сынок, поздравляю! Ты поступил!» – радостно произнес он.

Я вспрыгнул со стула и обнял его. Я не делал так с самого детства, но эмоции захлестывали. В кабинет зашли директор и бухгалтер. Они меня поздравили и вручили кожаную папку для документов. Отец уже успел им похвастаться. Мое имя было среди тринадцати имен счастливчиков-медалистов, прошедших собеседование. Я решил не ждать результатов ЕГЭ. В тот же день подал документы на зачисление в правительственную академию.

Когда мы отмечали на даче отца это событие, мне сообщили результаты ЕГЭ. Я набрал 68 баллов. Этот результат меня не разочаровал, а наоборот, воодушевил. Этими баллами я подтвердил свою пятерку по истории в аттестате (68 баллов – нижний порог для отличной оценки).

Пьяным я позвонил историку и порадовал его. Неожиданно трубку взяла его жена и стала спрашивать про задания в ЕГЭ. Отец был поражен, как в состоянии сильного опьянения мне удавалось четко изъяснять свои мысли. Я не мог стоять, но лежа на кушетке подробно рассказывал, какие вопросы вызывали трудности. На следующее утро мне было плохо, как никогда. До обеда я не мог встать с постели: голова начинала кружиться, как только отрывалась от подушки. Еще мне рассказали, что ночью я помочился на кресло, будто в унитаз.

* * *

В конце августа я поинтересовался, когда могу заехать в общежитие. Оказалось, мое заявление потеряли, – срочно пришлось писать новое. Я уже начал переживать, что придется жить у отца, как мне сообщили, что с 27 августа можно заезжать. Я заключил договор, оплатил проживание за полгода и получил ключи от комнаты 912.

Общежитие раньше значилось гостиницей партийной школы. Длинные коридоры, выстеленные ковровым покрытием; в просторных холлах – деревья в горшках, их листья свисают над новыми мягкими диванами. В комнате было две кровати с упругими матрасами и большой шкаф-купе в прихожей. И главное – отдельный санузел в каждом номере.

Я получил от комнаты ключи первым, поэтому выбрал себе кровать. Ближе к обеду в комнату зашел непримечательный парень с простой прической в аскетичной черной кофте. Это был мой сосед Ж. Мы с ним немного пообщались. Я еще не собрал все вещи, чтобы въехать в комнату, поэтому вернулся к отцу. Он спросил, хороший ли у меня сосед. «Не знаю пока. Мы поговорили всего пять минут. Одет он просто, как будто ученик церковно-приходской школы», – важно ответил я. Эту высокомерную фразу отец не раз припомнит мне в будущем.

Через пару дней я заехал со своими вещами. Мне не нравилось, что мой стол стоит у стены, как и у соседа. В таком положении он мог видеть, чем я занимаюсь. Мне хотелось защитить свою спину. К тому же я любил обзор перед собой, поэтому развернул стол поперек. Так свет из окна падал прямо на него. И теперь я всегда мог видеть, кто входит в дверь. Это еще и выглядело представительно, будто люди приходят ко мне на прием. Через некоторое время Ж. тоже повернул свой стол подобным образом.

Я предложил Ж. отметить заселение. Прямо перед входом в общежитие стоял киоск, где можно было купить вино без паспорта. В супермаркете через дорогу мы приобрели закуску. Поставили тумбу между кроватями – так было удобнее. За бутылкой вина обсуждали всякое. Травили байки про то, что тут с советских времен может стоять прослушка, про подземный тоннель, соединяющий общежитие с академией. С Ж. было приятно и просто общаться. Над моей кроватью висел кронштейн с подставкой. Нам пришла идея заполнить пустоту телевизором. У меня тогда не было своего ноутбука, а Ж. не привез еще свой компьютер. Мы сбросились деньгами и выбрали серый небольшой телеящик. По-другому его было не назвать, уж очень он был квадратным.

Первого сентября шел дождь. На линейке перед главным входом я стоял под зонтом Ж. С каждой минутой становилось все кучнее. Из-за толпы впереди, их зонтов и шариков я почти не видел концертную часть. Сначала выступил ректор, затем стали танцевать некрасивые девушки, после них запел хор, а в финале студенты дефилировали под дождем, как модели, только в обычной одежде. Рядом крутились в зеленых куртках представители походного отряда. Это все походило не на 1 сентября, а на 1 апреля. Среди прочих в толпе была женщина с усами, словно сбежавшая из ярмарочного шапито, – готовый персонаж ремейка «Гусарской баллады». Женскую часть академии трудно было назвать оранжереей, скорее запущенным огородом, где изредка пробивались цветы. Дождь казался единственной хорошей приметой нового начала.

Всех первокурсников отвели в римскую аудиторию для организационной лекции. Отделка помещений – из поздних 80-х годов. После очередного напутствия студенты разбрелись по аудиториям.

В моей группе из 21 человека было 19 медалистов разной пробы. Непрошедшие собеседование смогли поступить на общих основаниях. Среди одногруппников – всего четыре парня, включая меня. Роман – интеллигентный, вдумчивый человек в больших очках, с хвостиком на голове. Артем – мастер бальных танцев с подозрительной интонацией в голосе. Его выбрали старостой. Наконец, надменный Спесюк – рослый, крепкий парень азиатской внешности, бубнивший себе под нос. При таком мужском составе группы появление конкуренции за девушек казалось маловероятным. По крайней мере я высоко оценивал свои шансы на покорение сокурсниц.

