Дни за Гранью

Турист пожал плечами. Острых ощущений совершенно не хотелось, но вспомнив, что он сможет наверняка это сфотографировать, как только ему вернут его телефон, утвердительно кивнул.

– Правильно. Врага надо знать в лицо.

Дым присел и, прихватив обеими руками макушку черепа, начал раскачивая вытаскивать ее из земли. Новичок присел рядом. Земля и мусор без особого сопротивления отдали требуемое, и вскоре череп кровососа полностью вылез из-под земли. Серые кости с синеватым отливом и белыми отложениями солей, пустые глазницы, черная от влажности, удлиненная нижняя часть. Вообще весь череп был вытянутым и слегка изогнутым назад. Монолитовец подобрал палочку, подсунул ее снизу, и через мгновение нижняя челюсть раскрылась, уронив комья земли, разделившись на две длинные половины, обнажив пару острых длинных клыков снизу на краях. Турист непроизвольно вздрогнул от неожиданности, впечатленный широким размахом и скоростью, с которой распахнулась двойная створка. Дым спокойно повернул череп боком к Туристу и показал палочкой, как указкой, на место, где виднелось достаточно большое отверстие.

– Вот тут у них ухо. Ушной раковины нет, но вместо нее воронка. Тут кость или слабая, или вообще нет, в зависимости от вида, можно ножом, а можно и палкой. Спереди бесполезно. Кость покатая, прочная, ротовой аппарат сильно упрочнен мышцами и сухожилиями, быстро регенерирует. Головой может таранить, если придется, так, что мало не покажется. Но до этого дело обычно не доходит. Убегать не советую, бояться в целом тоже, поскольку бесполезно.

– А что делать? – боязливо спросил Турист.

– Тебе ничего, – Дым прищурился, сопоставляя ощущения со словами, – ты как бы не вписываешься в меню местных товарищей, можешь порадоваться. Я тебе сейчас расскажу, что вижу. Ты, Турист, здесь элемент новый. Большинство из тех, кто сюда доходит, прожженные Зоной до самого мозга, а тебя Зона толком и не видит, тебя как бы и нет для всех. Мне в первый день вообще на тебя с трудом приходилось отвлекаться, да и сейчас тоже ты легко из внимания выскальзываешь. Как тебе сказать-то… не свойственен ты нашей реальности, понимаешь? – Турист неопределенно пожал плечами, не особо понимая, о чем он говорит. – Не вписываешься ты в картину. Нет в тебе смысла, что ли… – Дым вздохнул, он не очень любил разговоры вслух, поскольку они так долго передавали то, что при помощи пси-контакта передавалось за мгновения. – Ты вообще родился не в этом мире, тебя и там, на Большой Земле, толком никто не разглядит. Нет твоих отпечатков. Нигде нет. Никто тебя не помнит, не видел, не знает. Так наш мозг настроен… он же видит не только то, что видит, а то, что имеет отпечаток в общем фоне, с таким, что имеет свой след в этом мире, легче соприкасаться, контактировать. Вот ты там у себя, на Большой Земле, жил, и думал, и общался, и следов пооставлял за собой кучу, а у вас там в общем информационном поле Земли висит. Оно на тебя влияет и на других, на удачу твою и наоборот. В общем, людям там у себя ты с первого взгляда можешь запомниться, вызвать доверие или наоборот, понравиться или не понравиться. Человек не только на твое тело смотрит, но и на твой накопленный фон, он везде… скажем, даже когда тебя рядом нет, тебя вспомнить могут, обратиться, подумать. Вот святых, например, рисовали сразу на золотом фоне, кому надо, тот и обращается к ним. А тут этого твоего фона нет, он там, на другой, Большой Земле остался, и контакт у окружающих с тобой не полный совсем. Понимаешь?

Турист вроде начал что-то понимать, по крайней мере на уровне ощущений.

– И что, мутанты меня не видят, что ли? – спросил он.

– Увидеть-то увидят. Только ты для них что столб для собаки. Так, подойти понюхать, если приспичит, пометить, – усмехнулся монолитовец.

– Пометить? – лицо парня вытянулось.

– А что? – усмехнулся Дым, – делов-то. Ты главное особо не пыжься, не шуми, не прячься. Ты для них никакой, ни свой ни чужой, ну а если проявишь себя как-нибудь, например разозлишься, испугаешься, то и будет это твоим первым отпечатком для них. Так и спроецируешь себя для Зоны… как себя поставишь, одним словом.

