Рабы бессмертия

– Умею, – ответил Трофим, готовый к любому развитию событий.

– Хорошо, вначале бежать будем. Не быстро, есть у меня дорожки, которые за все время и не менялись почти, там только радиация шумит, по ним пойдем. Я только поэтому Севу и ношу, чтобы можно было по таким местам двигаться, а так она мне без надобности. Мутанта не держит, пулю с трудом, в аномалии за артефактами я не хожу, – говорил он, застегиваясь и надевая тонкий рюкзак.

Трофим последовал его примеру. В его рюкзаке были только продукты и вода. Из оружия «Глок», однажды подаренный Якорем, очевидно оставшимся на Пепелище вместе с Молем.

– Ну что, готов, человек-открытка? – спросил он, взяв в руки потертый, но внушающий доверие Винторез.

– Почему открытка? – смущенно спросил Трофим.

– Потому что на лице все написано, – ответил Калмык, и в его азиатских глазах блеснули искорки смеха. – Готов?

– Готов.

– Пошли, – сказал он и пошел вперед.

Дойдя до ворот, он еще раз оглядел Дока и, видимо, удовлетворившись результатом, свистнул в воздух. Два свободовца в экзоскелетах даже ухом не повели, зная об этой привычке сталкера, теперь о ней знал и Трофим. Не оборачиваясь больше, зверолов перешел на легкий бег. Двигалась пара очень быстро по сравнению с вообще возможной скоростью передвижения для Трофима. Калмык бежал легко и ровно, упруго перепрыгивая неровности, иногда скатываясь прям на заднице по склонам оврага. Трофим сначала опасался, что выдохнется через двадцать минут, но с удивлением обнаружил, что выдерживает выбранный темп. Некстати вспомнив однажды сказанные слова неким голубоглазым куратором Алексеем на Янтаре, в кабинете директора Водопьянова: «…а то, что бойцы, как вы говорите, «зараженные» этим вирусом, двигаются быстрее, стреляют точнее, раны затягиваются, инфекция не берет, спят меньше, это как понимать? Заражение?» «Заражение» – сам себе ответил на этот вопрос Трофим. Счетчик радиации временами трещал как в последний день, иногда зуммер встроенного в шлем детектора аномалий подавал свой сигнал, информирующий о приближении зоны разрежения или повышенного давления, или о сильном электрическом поле, но Трофим, полностью доверившись проводнику, натянув лямки рюкзака, чтобы полностью исключить его надоевшее похлопывание по пояснице, шаг за шагом, движение за движением повторял движения Калмыка, двигающегося словно кот по знакомой крыше.

***

Окрестности Янтаря. Возле железного двустворчатого люка возился Кучер, шипя пламенем и настраивая резак. Баллоны с пропаном и кислородом лежали тут же. Рядом стоял Кабан в экзоскелете, вооруженный пулеметом, а за ним, сжав фазометр, стоял Берик, вооруженный напутствиями заведующего лабораторией и, как считали другие долговцы, знанием предмета. Еще несколько человек из группировки Долг, прикрывающие их, стояли подальше между деревцами, посматривая из стороны в сторону. Разумеется, все были перекрыты осколками «кристалла», чья цена на внутреннем рынке Зоны выросла многократно и почти сравнялась с легендарными артефактами типа «душа», «пузырь» и «золотая рыбка». Обернувшись на охранение и надев темные защитные очки, Кучер приступил к процессу. Въедаясь пламенем горелки, брызжа каплями расплавленного металла, он начал медленно прожигать дверь, намереваясь срезать ее по предполагаемым петлям. Вскоре одна из половин просела, обозначая, что петли уже не держат ее. Кабан вместе с Кучером попытались поднять ее ломом, но она хоть и была срезана с петель, все еще держалась на засове. Кучер вздохнул и, прикинув, где должен быть засов, минут через десять срезал и его. Половина створки рухнула вниз, а за ней лишенная опоры провалилась и вторая, обнажив полукруглый карман, в котором могло уместиться максимум четыре человека, и темный, узкий, всего около метра шириной проход с бетонной лестницей вниз, уходящей почти под сорок пять градусов. Из открывшегося отверстия потянуло легким сквозняком, показывающим, что где-то еще возможно есть такой же вход или выход. С сомнением посмотрев на лестницу и открывшийся черный зев, Кабан, вполовину повернув голову к ученому, но не отрывая взгляда от гипнотизирующей норы в земле, спросил:

– Наука, ты точно хочешь посмотреть своих мертвецов?

