– Ах, почему же так? При встрече она заверила меня, что что-нибудь придумает…
Я отмахнулся.
– У нас, как назло, тоже возникли проблемы, – продолжала жалобным тоном Оля, – в какой-то степени они того же рода: нам тоже отказали. У компании возникли какие-то проблемы, и сегодня, когда мы уже должны были спать в новой квартире: пусть на матрасе, но в своей квартире! – оказалось, что перевозчики не могут осуществить наш переезд в этот день! Ясной причины мне так никто и не назвал, благо, что согласились компенсировать эту задержку бесплатной работой на днях. Вроде бы всё складывается удачно, если бы не страсть моей мамы к любви договариваться с людьми о чем-либо задолго до оговорённого события! Она никак не поймёт, что в большом городе жизнь не просто не стоит на месте – она летит, и чтобы хоть как-то за ней успевать, нужно подстраиваться под этот ритм! Но нет – два месяца она позвала к себе своих сестёр, рассчитывая на наш отъезд, и сегодня они, как женщины с маминым типом мышления, приехали точно по расписанию. В итоге я отправляюсь спать на кухню, а Коля вообще…
– Да ладно, Оль, – Николай, отряхивая руки от воды, подобно коту, сел за стол, – это мелочи, найду, где переночевать. Меня больше раздражает позиция перевозчиков: разве это дело? – обратился он ко мне.
Не дело, естественно, и я красочно раскритиковал контору, столь несвоевременно подставившую любовников, чем вызвал молчаливое одобрение у Николая. Отнеся бумажку с их заказом Андрею Ивановичу и убедившись в отсутствии необходимости своего нахождения за стойкой, я, следуя доброй традиции, вернулся к столику любовников, подсев на позаимствованный у пустующих мест стул ровно между ними.
– А я говорю, что тут дело не в деньгах, а именно в абсурдности ситуации! – Николай размахивал носовым платком, словно тореадор, – Это больше похоже на издевательство, и я просто так этого не оставлю! В конце концов, это компания с именем, и если они хотят расти и дальше, то не должны позволять себе опускаться до подобных вещей! Это не просто форс-мажор – это какая-то глупая шутка, и цена её явно больше, чем просто отмена оплаты за переезд.
– Коля, прошу тебя, ты снова пытаешься надеть доспехи Дона Кихота, но ты забываешь, что времена битв с ветряными мельницами прошли! Сейчас вопросы решаются деньгами, и битвы выигрываются тоже ими, поэтому единственный рациональный способ наказать этих людей – ударить по их кошельку. Все остальное второстепенно и незначительно, ты только потратишь силы и выставишь себя подростком, которому поставили двойку.
– Ну и пусть, пусть Дон Кихот! Смотри, – он начал расстегивать рукава синей в белую полоску рубашки, – «срываю игрушки-латы»! По крайней мере, я погибну славной смертью! Да и Санчо Панса, – тут он хлопнул меня по плечу, – у меня что надо!
Я засмеялся, кивая и подмигивая Коле, поймав на себе холодный неодобрительный взгляд его спутницы. Впрочем, холода в прогнозе погоды этой семьи – не по паспорту, а по душе – не задерживались, и спустя некоторое время я, неся любовникам заказ, застал их воркующими и мило улыбающимися: даже не друг другу, а миру в целом. Такие улыбки всегда несколько рассеяны, но при этом полны любви не только к человеку: они передают наслаждение этой жизнью.
После ужина Николай вышел на улицу, оживленно разговаривая по телефону, а лицо Ольги вновь сделалось печальным:
– Жаль, что наш междусобойчик не выгорел в своё время…
Ах да, я совсем забыл посвятить Вас! Полтора года назад, спустя полгода после того, как Николай стал во главе своей компании, мы втроём придумали план, который помог бы избежать непостоянства Пана в запросах: Коля хотел выкупить это землю, занявшись капитальным ремонтом дома, оставив при этом «Феникс» в покое, за что я предал бы ему бразды правления, став при этом, как и мечтал, простым барменом, без головной боли о кредитах и прочих подобных вещах. Однако Пан упёрся, и сделка сорвалась, теперь же, в условиях кризиса, она и вовсе стала невозможной.
– Не стоит жалеть о минувшем, – я усмехнулся и утешающе кивнул ей, – мне недавно один клиент вовсе рассказал теорию о том, что жизнь бессмысленна, а в этом контексте сожаление о какой-то завершившейся её части выглядит вдвойне нелепо.