Турист огляделся. Они сидели на открытом месте посреди широкой полосы. День уже вполне вступил в свои права, и их силуэты отбрасывали нечеткие тени на землю. Мошки лениво плавали в глазах, но обстановка в целом не внушала тревоги, разве что чуть-чуть жарковато.

– Тогда зачем ты мне череп показываешь? – с сомнением спросил Турист.

– Затем. Затем, чтобы ты, когда вплотную его увидел, представление имел, кто это и что это, да не вздумал вдруг убегать со страху. Не он, так аномалии достанут.

– А что, для аномалий я тоже неместный? – с надеждой спросил парень.

– А для аномалий ты вполне себе обычный, на них твоя неуместность никак не влияет, – «успокоил» его Дым. – Ладно, пошли дальше, – он встал, присмотрелся, – сейчас двадцать метров вон до того кустика, от него направо. Запоминаешь?

Турист кивнул. Мертвый Лес был уже гораздо ближе, и отсюда чувствовалась его мрачная задумчивость и буквально чуждость для парня. Сейчас он кожей ощущал, насколько этот лес другой, как сильно он отличается от того подлеска, что они миновали внутри периметра группировки. Мертвый Лес холодил под кожей, пугал, одновременно звал и затягивал, с каждым шагом становясь все более мрачным и странным. Наконец они добрались до первых, лишь слегка спутанных жгучим пухом деревьев, чья йодного цвета кора, которую, с разрешения Дыма, парень потрогал рукой, оказалась теплой.

– Теплая… – задумчиво сказал Турист. – Как живая.

– Да, – подтвердил Дым, – это первые настоящие метры Зоны, если идти от базы, а если с Периметра, то последние. Полоса не в счет, там смешанное.

– Что смешанное? – спросил Турист.

– Поля смешанные. Так сказать, зоны ответственности. Здесь от Мертвого Леса и дальше, – он махнул рукой вперед, – так сказать, юрисдикция Зоны, понимаешь? А от контрольки и к ЧАЭС уже Монолит своим излучением перекрывает.

– А… все так… необычно, – медленно оглядывая кроны со сросшимися местами ветками разных деревьев, протянул Турист.

Дым дал ему время оглядеться и привыкнуть к обстановке. Затем, махнув рукой, повлек за собой. Пройдя пару десятков метров внутрь леса, они набрели на остатки маленького костра, который Турист вряд ли заметил сам в этом серо-коричневом, сумрачном месте, когда постоянно хочется включить фонарь.

– Ты смотри, какой гад, – присев возле едва различимых, слегка подернутых пеплом углей, произнес монолитовец. – Под самым носом сидел, как у себя дома, но ничего, – он обернулся на парня. – Сейчас дуем обратно, берешь то, что надо, и возвращаешься сюда. Провожать не буду, не маленький, сам дойдешь.

Глава 14. Отражение

Дорога обратно, до базы Монолита, заняла вдвое меньше времени. Турист молча сосредоточенно практически наступал на пятки Дыма, а через выдохшееся аномальное поле прошел будто робот, полностью поглощенный предстоящей задачей. Вот наконец распахнулись широченные бронированные двери подземного корпуса, множество неудобных ступенек вниз, когда приходится для шага выдвигать ногу дальше чем обычно, и наконец вторая дверь, за которой уже такая знакомая «столовка». Телефон лежал один-одинешенек на краю ближайшего стола, и Турист незамедлительно схватил его. Аппарат оказался включенным, а батарея полностью заряженной.

– Есть не хочешь? – внимательно глядя на парня, спросил Дым.

Турист отрицательно покачал головой. Съеденный уже много часов назад рацион до сих пор давал ему ощущение сытости.

– Я только воду обновлю, – проговорил Турист и проскочил в уборную, где, глядя в зеркало на свое серьезное лицо, ставшее как будто старше, обновил воду во фляжке и напился прямо из крана. Вода была хорошей, не просто хорошей, а приятной. Легкой на вкус, слегка пузырилась воздухом на языке и, казалось, не занимала места в желудке. Приладив флягу к поясу, он выскочил обратно, где его ожидал Дым с последними инструкциями.

– Тревожная кнопка в телефоне. Звонить никуда не надо, просто выключишь его, он пошлет сигнал. То же самое если включишь. Встретишь Ходока, про нас ни слова, твое дело на несколько минут, потом появляемся мы. Понял?

Турист кивнул, от волнения пережало горло, и только сглотнув, он смог сказать:

– Да.

– Ну все, Турист, ждать нечего, вперед с песней… ну то есть… – Дым осекся. – В общем, иди.

