Небо вечно одно. Избранные стихи

Я жил всегда, страдая и любя.
Сквозь рабства роковые бастионы
Я с боем прорывался до тебя.

Из-за того, что в молодости ранней
Тебе служить я дал себе обет,
Лишь два подарка – песню и скитанье
Судьба вручила мне на склоне лет.

Хотя молва ко мне была сурова,
Я, рьяно чтя твой праведный устав,
Вкусил отвагу истинного слова,
Хранителем его навеки став.

Свобода, ты – моя святая цель.
И я – твой самый верный менестрель…

Мои скакуны

Моя жизнь – ипподромное поле, а дни – скакуны.
Годы – скачек круги по святому отцовскому краю.
Хоть мои табуны быстроногие мне и верны,
Сколько будет всего скакунов и кругов, я не знаю.

С торжеством скакунов моих белых мне жить веселей,
Пальма первенства бурых как весть для меня о любимой.
Я с триумфом гнедых привечаю хороших людей,
А к фурору буланых я нитью привязан незримой.

Часто серые мчатся стремительно в первых рядах,
На их гривах висят мои боли, обиды и беды.
И мгновения скачут на них с пеленой на глазах,
И поэтому им я не сильно желаю победы.

Я к своим скакунам безраздельной любовью согрет,
И мой долг – их ценить, хоть лишён посвящения в тайну:
От успеха какого из них я родился на свет,
И с фиаско какого из них я дышать перестану.

Я душой отмечаю рекорды своих скакунов,
Но однажды под вечер иль даже на раннем рассвете,
Победит, порождая обилие траурных слов,
Мой скакун вороной – день последний на этой планете…

«Ворует ветер листья в роще…»

Ворует ветер листья в роще,
И дарит их земле сырой.
Во мгле таиться солнцу проще,
Чем лик свой морщить над горой.

Чернеет в холоде ущелья
Скопленье мрачных валунов.
Не приспособлен для веселья
Суровый край моих отцов.

Родимых мест бессменным гимном
Журчит родник с тоской глухой.
И льнёт ко мне очажным дымом
Чеченский хутор Ригахой.

Лихие тучи, хмуря брови,
Из неба тянут сотни жил.
Я будто слышу голос крови
И вздохи дедовских могил.

Я жить не смог бы по-другому,
Когда судьба даёт под дых,
Без этой вечной тяги к дому,
Меня держащей средь живых.

«Мелькают в памяти страданья…»

Мелькают в памяти страданья,
И сердце жгут из года в год.
Во мне живут воспоминанья —
Ровесники былых невзгод.

В пространство дедовского края
Стремятся дни мои в полёт,
Где мать мою земля сырая
Чугунной тяжестью гнетёт.

Я только там узрел так близко
Беды багровое лицо,
Где цвет небес, висящих низко,
Был беспощаден и свинцов.

И горе в тех местах застряло,
Как злые осы в янтаре.
Где туч сырое одеяло
Висит на взорванной горе.

Где пьют могильные ограды
С тоской кладбищенский покой,
Где злое эхо канонады
Летит, как коршун, над Чечнёй…

«Мне всё одно и то же снится…»