Она того стоит

Тучи над лесом влекли непогоду.
Волк не ушел от сородичей прежней судьбы,
Их призраков остро ощущал он следы.
Раскатистый выстрел – и кусочек металла
В волка попал, и с ним смерть заиграла.
Конь не видел того,
Убегая быстрее себя самого,
Но люди коня усмирили,
В хлев завели и накормили.
А раненый волк в поле шел,
Так и места своего не обрел,
В обществе чьем-то не хотел умирать,
И в последний раз решил увидать
То бирюзовое небо с далекими тучами,
Ели родные с ветвями колючими.
Небо заныло, созерцая несправедливость,
Волчье сердце реже все билось.
Слезы неба по серой шерсти стекали,
Волка лапы уже не держали.
Упал он на грязное поле,
Уже совсем не чувствуя боли.
Но образ в глазах белой гривы,
Шаг грациозный, свободы душевной мотивы
В каждом движенье были ретивы.
Вздрогнул волк, стертые лапы свои поднимая,
Сладостный воздух в грудь набирая,
Умер отшельник, все понимая,
Шкурой его спасена жизнь другая.

Многие думают, волк загрыз бы коня,
И вовсе не будут слушать меня,
Что уберег его тот от суровой зимы,
И смерть не грозила ему от «зубастой чумы».
И все же так в жизни бывает,
Когда кто-то о себе забывает,
Сам умирает, но другого спасает…

Ж. оценил, но подкалывал меня, замечая претенциозность моего произведения. «Волк-одиночка, пьяная дочка, сиська в сорочке», – дразнящим голосом говорил он.

Мы с ним тогда дурачились, как могли. Я исполнял народные танцы под его заводящие хлопки, а потом кланялся в пол. «Молодец-ка, попляши и себя-то покажи», – задорно повторял он. Это скоморошное прозвище, Молодец, быстро стало моим вторым именем.

По вечерам мы смотрели ситком про Гену Букина, который в точности повторял американский оригинал, который я любил в шестом классе. При этом на всю комнату стоял запах моего традиционного блюда – печеной в микроволновке картошечки с майонезом.

Мы вместе ходили в кино по студенческим билетам со скидкой. Первым нашим киносеансом в новом большом кинозале был эпик Сергея Бодрова «Монгол». Посетили открытый рок-концерт «На крыше», который на самом деле был на козырьке входа в педуниверситет. Вообще, с Ж. после занятий у меня начиналась настоящая жизнь. Как-то к нам пришел его кучерявый одногруппник С. Он спрашивал, почему у меня длинные, как у обезьяны, руки. Он не издевался, а искренне хотел узнать. Придурок, подумал я. При второй встрече я узнал, что С. – фанат сериала Lost. Мы обсуждали невероятную концовку третьего сезона. Он рассказал, что ему нравятся типажи антагонистов, потому что имеют более яркое воплощение в кино. Оказалось, С. долгое время снимал любительские ролики. Раньше я ни с кем не обсуждал свою страсть к кино так увлеченно. У меня появился второй друг.

Впрочем, обсуждал фильмы я и в клубе кино, который организовал преподаватель культурологии. Всегда в потрепанной одежде, с неухоженной рыжей бородой и в больших очках, он являл собой классический типаж профессора. Он говорил эмоционально, но не чувствовал уверенности перед аудиторией. Над ним часто посмеивались девушки. Когда он нервничал, начинал заикаться. Однако в клубе он был раскрепощен, у него горели глаза.

В клубе мы смотрели фильмы на большом кинескопном телевизоре через видеомагнитофон или DVD-проигрыватель, а потом обсуждали их. В то полугодие культуролог решил показывать нам исключительно отечественное кино. Я открыл для себя прекрасные советские фильмы «Сорок первый», «Весна на Заречной улице», «Когда деревья были большими». Смотрели мы и новое российское кино, например удивительные «Простые вещи» Алексея Попогребского. Однако казалось, что из всех участников клуба в кино разбираемся только я и культуролог. После просмотра фильма «Кремень» Алексея Мизгирева ни один из присутствующих не заметил, что это вольный ремейк «Таксиста» Мартина Скорсезе. Многие сидящие в аудитории имели минимальный багаж насмотренности, если вообще имели.

* * *

Пятого октября студенческий совет организовал «День бу?нгальского ребенка» – торжественное посвящение в самостоятельную жизнь для первокурсников, живущих в общежитии. Оригинальное название, вызывающее ассоциации с уютным бунгало, раздражало тем, что нас воспринимали как детей. Несмотря на запрет алкоголя, я под столом разливал пиво, осторожно поглядывая на директора общежития, сидевшего за соседним столом. После официальной части была дискотека, поэтому он вряд ли бы меня заметил в потемках при громкой музыке.