Берик подошел к краю прохода, в котором виднелись красные и дымящиеся срезы металла, и с опаской посмотрел внутрь.

– Вообще-то, ни разу не хочу. Но кто, если не я? – негромко спросил он, не замечая, как вокруг этого лаза собрались бойцы охранения.

– Ну давай, лезь тогда, – просто резюмировал Кабан. – Мы тебя здесь подождем. У нас приказ без прямой необходимости не соваться.

Берик обернулся. Его окружали бойцы Долга, безучастно смотрящие на него через маски тактических шлемов. Если бы на его месте был Трофим, он бы наверняка полез туда, того вообще, казалось, не интересовали вопросы собственной безопасности, но сейчас Трофима не было. Стоило ли ему, Берику, лезть туда? С другой стороны, зомби не являются особо кровожадными, окружить его, судя по всему, не смогут, подавить воздействием наверняка тоже, аномалии… Но ведь там уже хожено. Веревку бы.

– Веревка есть? – спросил Берик, решившись.

Один из бойцов снял тонкий прочный нейлоновый шнур.

– Здесь тридцать метров.

Ученый кивнул и подвязал его за пояс, прикидывая, что если понадобится бежать назад, то он может запутаться в нем и упасть, но с ним все равно было спокойнее. Не сказав более ни слова, он вытащил холщовый мешок с провиантом специально для возможного контакта с зомби, включил фонарь, проверил, на месте ли пистолет, и, выдохнув, сделал первый шаг по лестнице, ведущей вниз. Яркий свет фонаря освещал сразу обе стены и потолок. Стены были грубо оштукатурены и покрашены прямо поверх неровной штукатурки, со следами мастерка, темно-зеленой краской, которая казалась черной. Действительно крайне неудачное решение всюду красить такими унылыми цветами. Потолок высотой менее двух метров не предполагал даже освещения. Ни обрывков проводов, ни намека на место, где крепилось хоть что-то. Узкая ровная плита потолка, вероятно, выполненная по заказу, ступени явно хоженые, мелкие камешки, грязь и листочки с поверхности уходили вниз, в темноту. Этот вход явно не являлся общедоступным, о чем думали в то время, когда строили эту шахту, можно только догадываться, но, видимо, спецслужбам виднее, у них всегда должен был быть запасной вариант. Через пятнадцать ступеней лестницу перегородила толстая стальная решетка, за ней грязная тряпочная занавеса с мрачными бурыми пятнами. На решетке не было дверей и замка, очевидно, она отъезжала в сторону, кроме того, стены коридора за решеткой обрывались. Ученый остановился.

– Зачем пришел, сталкер, – раздался голос из-за занавески.

Берик вздрогнул. Спрашивающий голос был безразличен и спокоен, голос мертвого. Зомби, очевидно, видел и чувствовал его прекрасно, а грязный кусок материи не был для него преградой.

– Я ученый, – севшим голосом ответил Берик, проклиная себя за глупость, за то, что не подготовился к тому, если его застанут врасплох, особенно если он наткнется сразу на третью категорию, ведь это он должен был быть неожиданностью. Да и какой к чертям неожиданностью! Все с самого начала было сплошь не подумав и сплошь на удачу. На что он рассчитывал, с грохотом провалившейся железной двери люка ввалившись к мертвецам в подземелье? – Я пришел… исследовать, – чувствуя, как нелепо звучат его слова, продолжил он.

Там за занавеской в него вполне могут целиться стволы автоматов, даже если и не целятся, и начнется рукопашная, ему все равно крышка. Бежать поздно, спрашивать за образцы – глупо. Предложить обмен, как это делал Трофим?

– Обмен, – сказал Берик, обрадовавшись, что не поленился набрать вдоволь продуктов в мешок. – У меня есть еда, – сказал он, протягивая мешок вперед, давая зомби просканировать его.

– Передай остальным, что все, кто будет сюда спускаться, останутся с нами, – сказал голос.