На второй день учебы я сидел рядом со стройной блондинкой. Решил познакомиться – сказал, что у нее красивый почерк. Мы немного поговорили. Я попросил ее номер телефона. Она набрала его на своем экране. Я не успел переписать – экран погас. Я нажал кнопку ее аксессуара, но меню набора исчезло. Я снова попросил показать мне номер. Девушка косо посмотрела в мою сторону. Я позвонил ей вечером, предложив погулять по набережной. Она ответила, что это далеко от ее дома – назвала улицу, где жила. Я спросил, в каком это районе. Когда она узнала, что я неместный, сразу потеряла интерес к общению.

На теории государства и права преподаватель велел разделиться на группы по четыре человека. Девушки быстро создали альянсы. Активная О. попросилась к парням. Таким образом, я остался один. Увидев мою неприкаянность, она сказала, что меня надо взять к ним. Взгляд Спесюка, казалось, говорил: не иначе как пятым колесом в телегу. Раньше я замечал в О. лишь стройную фигуру и неестественное желание нравиться всем. Она влезала в разговоры одногруппников, часто задавала вопросы преподавателям.

У нее были большие голубые глаза, излучающие энергию, волевые скулы и блестящие светло-русые волосы. Тонкая верхняя губа при улыбке оголяла ровный ряд зубов. Передние два зуба образовывали будто стрелку, направленную к языку. Когда кончик языка касался края этой линии, хотелось, чтобы О. продолжала говорить, повторяя такое движение. Эту особенность ее улыбки я назвал крыльями бабочки.

В перерыве коллективной работы она потянулась к моему галстуку и аккуратно поправила его. Я не был избалован вниманием девушек – посчитал, что нравлюсь ей. А когда она предложила пообедать вместе, я решил, что у нас завязываются отношения.

Я пригласил О. в океанариум, где она с интересом разглядывала разных рыб. По прошествии часа начала торопиться, попросила проводить ее до остановки.

В комнате О. делала мне макияж шутки ради. «Какой красивой девушкой ты мог бы быть!» – смеясь говорила она и кидала в меня мягкую игрушку, чтобы я на камеру заговорил жеманным голосом. С ней было весело.

На собрании проживающих в общежитии она вызвалась танцевать на осеннем балу. Я последовал ее примеру, чтобы быть с ней в паре. Теперь она сидела со мной на всех лекциях.

По вечерам мы ходили на уроки танцев, которые нам организовал Артем с танцовщицей со второго курса. Показывая движение, она дотронулась до меня своими крепкими теплыми ладонями и попросила положить ей руки на талию. Я застеснялся и покраснел. О. не была такой пластичной и по-женски мягкой. Ее руки с тонкими длинными пальцами были холодными.

На третью репетицию О. сильно опаздывала. Прошел час, а она не брала трубку. Наконец написала, что подъезжает. Я вышел из общежития, чтобы встретить ее. Высокий плечистый парень целовал ее взасос. Я подошел поближе. «Насосалась?» – с укором спросил я. Они замерли от моей наглости. Я развернулся и ушел.

В павильоне я взял бутылку вина, спрятал под куртку, чтобы не увидели охранники, и пошел к себе в комнату.

Ж. был не один. Узкотелая девочка с мальчишеским лицом и широким ртом стала часто наведываться к нему. Пытаясь казаться до безумия креативной, она говорила, что пишет стихи, песни, рисует и делает много чего еще. Даже принесла нам как-то почитать свои дневниковые записи.

От ревности и злости я пил вино прямо из горла. И смотрел в окно, представляя, как О. где-то гуляет со своим ухажером. Своим поведением я смущал гостью. Она сказала, что мое позерство излишне – пить вино можно из кружки. Я не обращал внимания.

На парах я отсел от О. и не здоровался с ней. Понемногу писал начатую в первых числах сентября поэму. Через несколько дней я встретил О. у лифта. Она предложила помириться, ведь не будем же мы все пять лет друг друга игнорировать. Это был разумный довод. Когда я согласился, она сразу потребовала извинений за мое поведение. Я признал, что был на эмоциях, поскольку не знал о ее бойфренде. Сказал, что принял ее симпатию ко мне за нечто большее. О. ответила – со мной она только дружит.

Она познакомилась с Владом на вступительных экзаменах, когда не смогла пройти собеседование как серебряная медалистка. Он сидел с ней рядом в аудитории и вызвался помочь с английским – последним вступительным испытанием. Ей, девушке из области, очень льстило внимание мужественного парня из большого города. После пар она ездила к Владу домой. На танцы она опоздала, так как застряла в пробках на выезде из его района. Я спросил, будем ли мы с ней танцевать на Осеннем балу. После случившегося это исключено, сказала она. Влад не одобрит этой затеи.

Бесконечные трудности в поиске пары опять погрузили меня в меланхолию. Однако эти эмоции дали мне импульс завершить мое самое длинное произведение в стихах.

Волк-одиночка

Волк, да еще одиночка. Героя пороки
С ходу воспели начальные строки.
Однако не стоит так сразу решать,
Правду всю постараюсь сказать.
Во-первых, это не сказка про говорящих животных,
Про царевну-лягушку и тварей болотных,
Это притча о жизни прискорбной,
Одинокой, дерзкой, голодной.
Холодной она во всех смыслах была.
Пусто в желудке и мало тепла.