Ольга смешно фыркнула и сама же засмеялась, после чего, безуспешно пытаясь собраться и сделать серьёзное лицо, посмотрела на меня, краснея от напряжения:
– Вы же так не считаете, надеюсь? – она шутливо погрозила мне пальцем. – Смысл – он вокруг нас. У нас с Колей есть любимые люди – и мы видим смысл в этой любви. Скоро будет ребёнок – ну, как скоро, впрочем, не суть – и смысл будет в нем тоже. У Вас есть – есть и будет! – «Феникс», и это Ваш смысл. У каждого из нас есть семья – для них мы, а для нас они – смысл. Кто-то каждый день ходит мимо леса, что у нас за городом – и видит в солнце, встающем из-за стены деревьев, смысл. Смысл в том, чтобы чувствовать. В том, чтобы жить.
Задумавшись над её словами, я не заметил, как пришёл Николай. Сказав что-то насчёт своей ночевки Оле, он подсел ко мне, она же, быстро пожав мне на прощание руку, выпорхнула из закусочной, побежав к машине.
Его сконфуженный вид заставил меня если не улыбнуться, то хотя бы перестать хмурить брови. Я шутливо скрестил руки на груди, словно готовясь вынести приговор, а Николай пристыженно отвёл взгляд. Он понял, о чём сейчас пойдёт речь, без слов – ещё бы! Какой же это был раз…
– Кажется, третий за год, – он достал из внутреннего кармана конверт и протянул мне, – не лучшая традиция, но…
Я почувствовал, как тень улыбки пробежала по моему лицу.
– Пожалуйста, Николай, прекращайте. Сейчас ремонт туалетов может стать соломинкой, которая сломает «Фениксу» спину.
– Всё полностью компенсировано, – Николай сделал серьёзное лицо, и было видно, что он не шутит.
– Просто мастер в отпуске, так что ремонт даже при наличии денег откладывается. Кроме того…
– Оля мне рассказала про аренду, – сделавшись ещё более серьёзным, Коля нагнулся поближе ко мне, – я могу как-то…
Я отрицательно покачал головой.
– Скажите, сколько он требует.
Немного помявшись, я назвал сумму.
Играя желваками, Николай быстро переводил взгляд с солонки на край стола, и обратно:
– Хотя бы часть могу…
– Если ситуация будет критической, я был бы очень рад, если бы Вы смогли мне помочь.
Николай снисходительно покачал головой:
– Не будем доводить ситуацию до критической.
– Что Вы… – он жестом руки перебил меня, осторожно озираясь по сторонам. Его напряжённый вид ввёл меня в недоумение, однако я почти сразу же увидел столь знакомый блеск в глазах – Коля что-то замыслил и был невероятно доволен этим замыслом.
Я нервно усмехнулся:
– Что всё это значит, Николай?
– Тише Вы! – он изобразил испуг, резко замахав одной рукой, в то время как вторая что-то напряжённо искала в недрах пиджака, – Я, как – никак, шишка, глава компании. Ещё подумают, что я даю Вам взятку.
– Взятку?
Николай наконец закончил свой поиск и, широко улыбаясь, протянул мне две долларовые купюры солидного номинала. Не понимая ситуацию до конца, я подыграл ему, быстро спрятав их нагрудный карман фартука.
– Кажется, нас никто не видел, – с довольным лицом Николай развалился на диване, – чистая сделка!
Я ужасно не любил смешивать деньги с дружбой, особенно той, что исповедовала чета: негласной и оттого крепкой, но выбора у меня не было.
– Так это сделка?
– Новоселье откладывается, но отметить его мы твёрдо намерены здесь, так что держитесь – это главное условие сделки с Вашей стороны.
– Коля, – голос мой внезапно дрогнул: я был растроган и невероятно рад одновременно. Сумма была небольшой относительно общей цифры долга, но превосходила все те нитки, которые я собрал с мира до этого момента. – Я всё верну!
Он усмехнулся:
– Это было необязательно произносить – мы ведь оба это знаем, так зачем же сотрясать воздух очевидными вещами?
Слова благодарности, готовые бурным потоком сорваться с моих губ, он прервал, поднявшись и начав собираться. В молчании мы дошли до входных дверей где он, сжав мою руку, произнёс:
– Вместе мы поможем «Фениксу» восстать из пепла, – его слова прозвучали не как утешение, а как обещание. Будучи ложкой мёда в дёгте финансовых проблем, они заставили меня впервые за день осознанно, широко улыбнуться, почувствовав себя счастливым.
– Ему не впервой – восстанет!
– Счастливо! – и любовники уехали, оставив меня наедине с закатным солнцем и ощущением счастья на душе.
В таких людях – смысл.
Четверг.