Небо вечно одно. Избранные стихи

Знакомой птицею, но скандинавскою,
Щебечет н? ухо мне одиночество.

Но славлю право я своё законное
На мысль о Нохчийчоь – в стране берёзовой.
И тьмой укрытое стекло оконное
Тепло обнимется с зарёю розовой.

С рассветом встречусь я, с зенита спущенном,
Любуясь памятью, им освещённою.
И вспомнит образ мой в селе разрушенном
Очаг родительский золой священною…

«Жёлтой луны одинокий паром…»

Жёлтой луны одинокий паром
Ночь утащил за собою куда-то.
Изморозь, в землю вцепившись клещом,
Плотную почву сосёт воровато.
Тихим туманом подёрнулась даль,
Улица гулко звенит под шагами.
Стылых небес ледяная эмаль
Тускло блестит над седыми полями.

В утренней мгле дымоходы сельчан
Пишут по воздуху строчки витые.
Тёплыми буквами туч караван
Сушит торжественно слёзы святые.
С холодом скованных круглых камней
Как по команде, синицы взлетают.
Взмахи их крыльев в глухой тишине
Чтят моих вздохов крылатую стаю.

Яблони ветви с мозолями льда
Греют мечтами застывшие соки.
Клёнов ватага, кляня холода,
Кронами нудно скрипит у дороги.
В каждом подворье засовы ворот
Сделал слегка серебристыми иней.
Павшие листья, как стайки сирот,
Ждут появленья зловредности зимней.

Вот он природы двухцветный сезон,
Так же двухцветны и в шахматах доски.
Эти два цвета живут в унисон —
Белый и чёрный, как зебры полоски:
Гор отдалённых белеют штыки,
Ниже – лесные массивы чернеют,
Светится зеркало белой реки,
Мост многотонный чернеет над нею.

Живо двоится и песня моя,
Словно погода отцовского края:
Светится, к свету любовь затая,
Хмурится, мутную тьму воспевая.
Сердце царапая чёрной тоской,
Поздняя осень уходит проворно,
Делая вдруг мимоходом седой
Мысль, что о снеге мечтала упорно…

«И снова я осень встречаю в родной стороне…»

И снова я осень встречаю в родной стороне.
Брожу я по лесу, цветастый ковёр приминая.
Летят перелётные птицы, и кажется мне,
Что с ними несётся и лет моих прожитых стая.

Когда затихает рыдающий хор надо мной,
В своих размышленьях я сразу впадаю в унынье:
Ушедшие птицы обратно вернутся весной,
Но лет моих стая останется там – на чужбине…

Вот также, наверно, и вся моя жизнь пролетит,
И больше она не увидит чеченские кручи.
И в знак подтвержденья туманится неба гранит,
И мучают пленное солнце косматые тучи.

1981г.

«Кладбище чувствует, как одинок…»

Кладбище чувствует, как одинок
Я, посетивший его на закате.
Как же мне трудно причислить к утрате
Холмик могильный, лежащий у ног!

Плачут молитвы во тьме, не таясь,
Тени вечерние жмутся к могилам.
Мнится, что сердцу согреть не по силам
С мертвым покоем незримую связь.

К чуртам* слетаясь одна за одной,
Мысли дрожат, словно мокрые птицы…
Память чадит, как кусок черепицы,
Бомбою сорванной с крыши родной…

Чурт (мн. ч. —чурты) – надмогильный камень, иногда  высокий.

«Я ШАГАЮ ПО ШВЕДСКОЙ ЗЕМЛЕ…»