Юродивый

– Вот, значит, где ты иногда пропадаешь по вечерам, – сказал младший Старообрядцев. – Я думал ты завёл любовницу.

– В каком-то смысле ты был прав. – Владимир погладил руль.

Петю как будто отпустило и он уселся более расслабленно.

– Откуда она у тебя?

– Твой дед завещал.

Владимир слегка переставил ноги. Эти кеды он очень любил (напоминали о беззаботной юности), но "найков" очень не хватало. Аж сердце поджало.

– И ты решил сохранить эту штуку? Несмотря все риски?

– Жаль, но тебе этого не понять.

Петя слегка насупился. Опять отец говорит с ним как с недоумком.

Владимир наклонился к бардачку. Оттуда выпало то, что заставило Петю снова напрячься. Слегка мятая пачка сигарет "Винстон".

– Так, что ещё "весёлого" у тебя тут есть? Может сразу скажешь?

– Будешь узнавать походу. – Владимир вставил сигарету в рот и поставил разогреваться прикуриватель (ещё одно открытие для Пети – когда-то массовые производители считались с правами и нуждами курильщиков).

Он начал крутить ручку, чтобы опустить окно, когда поймал неописуемый взгляд сына. Тот смотрел на него, как на кроманьонца, который пытается развести огонь с помощью высечения искр из камней.

– Да-да, – кивнул Владимир. – Когда-то даже чтобы получить свежий воздух приходилось немного попотеть.

Старообрядцев подпалил сигарету до красна разогретым прикуривателем, сделал глубокую затяжку, выпустил дым через рот с протяжным стоном, полным наслаждения, и откинулся на сиденье. Сигарет оставалось мало (меньше блока лежало в багажнике) и он курил по одной через раз, как приходил сюда.

– Весь табак запретили, сволочи, – Владимир слегка прикрыл глаза. – О здоровье нации заботятся, а сами легализовали целую кучу наркоты.

Петя морщился от щиплющего глаза табачного дыма, пытался отогнать его рукой и, в конце концов, открыл окно со своей стороны, бурча что-то про пассивное курение. Когда от сигареты оставалась половина, Владимир открыл глаза и протянул её сыну:

– Попробуешь?

Петя выглядел так, словно не получал за свою жизнь оскорбления страшнее.

– Ты спятил? Мне моё здоровье дорого.

– Сказал человек, который провонял бонгом с марихуаной всю комнату. Ага, я давно его приметил. И уверен, примечу что-нибудь посерьёзнее, если как-нибудь пригляжусь повнимательнее.

"Да я и не скрываюсь!" пробормотал Петя, глядя на тлеющий кончик сигареты. Он никак не решался.

– Я же знаю, что тебе любопытно – запретный плод всегда сладок.

– Давай сюда.

Сын выхватил у отца бычок, не очень уверенно затянулся, быстро выпустил дым, сморщился ещё больше, чем прежде.

– Какой в этом кайф? – он сделал ещё затяжку. – Вонючие и не вставляют.

– Да, лишь слегка расслабляют, но разве человеку, которому есть чем заняться, нужно постоянно упарываться?

Вопрос остался без ответа, но Петя почувствовал, что это камень в его огород. От сигареты остался один только рыжий фильтр и он искал куда бы его деть. Владимир выдвинул пепельницу рядом с прикуривателем. Петя ещё раз убедился, что раньше курение табака не просто не запрещалось, а будто бы поощрялось.

Владимир закинул пачку обратно в бардачок и вместо неё достал что-то вроде кожаного пенала. Внутри оказались CD-диски.

– Знаешь, мне кажется если ты их включишь, я точно передознусь от старья в моём организме.

– Как давно ты не слушал настоящую музыку, а?

Петя сделал вид, что задумался.

– Хм, в последний раз я слушал её несколько никогда назад. И желания не возникало. Вся музыка довоенной эпохи пропитана мизогинией, расизмом и жестокостью.

– Тебе это ровесники в Сети рассказали или официальная пропаганда?

– Беру отовсюду понемногу. – с какой-то гордостью произнёс Петя.

– Может стоит заценить самому, раз уж подвернулась такая возможность?

Возможность могла больше нигде не подвернуться – музыка довоенной эпохи хоть и не была официально запрещена, но не транслировалась по радио, не продавалась на носителях (которые, в принципе, давно уже канули в Лету) и не размещались в Сети.

– А может и стоит, – с вызовом бросил Петя. – Послушаем, а я объясню тебе, что именно не так, если ты сам не понимаешь.

Владимир почти издал саркастический смешок – он будет объяснять ему – но сдержался. Сын начал проявлять неподдельный интерес к тому что происходит, это было заметно даже сквозь юношескую браваду.

Старообрядцев-старший вставил первый диск. Его они слушали ещё с отцом, когда Владимир был ребёнком. Гангста-рэп, ещё до того как он скатился непонятно во что. 2pac, MCEight, Snoop Dog, Eminem и "самая опасная группа в мире" – N.W.A. Владимир непроизвольно качал головой в ритм битов, а лицо Пети выражало отвращение с каждым новым треком.

– О чём я и говорил. Они только и поют о том, что женщины – "сучки" и не прекращают орать слово на букву "н".

– Имеешь в виду "нигер"?

Петя вздрогнул, а Владимир весело ткнул его в плечо.

– Они пели о действительности, которая их окружала. Пели от души. В этом главная суть.

Сын отказывался воспринимать доводы отца всерьёз. Сидел насупившись.

– Ладно, – произнёс Владимир, вынимая диск из магнитолы. – Чувствую, это совсем не твоё. Опустимся ещё ниже по временной ветке.

Прежде чем вставить следующий диск, Владимир потянулся под сиденье и извлёк бутылку с прозрачной жидкостью. На выцветшей этикетке было отпечатано каллиграфическим шрифтом – "Архангельская".

– Гораздо лучше слушать следующее слегка заправившись, поверь.

Старообрядцев отвинтил крышку и, громко выдохнув, приложился к горлышку. Оторвался, сморщился.

– Хорошо пошла. Мягкая, как и всегда. – протянул бутылку сыну. – Твоя очередь.