После мероприятия Ж. и С. привели шесть своих одногруппниц к нам в комнату. Среди них была Н. Она дружила с ними. Заходила иногда к нам, когда оставалась в общежитии ночевать у подруги с лошадиным лицом. Сама она была городской, но жизнь здесь была веселее. А если дело касалось веселья, то Н. всегда была «за». Мы нарезали колбасу с сыром и дружно распили три бутылки дешевого вина. После этого большая часть присутствующих свалилась на койки, подогнув ноги, чтобы все могли влезть. Мы решили сделать два фото до и после праздника. Разумеется, на последнем многие были потрепанными. Однако я обратил внимание, что симпатичная блондинка Евгения в обоих случаях обнимала меня за руку.

Десятого октября у О. был особый день рождения. Ей исполнялось 18 лет. Она пригласила многих. Но из нашей группы – только меня и Артема, остальные гости – соседи О. и их друзья. Я не знал, что подарить, поэтому купил лицензионный диск с фильмом «Титаник», который она никогда не видела, и принес небольшой букет цветов. Она хорошо подготовилась по меркам общежития: сделала тазик салата с крабовыми палочками, кастрюлю пюре и запеченные куриные ножки. О. села во главе стола, а я рядом с ней. Так же, как на парах.

Двенадцатого октября в большом концертном зале академии проводили День первокурсника. Я не хотел участвовать в самодеятельности, только наблюдал из зрительного зала. Группа юристов показала одно из самых слабых и несмешных выступлений. А вот Ж. в розовой шляпе и гавайской рубашке заводил публику, феерично проезжая на коленях по сцене. С. же комично выпрыгивал из-за кулис в женском платье. После выступления наша комната традиционно принимала гостей. Коллективное веселье вошло в привычку. Я думал, как мне повезло жить с Ж. Будь моим соседом Спесюк, с которым жил С., мое студенчество превратилось бы в каторгу.

Третьего ноября, в субботу, мы большой компанией праздновали день рождения С. (как только его недружелюбный сосед уехал к маме на выходные).

Девушка именинника готовила вместе с Ж. запеканку из картошки, которую привез мне отец. После нескольких бокалов С. лежал в обнимку со своей избранницей, другая снимала все на телефон, а Евгения пошла решать IQ-тест на компьютере. Я сел рядом на пол и начал ей помогать. Не думаю, что ей это было нужно, просто мне требовался повод для разговора.

Мы слишком бурно праздновали – при обходе общежития комендант постучала к нам в дверь. Мы затихли. А когда подумали, что она ушла, та вернулась уже с охранником и ключами. Н. спряталась под стол. Комнату поставили в черный список и дали время разойтись. Мы не хотели заканчивать веселье. Н. предложила продолжить праздник у нее дома.

Пока мы шли несколько километров по ночному городу, я рассказывал Евгении, что – удивительное дело – оказался в одной группе с Машей, которая училась со мной в одной школе, в параллельном классе. Сейчас она встречается с Костей, деловым парнем с портфелем, зачем-то добавил я. Настало время удивиться Евгении: Костя учился в одном с ней классе, и странно, что он обзавелся девушкой, потому что несколько лет безуспешно ухаживал за одной ее подругой.

В дом к Н. мы попали в полночь. Семья ее уже спала, вышел лишь взбудораженный рыжий кот. Несмотря на все мои усилия я не смог заинтересовать Евгению.

Утром я попросил номер ее телефона у Ж. Ему было неловко, ведь не принято давать телефон человека без его разрешения. Но я выпросил. Предложил Евгении погулять и показать мне красоты ее района. Она не оценила такие обороты речи – посчитала меня странным и навязчивым.

* * *

На одном из показов в клубе кино включили фильм Алексея Балабанова «Мне не больно». Я его уже видел и не остался в восторге. Повторный просмотр не изменил моего впечатления. Одна из участниц нашего клуба, Дарья, начала приводить сравнения с фильмами, которые никто не видел. Складывалось ощущение, что кто-то отдал ей ненужный DVD-диск, кроме которого она ничего не смотрела.

Дарья была высокой стройной девушкой с длинными русыми волосами и детским лицом со сдержанной мимикой. Она почти не проявляла эмоций, глаза светились в меру, будто экономили внутреннюю энергию. Я спросил, могу ли вечером зайти к ней и обсудить фильм. Она назвала номер своей комнаты. Вечером я пришел к ней. Она налила мне чай, а сама села в свое офисное кресло. Смотрела на меня так, будто я соискатель должности у нее на собеседовании. Дарья рассказала, что окончила школу с золотой медалью и работала в местном модельном агентстве. Когда настала моя очередь, я, конечно, мог честно сказать, что постоянно выпиваю с друзьями и пляшу под хлопанье соседа, однако не стал ее пугать. Я похвастался, что снимал раньше фильмы, а сейчас по вечерам хожу в волейбольную секцию.