Парень развернулся и, чувствуя, как у него слегка холодеет внутри, двинулся наверх, через услужливо распахнувшуюся дверь. Взглянув на телефон, засек время: двенадцать ноль-ноль. Со слегка учащенным сердцебиением одолел лестницу и вышел на воздух. Легкая дымка облаков сдерживала палящее где-то там вверху солнце, но от земли тянуло прохладой. Коротко вздохнув, Турист пошел по уже известной тропе, стараясь не глядеть по сторонам. Территорию разбитых гаражей прошел почти бегом, уже не обращая внимания на ямы и участившихся мошек, так же не глядя прошел строения, где находились монолитовцы, и позволил себе поднять голову и как следует осмотреться только на контрольной полосе. Как он ни пытался вспомнить дорогу через контрольную полосу целиком, вспоминались только фрагменты, одно было хорошо, виднелись оставленные им следы. Смахнув со лба выступивший от быстрого хода и волнения пот, он, словно цапля на болоте, высоко задирая ноги двинулся по тропе. Наконец добрался до черепа кровососа, оглянулся через оба плеча и, достав телефон, принялся фотографировать. С каждым едва слышным цыканьем телефона, сообщавшем о том, что снимок сделан, ему становилось легче. Вдоволь нащелкавшись и бережно уложив череп глазницами вниз, он одолел последние сто пятьдесят метров на одном дыхании.

Теперь дело предстояло за малым, добраться до остатков костра и разложить там свой. Вот только Мертвый Лес, с его неестественным мрачным цветом деревьев и паклями жгучего пуха, не очень-то вдохновлял на уютные посиделки. Стараясь не думать вообще, Турист добрался до остывшей стоянки Ходока и, подобрав несколько палочек, относительно чистых от жгучего пуха, принялся ломать их, создавая, по его мнению, неприемлемый шум, который все же быстро терялся в скрадывающей звуки забитой пухом атмосфере аномального леса. Сломав достаточное количество для небольшого костерка, он решил, что время будет тянуться долго, а сколько просидеть ему здесь придется, непонятно, в любом случае подготовить дрова лучше сейчас, чем потом, когда солнце скатится с небосвода, а сумерки Мертвого Леса станут еще гуще. В конце концов Дым сказал, что здесь достаточно безопасно… или не сказал, и вообще, должен же он сфотографировать еще что-то кроме черепа кровососа. «Самое интересное, что фотографии в Ютюбе пойдут за фейк, а вот видео… – думал про себя Турист, начиная улыбаться. – А вот видео раскритиковать будет намного сложнее», – достав свой «Нокиа», он включил и настроил камеру. Камера была хорошей, вполне сносной для домашнего видео, сама адаптировалась под освещение, контрастировала, схватывала движения. Добившись, когда наконец электронный мозг сообразит, как правильно настроить объектив в таком сумрачном, съедающем все границы освещении, Турист включил запись.

– Здравствуйте, дорогие друзья, – начал он официальным тоном, затем, смутившись своей непонятно откуда взявшейся манеры, он хохотнул и, повернув объектив на себя, сказал: – Привет, пацаны! – подержав камеру на себе несколько секунд, он развернул ее и продолжил: – Ребята, Ти… – осекся он, вспомнив, что имена в Зоне хранятся молчанием. – Короче, вы не поверите, где я! Сегодня второе июня две тысячи… года, я нахожусь в Зоне, что возле ЧАЭС. Но это не та Зона, епрст! – воскликнул он, не сдержав радостных эмоций. – Это другая, настоящая! Прикиньте, она существует! – Турист несколько раз перевел камеру на себя и на лес. – Это место называется Мертвый Лес! Я тут снимаю, на! Щас я вам покажу что получше! – Турист бодро зашевелил поршнями в сторону контрольной полосы. – Вот видите, – поворачивая камеру вправо и влево, – это контрольная полоса, тут всякие аномалии есть, но их не видно. Там дальше, посередине, кровосос! Настоящий! Труп уже, но череп я сфотографировал! – затем от вдруг нахлынувшего на него восторга он растерял слова и, словно чувствуя, что за ним наблюдают десятки и сотни глаз его знакомых, увлеченно предложил: – Хотите, я вам аномалию покажу?! Тут есть! Щас, щас… – засуетился он и развернулся обратно. – Я тут, короче… ну типа, в общем, я тут костер сделать должен, а пока пойдемте за дровами. Вот это, короче, жгучий пух, – показал он пальцем на повисшее на кусте коричневое мочало. – Его тут полно, весь лес в нем, я его трогать не буду, от него пыль может идти. Пошли дальше, – предложил он невидимым свидетелям его похода. – Сейчас мы пройдем чуть-чуть дальше, здесь должно быть безопасно, главное не трогать ничего, но вот деревья можно. Видите, какого они цвета необычного? Кора теплая, – он пощупал рукой один из стволов. Рука почувствовала легкую шероховатость и слабое тепло, которое, однако, не согревало, а наоборот неприятно холодило руку откуда-то изнутри, словно вытягивало что-то. Отдернув ее и потерев подушечки пальцев друг об друга, Турист задумчиво произнес: – Да и деревья, в общем-то, лучше, наверное, не трогать.

