Юродивый

– Когда я был намного младше тебя, мы с твоим дедушкой часто ходили до гаража пешком. Мне всегда это нравилось. Я подумал…

– …что я тоже это оценю, да? Ты знаешь меня даже хуже, чем я думал.

– И я пытаюсь это исправить. По-моему, у меня это неплохо выходит.

Петя лишь фыркнул.

Они прошли через ворота. Из сторожки, которая напоминала смотровую вышку, на лестницу вышел старичок и приветливо помахал Владимиру и Пете рукой. Владимир помахал в ответ. Они пошли дальше.

– Это Анатолий Петрович, – ответил Владимир на вопрос, которого сын не задавал. – Всю жизнь здесь сторожем работает. Знает меня с детства и зовёт исключительно Вовик.

Петя как можно более наигранно зевнул. Владимир ткнул руки в карманы толстовки. Сын согласился на контакт, но, похоже уже жалел об этом.

Они шли мимо кирпичных гаражей, когда из-за угла одного из них, лёгкой трусцой выбежала собака. Большая, неопределённой породы и невероятно пушистая. Остановилась на мгновение. Осмысленный взгляд карих глаз сосредоточился на двух пришельцах. Спустя пару секунд она уже неслась на Владимира. Спустя ещё миг радостно прыгала на задних лапах и пыталась облизать лицо Старообрядцева. Настолько усердно, что, казалось, собиралась начисто его слизать.

– Миша! – Владимир весело трепал пса по бокам и морде. – Я тоже рад тебя видеть, грязнуля!

Миша немного успокоился и сел, поднимая бешено виляющим хвостом клубы пыли. Владимир опустился перед ним на корточки.

– Чего застыл? – обратился он к стоящему в стороне сыну. – Не бойся, он не кусается.

Петя стоял неподвижно. Судя по выражению лица, наличие здесь собаки нисколько его не радовало.

– Чья она?

– В каком смысле?

– Она ничейная?

– Петрович за ней приглядывает, с щенячества…

– А разрешение у него есть?

– О чём ты? – Владимир почесал пса за ухом. – Миша с ним не живёт, здесь обретается, а Петрович… Он просто приглядывает за ним.

– Мне интересно, что бы на это сказали официальные органы.

"Официальные органы". В его возрасте Владимир с друзьями употребляли эту фразу разве что в шутку, в уничижительном смысле, без всякого уважения, а Петя произносил чуть ли не с трепетом. В какой момент молодые перестали быть бунтарями?

– Ничего не произойдёт, если ты погладишь его.

Петя переминался с ноги на ногу, отвернулся.

– Да брось. Когда ты в последний раз гладил настоящую собаку? Кошку? Хоть какое-нибудь живое существо?

Петя неуверенно приблизился, держа руки в карманах шорт. Миша подошёл к нему, начал обнюхивать. Петя слегка отступил.

– Смелее, – подбадривал Владимир. – Погладь.

Он внимательно смотрел на сына. В этот момент решалось, осталось в Пете хоть что-то человеческое или было безвозвратно утеряно.

Петя вытащил руку из кармана и медленно протянул ко псу. Тот начал её облизывать. Произошло то, на что Владимир так надеялся – губы Пети слегка дрогнули вверх. Когда он начал гладить Мишу по голове, он уже полноценно улыбался. Не всё ещё потеряно.

Это продолжалось ещё минуту. Потом псу, по-видимому, хватило ласки и он заспешил в противоположную сторону, к сторожке. Владимир и Петя смотрели ему в след. Каждый думал о своём – младший переваривал давно забытые приятные ощущения, а старший просто радовался. Пёс скрылся за гаражами, они пошли дальше.

***

Вскоре Старообрядцевы подошли к ряду тёмно-бордовых железных гаражей и остановились перед тем, на котором была выведена небольшая выцветшая цифра "7". Владимир разглядывал незамысловатую постройку.

– Мы что, пришли? – Петя оглядывался по сторонам, будто надеялся увидеть что-нибудь ещё. – Здесь у тебя намечается тусовка?

Владимир лишь усмехнулся и подошёл открыть створки. Ключ легко вошёл в замок.

– Этот гараж построили твои дед с прадедом, – произнёс он, проворачивая ключ. – Тебя, я вижу, он не очень впечатляет, но знаешь – они создали хоть что-то, в отличие от нас с тобой.

За свою уже не маленькую жизнь Владимир преуспел только в разрушении, как внешнем, так и внутреннем, а Петя… Хотелось верить, что у него всё ещё впереди.

Лязгнул последний оборот, створки с ржавым скрипом пошли в стороны. Внешне гараж стал довольно страшным – коррозия постаралась – но внутри сохранялся странный необъяснимый уют. Изнутри повеяло пылью, краской, машинным маслом и древесиной. Вдоль стен всё было уставлено коробками, ящиками, какими-то досками. Надо всем этим висели шкафчики со всякой всячиной. Посреди всего этого, занимая большую часть пространства, стоял тёмно-синий ВАЗ-2101. "Копейка", если по-народному. Краска и хромированные ручки с дверцами сверкали, словно автомобиль только спустили с конвейера.

Владимир прошёл внутрь и направился к водительской дверце, проводя рукой по капоту. Он не увидел, как его сын прикрыл рот рукой, поражённый. Только это был далеко не восторг.

– Только не говори мне, что это то, о чём я подумал. Эта штука работает на бензине, да?

– На чём ещё ей работать? Это же автомобиль.

Владимир открыл ключом дверь и забрался внутрь, наблюдая как сын схватился за голову и нервно зашагал из стороны в сторону.

– Ты хоть понимаешь, что за такое светит? Почему ты вообще от неё не избавился? Тебя же могут…

– Могут, – кивнул Владимир, протирая лобовое стекло тряпкой. – Если узнают. Хочешь сказать они узнают?

Петя начинал сердиться:

– Ты хоть знаешь, как это называется? Манипуляция! Ты сделал меня соучастником, а теперь давишь на меня, пользуясь родством.

Владимир захохотал. Впервые за долгое время, искренне.

– Жаль, что ты не слышишь какую фантастическую чушь ты зачастую несёшь – посмеялся бы вместе со мной.

Петя был близок к бешенству – мало того, что отец втягивает его в какую-то муть, так ещё совсем не воспринимает всерьёз.

– Иди сюда, – позвал Владимир. – Внутри она ещё симпатичнее.

Он наклонился к пассажирской двери и отпер её, но Петя продолжал стоять перед гаражом, скрестив руки на груди. Поза "никуда я не пойду". Владимир поманил его рукой, но безуспешно. Он решил применить действенное оружие против тех, кому ещё не перевалило за двадцать – изобразил курицу, машущую крыльями. Трусишка, мол. Кто бы мог подумать – это сработало. Петя, озираясь, направился к машине.

Когда он грузно забрался в салон, они захлопнули двери. Сиденья были обиты кремовой кожей, панель была отделана под дерево, внутри рукоятки переключателя передач находилась стеклянная розочка. На зеркале заднего вида болтался освежитель воздуха в виде ёлочки. Давно выдохшийся, но химозный запах елового леса до сих пор витал внутри – им в своё время пропиталось всё.

Владимир осматривался с обожанием, Петя – словно попал в газовую камеру.