Честно говоря, я не очень хотел возвращаться к волейболу, но физрук посоветовал ходить в спортивные секции, чтобы сдать нормативы по дисциплине. Физкультуру у нас вел лысый пузатый отставной сотрудник МВД, которого все звали Ильичом. По его же словам, он готовил из нас будущих солдат для армии. Нагрузки были очень сильными. Я каждый раз чувствовал себя выжатым как лимон. После занятий шел в столовую и брал сразу три стакана компота.

– Что, с похмелья? – с улыбкой спрашивала кассирша.

– Только с физры вышел, – уставшим голосом отвечал я.

Волейбольную секцию у нас вели мужчина и женщина, которые состояли в тренерском штабе профессионального спортивного клуба. Уровень тренировок сильно отличался от моего нынешнего. Сетка была выше – удары жгли руки. Играть приходилось, прикладывая много усилий. Все, что я мог показать, так это свои четкие верхние подачи. Эта секция была единственным местом, куда я ходил пересиливая себя. Мне не хотелось взваливать на себя наскучившее дело.

Жене отца достались в подарок два билета на оперу «Борис Годунов», которые ей были не нужны. Я пригласил Дарью на свидание.

Была середина ноября. Я надел свою мешковатую кожаную куртку, которую купил на рынке за три тысячи. Думал, она похожа на кожаный плащ, как у Дензела Вашингтона в «Тренировочном дне». Однако на самом деле я еще не привык выбирать вещи и купил первое, что попалось. Дарья же надела элегантное пальто с вечерним платьем и сапоги на высоких каблуках. Она и так была выше меня, а из-за этой обуви мне приходилось смотреть на нее снизу вверх. В своей свисающей куртке я на фоне Дарьи выглядел еще короче.

Она захотела поесть в буфете. Мне пришлось отдать пятьсот рублей за скромные бутерброды, булочку и кофе. Денег у меня тогда было совсем мало. Мама перечисляла на жизнь по пять тысяч в месяц плюс моя стипендия тысяча двести. С учетом трат на продукты и наши частые застолья, денег хватало едва-едва.

Всю оперу Дарья внимательно смотрела на сцену. Мне же было ужасно скучно.

Как-то после пар я скачивал музыку в компьютерном классе «аквариум», где можно было сидеть в интернете сколько угодно. Ко мне подошла Маша и спросила, знаю ли я что-нибудь про Костю. Я вспомнил разговор с Евгенией и ответил: «Ничего такого. Якобы у него была какая-то девушка в школе, с которой у него не складывалось». Я не думал, что эта безобидная информация может привести к дурному.

На занятиях по физкультуре со мной бегал один не очень приятный замкнутый парень. Его все завали Вова ДиКаприо из-за прически как у Джека Доусона из «Титаника». Меня же группа менеджеров, с которой мы занимались, называла Саша Белый, потому что я зачесывал волосы как главный герой сериала «Бригада». Пока мы накручивали круги по спортзалу, Вова Ди рассказал, как занялся сексом с соседкой Дарьи. При этом он смотрел на модельные фотографии Дарьи на стене, от чего еще больше возбуждался. Он не знал, что я общаюсь с ней. Мне неприятно было это слышать, но я не подал виду.

Я пригласил Дарью на новый фильм Фрэнка Дарабонта, который снял выдающиеся фильмы по прозе Стивена Кинга. В этот раз он экранизировал его «Мглу». Пока мы шли в кинотеатр, я не знал, о чем говорить, и сболтнул, что Вова Ди много треплет о своих похождениях с ее соседкой. Сказал, что при нем ей лучше ничего не говорить, а то он всем растреплет. Во время фильма Дарья постоянно с кем-то переписывалась. Впечатленный финалом картины, я попытался обсудить его с ней. «Это всего лишь кино, не надо так заморачиваться», – сказала она. Как ножом по сердцу.

Когда я уезжал из родного города, думал, что перестану увлекаться фильмами и забуду о съемках. Однако культуролог предложил мне сделать серию скетчей в духе «Монти Пайтон». Я видел их абсурдный английский юмор в полнометражных работах. Меня не сильно вдохновляла эта идея, но я обещал узнать о возможности взять камеру на студенческом телевидении. С. сразу после поступления записался туда. Я рассказал ему об этом предложении. Он считал, что нам лучше создать свое кино. Мы стали думать, как сделать камерный фильм с привлечением наших знакомых. Мне, как и С., очень нравились сюжетные повороты «Игр разума» Рона Ховарда, «Помни» Кристофера Нолана и «Ванильного неба» Кэмерона Кроу.