Несколько минут он молча пробирался через лес, тщательно смотря под ноги и следя, чтобы и без того пришедшие в грустное состояние кроссовки не коснулась даже внешне нормальная веточка. Через совсем небольшой промежуток времени перед ним возникла достаточно широкая просека, метров пять шириной. Ряд поваленных деревьев уходил далеко вперед, словно некто прокатил гигантский шар, из-за которого и рухнули деревья. Мало того что они рухнули, спутанные кроны были вдавлены в землю и разломаны. Инстинктивно опасаясь выходить на ни с того ни с сего открытое пространство, Турист, выставив камеру перед собой, продолжил съемку. Там, впереди, лежали вполне себе сухие и готовые для продолжительного костра ветки, которые нужно только подобрать и притащить к будущему месту костра. Только он собрался сделать шаг, как впереди мелькнула какая-то тень. Бесшумно присев и продолжая следить и глазами, и камерой за просекой, он увидел длинноногого, практически белого пса, который что-то деловито обнюхивал в том конце просеки. Стараясь не выдавать свое волнение в виде дрожи камеры, он прошептал, почти касаясь телефона губами: – Там, впереди, собака, точнее пес, наверное, мутант.

Легкий шаг собаки изменился, ее что-то насторожило. Создание находилось метрах в двухстах от скрывающегося в тени Туриста, который, замерев, наводил непослушными пальцами зум на максимум, стараясь заснять морду пса. Камера в его трясущихся руках не могла взять фокус, а между тем он прекрасно видел полностью затянутые кожей глаза собаки, и только спустя минуту, когда слепой пес потерял к нему интерес и снова занялся своими собачьими делами, он смог прошептать в развернутую на себя камеру, едва сдерживая визг восторга:

– Это слепой пес! Клянусь вам, это он!

Еще раз выставив телефон на мутанта, он уже в спину снимал удаляющегося слепого пса. После того как мутант исчез в лесу, он медленно развернулся и крадучись пошел обратным путем, так и не взяв хворост.

По его прикидкам, он отошел от места своего назначения всего метров на пятьдесят, но пару раз, возвращаясь по своим собственным следам, он натыкался на нечто, чего, казалось, не было на его пути ранее. Вначале он увидел странный дрожащий пузырь, размером с футбольный мяч, коричневого цвета, как будто бы из резины. Решив для себя, что это гриб, благоразумно не трогая и не приближаясь к нему, он потратил несколько минут, снимая образование и место вокруг него. Пройдя еще немного, он увидел пару скелетиков, торчащих из жгучего пуха. Скелеты были небольшие, почти как кошачьи, с длинными передними крысиными зубами. Решив, что это тушканы, он также подержал камеру рядом и, не прикасаясь к находке, продолжил свой путь. Рассуждать и комментировать особо не хотелось, вдруг появившаяся усталость и апатия поумерили его пыл. Дойдя наконец до места, он остановился всего в нескольких метрах от костра и устало перевел дух, выключая камеру. Телефон издал характерный булькающий звук отключения камеры, и возле сложенных стопкой дров Туриста вдруг, вышибая холодный пот, появился человек. Точнее сказать, он не появился, он просто обернулся на звук камеры, и если бы не его движение, которое вдруг обозначило контуры сталкера, непонятно, насколько бы близко подошел Турист, прежде чем он заметил его. «Ходок», – понял Турист, разглядывая во все глаза настоящего живого сталкера, первого, которого он увидел в своей жизни. Сталкер был почти такого же роста, как Турист, чуть шире и наверняка крепче, об этом можно было, наверное, догадываться по тому, с какой легкостью он держал направленный на Туриста тяжелый гаусс. Лицо Ходока почти полностью скрывала дыхательная маска сложной конструкции со поляризированным, едва прозрачным стеклом, закрывавшим глаза. Всю амуницию сталкера скрывал широкий плащ серо-зеленого цвета с капюшоном, на котором были, видимо, нашиты петли, к которым привязывалось множество тряпочек, зеленых, коричневых, серых, скрывающих контур человека настолько удачно, что стоит ему замереть, как он становился практически невидимым. Между распахнутых концов плаща, которые были открыты, поскольку Ходок держал в руках гаусс, на поясе виднелся ряд артефактов. О том, что это артефакты, Турист догадался по непрерывному холодному, но мягкому свечению: что-то посверкивало голубым, что-то ровно светилось белым, чуть глубже красиво отражал тусклый свет Мертвого Леса оранжевый артефакт. Глаза Туриста распахнулись в восторге и изумлении, и если бы не более чем угрожающий вид Ходока, он бы немедленно с восторгом бросился к нему.