В этом голосе была стужа подземелья, мрак сырых могил и голоса других мертвецов. У Берика зашевелились волосы на голове, подшлемник стал тесен, а воздуха мало от сдавившего грудную клетку спазма ужаса. Ученый кивнул, не в силах сказать ни слова.

– Иди. Ты последний, кто смог выйти отсюда. Передай остальным наверху.

Берик кивнул еще раз и развернулся в обратную сторону, судорожно хватаясь за спасительный шнур, привязанный к поясу. Сделал один шаг.

– Стой.

Ученый застыл, сгорбившись и тяжело дыша.

– Оставь, что принес.

Берик кивнул еще раз и, не оборачиваясь, оставил рюкзак с продуктами на ступеньках. Медленно, словно во сне, глядя на светлеющий проем люка, он пошел вверх. Меньше чем через минуту он вышел на поверхность. Яркий, светло-серый подлесок с яркими серыми, бурыми, коричневыми листьями, мягкое карканье ворон и шелест шевелимой ветром зеленоватой листвы. Он распахнул забрало. Запах. Запах живых деревьев, с ароматом плесени и грибов, мягкий ветер с легкими нотками далеко стоящей, умирающей кислотной аномалии, лица бойцов, окруживших его.

– … Ага, я вижу, что хватанул… – дошло до него только сейчас, что бойцы уже некоторое время разговаривают про него.

– Ну что, видел своих? – спросил Кабан, удобнее перехватывая пулемет.

– Какой на фиг своих, – прошептал Берик, переводя дух, и от греха подальше отошел от проема. – Я туда больше ни ногой. Там решетка, за решеткой занавеска, за занавеской объект, третья категория минимум. Сказал, что я последний, кто смог выйти оттуда.

– Так ты его и в глаза не видел? – спросил кто-то.

Ученый отрицательно покачал головой.

– Не видел и вам не советую. Там за занавеской что угодно может быть, решетка толстая, больше чем в два пальца, без калитки, спуск узкий, не разойтись.

– Ясно, – сказал Кабан. – Сейчас в штаб доложим, там пусть думают. А то можно и бочонок с сюрпризом им вниз скатить, враз и решетку, и занавеску вынесем.

Долговец отошел, пересылая что-то на Янтарь, а оттуда уже по более стабильной связи по цепочке до Ростка к полковнику Рожку. Тем временем бойцы закурили.

– Ну ты сам-то как думаешь, стоит их выкуривать или нет? – спросил высокий долговец в АК.

Его тактический шлем был оцарапан осколками либо рикошетами, а прикрепленное мультифункциональное забрало поднято, открывая худое, вытянутое, усатое лицо с прямым тонким носом и пронзительным взглядом. Берик отрицательно покачал головой.

– Чего ради? Кто от этого выиграет?

Долговец пожал плечами, поднося к губам ранее раскуренную сигарету.

– Чтоб спокойнее было. Шастают тут у нас под боком, не порядок.

Теперь ученый пожал плечами. Порядок или нет, это не к нему, но то, что обязательно кто-то погибнет, это, на его взгляд, не стоило штурма, неизвестно насколько укрепленного и обороноспособного подземелья, ради сомнительного порядка. Глупость. Вернулся Кабан, сосредоточенно соображая. Очевидно, распоряжения, которые он получил, были совсем не радостные.

– Так, Кучер, заваривай эту всю байду, да потуже, чтоб не вылезли. Рожок приказал забыть, заварить и отложить до лучшего времени. Там ребят наших у заправочной станции, на подходе к Лиманску подрали, похоже Свобода. Надо… – тут он оглянулся на Берика, невольно слушающего его, – в общем, науку на базу и ко мне.

***

Уже к закату Калмык и Трофим приблизились к Рыжему лесу, мрачной стеной возвышавшемуся на фоне темнеющего неба. Последние лучи солнца, допущенные сквозь облака, уже не золотили вершины далеких деревьев. В их неверном свете лес вдруг стал зеленым, словно обычный и знакомый всем людям на Большой Земле, разве что жуткий, парализующий волю вой чернобыльца оповестил пришлых о том, что у этой территории имеется свой хозяин.