– Ты можешь сказать, чем закончилось?
– За последнюю деталь для карусели ему пришлось драться с волком. Там всё символично. Мужик после войны хотел вернуть людям счастье, радость, этой каруселью.
– Гляньте какие у того чувака штаны, интересно а мужские бывают такие?
– А я наверное не скажу про книгу или фильм, бывает когда п*****, читаешь что-то и уровень чернухи и жестокости зашкаливает, а такого, чтобы прям про меня было…
– А по поводу Достоевского, у него талант – залезть в шкуру мудака и оттуда вещать.
– Я пока не знаю другого писателя, кто бы так сильно писал, Фитцджеральд обещал, что «Ночь нежна» будет на уровне Достоевского, но там такие только последние десять страниц.
– А ты «Тихий Дон» читал? Или «Жизнь Арсеньева»? Ну почитай, это может и не Достоевский, но всё равно стоит.
Подходя к скамейке во дворе, Володька отработанным движением скидывает рюкзак на одну руку и достаёт виски, колу и пластиковые стаканчики.
– За что выпьем?
– За Дэна.
– Кто это?
– Дэн, мой знакомый врач, он спал со своими пациентками и испытывал угрызения совести. Внутренний голос ему говорил: «Ты не первый и далеко не последний практикующий врач, который спит со своими пациентками, к тому же ты холост». И когда он уже начинал успокаиваться, другой внутренний голос говорил: «Дэн, но ты же ветеринар!»
– За Дэна.
– Да, чтобы он больше не испытывал угрызений совести.
Под щебетанье около-подъездных воробьёв мы, молча, передаём бутылку. Где-то там Дэн испытывает облегчение. Всё это грозит перейти в обычную попойку или знакомство с заштампованными девушками, которые будут издавать призывно-утробный смех на любые шутки, усиливая внутреннее чувство тоски и одиночества. Или девушки с претензией, что им все должны, а она вся такая независимая и недоступная, её нужно добиваться. Для таких игр нужен IQ эмаптии пониже.
По дороге до Вована, мы обсуждаем возможные варианты развития событий. У меня денег почти нет, у Арса оказывается тоже.
– Вы как хотите, а я домой, мне завтра на работу – говорит Вован.
– Да ладно тебе, первый раз что ли?
– Не, настроения нет, на, вот вам пятерку, повеселитесь там за меня.
– Спасибо, я отдам.
– Да забей, не надо. Всё давайте, – Вован ушёл.
– Может в пиццерию? Там в монастырях вам вряд ли давали пиццу с ананасами и холопеньо?
– Даже не знаю…
– В центре новый клуб открыли – поехали. Ты в клубе сто лет, наверное, не был?
– Такси вызовем?
Удивлялся всегда кричащим для привлечения внимания друг другу девчушкам стоящим друг напротив друга, ты поворачиваешься и они заливаясь хохотом убегают. Странное действие гормонов, я потом должен, видимо подойти и спросить – «Это случайно не ты как бегемот хохотала у клуба». Сейчас правда так и парни себя ведут, но может они ещё не разобрались в настройках, подглючивает процессор или задний привод. Вторая категория людей, чьи мотивы для меня остаются загадкой, это те – кто приходят пожрать и покурить кальян под низкочастотные басы. Пузатые мужички выгуливают своих гурий, которые выйдут на высоком каблуке двадцать минут исполнить танец ленивых-кривых утят. Что за бред, Господи.
Охрана интересуется самочувствием, я отвечаю, что: «Надеюсь будет лучше». Мы спускаемся в подземное царство и направляемся к Харону за порцией отравы.
– Что будем пить? – ору я Арсу.
– Водку!
– Может что нормального?
– Да нет, водку.
– Запить чем?
– Ничего не надо, скажи просто водку!
Кладу на стойку пятёрку, бармен наливает и идёт их менять. Мы выпиваем и морщимся. Арс втречает знакомых и отходит к ним. На танцполе молодежь трясёт маслами. Ноги сами отрываются от земли. Меня подняли за руки за ноги и несут. Необычно. Четверо нерусских. Интересно куда меня несут. Меня поднимают по лестнице и выносят на улицу мимо охраны, к черному затонированному джипу. А это уже не очень хорошо. Поездка с ними сегодня в мои планы не входила. Я резко дёргаю ногами и руками. Меня роняют, пытаются опять схватить за руку, но я шлёпаю кулаком в чёрный клюв и вскакиваю на ноги. Меня опять пытаются схватить, но как-то незамысловато и я наотмашь бью. Толстый чурка орёт:
– Не надо всё усложнять!
– Идите-ка вы на***!!!
В стойке я интуитивно пячусь к стене, чтобы не зашли со спины. Сидя на асфальте у стены играют на барабанах парни и девушки с дрэдами. Играют что-то тоскливое. Я снимаю через голову рубашку, поворачиваясь к маргиналами спрашиваю:
– Вы не могли бы играть что-то поэнергичнее?
– Без проблем, чувак.
Они начинают тарабанить что-то весёлое. Я истощённый постами понимаю, что здоровые чурки вчетвером намажут меня на этот асфальт, как плавленый сырок. Подходят всё ближе. Неожиданно в круг запрыгивает девчонка в ярко-кислотных штанах и обняв меня за шею целует. Все они меня с кем то путают.
– Ты-то кто такая?!
– Только не дерись с ними. – она говорит шёпотом и резко оборачивается к остановившимся чабанам. Не знал, что девушки знают такие сложные семантические матные построения, как портовая сапожница. Активно жестикулируя, она объясняет, куда и кого собирается сношать. Она кричит охране у клуба:
– Х*** вы стоите там? Здесь русского парня собрались бить вчетвером, а вы там курите, мудаки!!! – быстро поворачивается ко мне и говорит – Бежим.
– А рубашка?
Она подымает рубашку, и мы бежим. Горцы бегут следом, но грузная комплекция даёт о себе знать через пару кварталов. Погоня позади и мы останавливаемся отдышаться. Я одеваю рубашку.
– Ты почувствовал искру между нами, когда я тебя поцеловала?
– Да как-то нет.
Она целует долго и смачно.
– А сейчас?
– Да кажется что-то почувствовал, может ещё раз?