Лицо сталкера, практически скрытое дыхательной маской, невозможно было разглядеть, а вот неудобно застывшая в пол-оборота поза говорила о явной неготовности к тому, что его возьмут врасплох, и судя по тому, как резко застыл сталкер, сюрприз в виде Туриста в его настоящем виде тоже произвел впечатление. Еще бы, в самой глубокой Зоне, на границе с группировкой Монолит, славящейся своей жесткостью и фанатичностью при достижении цели, в неимоверной дали, по меркам Зоны, от долговременных стоянок и баз сталкеров, в самом Мертвом Лесу, где с одной стороны монолитовцы, с другой стороны мутанты, которые часто преследуют пробирающихся к Исполнителю сталкеров, да и сам Мертвый Лес пьет человеческие жизни, появляется вот это создание, которое даже в Лагере Новичков, по всему видно, не прошло бы дальше первой аномалии или первой засады бандитов. Создание явно восторженно пялилось на сталкера, держа в правой руке нечто похожее на ПДА, одето оно было вообще не пойми во что, какое-то синее трико и камуфляжная куртка, место которой, судя по качеству и удобству, в костре, под курткой виднелся такой же синий трикотажный ворот верхней части спортивного костюма. Единственное, что было явно местным, – фляжка, неумело привязанная лямками к поясу, которая должна была либо сползти вниз и стреножить обормота, если он пробежит пятьдесят метров, заставив его рухнуть на радость догоняющих, а таких в Зоне почти все, либо просто отвязаться и потеряться, оставив придурка без воды. Придурок продолжал восторженно пялиться, открыв рот, в который было бы неплохо залететь кусочку жгучего пуха, и широко раскрыв глаза, обалдело пожирать сталкера взглядом.

– Ты что такое? – негромко и сухо произнес Ходок, держа Туриста на прицеле. – Повернись! Аппарат на землю, – скомандовал он, видя, как парень неловко разворачивается, но не решается бросить нечто в черном глянцевом пластиковом корпусе на землю. – Я сказал, аппарат на землю! – также не громко, но без тени сомнения сказал уже в спину Ходок.

Телефон выпал на землю.

– Это телефон… – жалостно скрипнуло нечто. – Не ломай, пожалуйста, там у меня запись.

– Какой телефон? – опешил сталкер. – Какой на фиг… На колени!

И не дав Туристу сказать ни слова, Ходок ударом сапога по ногам уложил того на землю, едва не ткнув его в мелкую поросль пуха, лежащую на земле. Ловко связав ему руки куском веревки, он обыскал его, вытащив красный китайский нож, серебряный китайский фонарик, синюю пластиковую зажигалку и колоду карт, срезав по пути флягу с водой. Открыв фляжку, он принюхался и закрыл ее обратно, затем, еще раз осмотрев изъятое, он с двукратным удивлением воззрился на нечто:

– …что за…?! – его вопрос повис в воздухе. То, что он видел сейчас было вне формата Зоны.

Какой может быть перочинный нож, какой металлический фонарик самого дерьмового качества здесь, в глубокой Зоне? Ладно еще такая зажигалка, для новичков из деревни, может быть, уместна. Перевернув Туриста на спину и перетащив в безопасное место, посадив спиной к дереву, он сел напротив него, разглядывая то, чего здесь, в Зоне, быть не могло, но оказалось. При этом гаусс он сменил пистолетом, и в его голове явно происходила целая борьба противоречивых мыслей. Это было видно по тому, как его палец нервно поглаживал спусковую скобу пистолета, изредка замирая. Турист, опешивший от такого поворота событий, связанный и находящийся явно не в том положении, которое планировал, слегка запаниковал.

– Отпустите меня! Я же ничего не сделал! Я тут случайно! – завопил он.