Реки времен. Всепоглощающая грусть

– А что я должен был сделать? Гостям запрещено спускаться на девятый ярус. А выдать вас за рекрутов, когда тут палачи, не получится. Пришлось сказать правду.

– А что будет с ней? – Габри все еще смотрела на труп женщины, о которой, казалось, все забыли.

– Отнесут в собор. – Публий тоже перевел взгляд на плакальщицу. – А дальше я не знаю. Наверно похоронят. Ладно, давайте уже уйдем отсюда.

Он поплелся вниз по улице, и Инго последовал за ним. Но пройдя несколько метров, он заметил, что Габри так и не сдвинулась с места.

– Ты идешь? – спросил он у девушки.

– Д-да. – сказала она, с трудом отрывая взгляд от светящегося трупа.

Идя по широким улицам, Инго все думал о том, что только что увидел. Откуда было это сияние? А еще эти волосы и перья… Он не стал спрашивать про это у Публия. Вряд ли узник знает. Кое-как отогнав эти мысли, он попытался разрядить напряженную атмосферу.

– А кто-нибудь из Белланимы уже сбегал? – спросил он у шагающего впереди Публия.

– А то! Каждый год находятся такие идиоты. Бегут в основном с нижних ярусов через главные ворота.

– И что? С ними ничего не делают? – удивленно спросила Габри.

– А сама как думаешь? – ухмыльнулся Публий. – За ними отправляют отряд избавительниц. Это карающий отряд. И уж лучше смерть, чем попасть к ним в руки. Уж не знаю, что они делают, но те, кто выживает после их пыток, после сами совершают самоубийство… О, мы почти спустились на восьмой локоть.

– Стой! – Инго догнал узника, и положил ему руку на плечо. – Что там внизу?

– Эмм… Ну ладно, хотел устроить сюрприз, но ничего не поделаешь. Восьмой локоть, – он указал вниз улицы, – «Последняя колыбель» и «Гемоторфные сады». Тут содержатся алхимики, черные аптекари, колдуны и язычники. Те, кто оскорбил веру. Они пошли против самой Жизни, и теперь Жизнь идет против них. «Наказание болезнями».

Слова Публия не на шутку перепугали Инго. Он переглянулся с Габри.

– Там не опасно? Мы ничем не заразимся? – спросил он у узника.

– Если только не будете трогать прокаженных. – сказал Публий, снова натягивая на лицо ворот рубашки.

Спускаясь вниз, Инго стал замечать, что воздух начал наполняться гнилостным запахом. Через некоторое время он увидел первых прокаженных. Они сидели прямо на земле, облокотившись о стены домов. Некоторые и вовсе лежали, накрытые белой простыней. Между больными тут и там сновали узники в белых рубашках. Вот кто вызвал у Инго больше всего вопросов.

Они совсем не выглядели больными. Да и лица у них были не такие измученные, как у узников на других ярусах. Некоторые стояли, и вполне мирно болтали между собой, пока под их ногами корчились в муках больные жители империи. Похоже, заключенные тут алхимики прекрасно знали свое дело.

– Это и есть узники? – спросил Инго, указывая на людей в длинных рубашках.

– Ага. Многие из них осуждены на пожизненный срок. – сказал Публий. – Говорят, что некоторые из них тут уже больше семидесяти лет сидят.

Инго оглядел узников. Ни одному из них не дашь больше тридцати. Среди них даже было несколько женщин, которым не сбрили волосы. У каждого «врача» были надеты кушаки, на которых висели множество склянок и острый разделочный нож.

– Некоторые из тюремщиков считают, что им тут неплохо живется. Но Вдовы запрещают их бить. – продолжил Публий.

Они шли вдоль улицы, на которой тут и там сидели прокаженные. Но стонов слышно не было. Больные просто сидели и таращили на гостей свои полумертвые глаза. Некоторые, будто улитки, медленно ползли вниз по улице накрытые белой простыней, оставляя после себя шлейф из крови и слизи. У Инго даже создалось впечатление, что все они ползут в одно и то же место.

– Так. Тут нам понадобится провожатый. – сказал Публий, останавливаясь около больших ворот.

– Зачем? – Габри подошла к воротам и заглянула между прутьев.

– Осторожно! – воскликнул Публий.

Инго машинально дернул Габри за локоть, оттащив назад. Через секунду, там, где стояла Габри, появилось облако золотой пыльцы.

– Что такое? – ошарашенно спросила Габри.

– Это Гемоторфные сады. – сказал узник. – Тут выращивают всякую алхимическую дрянь. Без провожатого мы и минуты не протянем.

– И где мы найдем его? – спросил Инго.

– Попросим кого-нибудь из этих. – Публий указал на троих заключенных, которые стояли у стены дома.

Наступила пауза.

– Ну так иди, проси. – сказал Инго.

– А чего сразу я? – замялся Публий. – Тебе надо, ты и иди.

Инго смерил узника подозрительным взглядом. Но делать нечего, придется идти.

– Эмм… Нам нужно пройти через сады. – проговорил он, подходя к заключенным, которые уже заметили его.

– Ну так иди. Ворота открыты. – усмехнулась женщина с короткими волосами.

И эти туда же. Это тюрьма или что? Инго перевел взгляд на Публия.

– А другой путь на девятый ярус есть?

– Только через пролив. Но это восемь часов пути. – ответил узник.

– Мы проведем вас. Не даром, конечно. – сказал один из алхимиков.

– Сколько? – спросил Инго.

– Три миллиона золотых. – сказала женщина.

– ТРИ МИЛЛИОНА?! – не удержался Инго, и тут же понизил голос, так как вороны подхватили: Миллиона! Миллиона! Миллиона!

– Три миллиона? – уже шепотом переспросил Инго. – У нас нет столько денег. Да и зачем они вам? Вы же в тюрьме.

– Раз нет, то идите в обход. – сказал третий алхимик.

Инго глубоко вздохнул. Конечно, он мог бы просто использовать свою волю и перенести Габри с Публием через сад, но он не хотел рисковать и выдавать себя. Кто знает, как ведьмы отреагируют на его тени. Да и вороны могли на них напасть.

– Может что-нибудь другое попросите? Вот. – Инго достал зелье Маверика, которое тот дал ему, после разговора с Гамюкой. – Панацея.

Алхимик, который стоял ближе всех, выпучив глаза, осторожно взял зелье в руки. Словно божий дар, он поднял пузырек над головой, демонстрируя его своим товарищам.

– Панацея. – трепетно проговорил он и тут же рассмеялся. – Ха-ха-ха-ха! Панацея? Серьезно? – он небрежно швырнул пузырек обратно в руки Инго.