Дни за Гранью

Сталкер подскочил к нему, приставив пистолет ко лбу, оставив ощущение холодного прикосновения металла:

– Потише ты…

– Я говорю, я не местный, отпусти меня! – перешел на шепот Турист. – Я же без оружия. Я турист, попал сюда случайно. Мне домой надо, в Питер!

Сталкер подобрал телефон. Брови удивленно приподнялись вверх, когда он немного поковырялся в памяти аппарата, но затем, встряхнув головой, словно отделываясь от наваждения, он решительно выключил его нажатием кнопки.

– Бред какой-то, – пробормотал он, усаживаясь напротив Туриста и уже по-другому, уже без явной неприязни, глядя на него. – Сначала давай, – приказал он.

– Я турист, я тут случайно… мы с группой, с экспедицией ехали на экскурсию к окраинам станции…

– Ехали группой? – переспросил сталкер, явно сдерживая восклицание.

– Да, группой, на автобусе… – Ходок поперхнулся, непроизвольно сбив дыхание. – Вышли из автобуса, встали на поляне и попали сюда. Потом все ушли обратно, а я вот что-то замешкался, – легко врал Турист.

Да, сейчас, действительно, он мог говорить сталкеру все что угодно, по сравнению с самим его появлением в Зоне все остальное является само собой разумеющимся.

– И давно ты здесь? – с сомнением спросил его Ходок, внимательно оглядывая разрушающиеся и трескающиеся кроссовки.

– Да вот сутки уже…

– Что сутки прям здесь, в мертвяке, и обитаешь? – явно не веря, уточнил Ходок.

– Нет, не все сутки… тут, наверное, час, а так там был, – он махнул рукой в сторону контрольной полосы, – но мне тут не нравится, думал обратно пойти.

Ходок вытаращился на него, это было видно даже через слегка бликующее стекло.

– Ты оттуда пришел сюда и теперь хочешь идти обратно?!

– Ну да… а что тут делать-то? Там не так мрачно, и пуха этого нет.

Ходок опустил голову, явно пряча взгляд и как-то странно уводя его в сторону, но Турист словно бы видел ранее этот жест.

– Ну пойдем, – предложил Ходок.

– Куда? – опешил Турист.

– Туда, обратно, – Ходок указал в сторону контрольной полосы, – ты же туда собираешься? Вот и пошли, я провожу, – и в подтверждение своих слов сталкер рывком развязал веревку, связанную каким-то хитрым узлом. Турист поднялся и, подобрав все свои пожитки, понуро побрел в сторону контрольной полосы, сталкер в нескольких метрах позади осторожно следовал за ним. В полной тишине Турист выбрался на край контрольки, ожидая Ходока, но тот не появлялся. Скинув капюшон и замерев, он настороженно к чему-то прислушивался.

– Не нравится мне это… – проворчал он, перехватывая гаусс. – Слышь, турист, уж не знаю, кто тут кого разыгрывает, но если это Зона так шутит надо мной, то и над тобой также. Я тебе поверю, но только и ты теперь побудь в моей шкуре. Смотри!

С этими словами он снял дыхательную маску. На мгновенье у Туриста потемнело в глазах, а затем появилось такое количество мошек, какого еще не было. На него в костюме сталкера, с артефактами на поясе, вооруженный невероятным гауссом и пистолетом, изучая реакцию новичка, смотрел он сам.

Пусть другой цвет кожи, прожженной аномальным излучением Зоны, пусть немного другое выражение лица, заматеревшее и как будто старше, но сомнений быть не могло, это было его лицо, почти такое же, как в зеркале. Это было невероятно, невозможно, но он столкнулся с самим собой, обитающим в этой реальности. Это был он сам, но рожденный в этом мире и ушедший с местной Большой Земли в эту Зону… Здесь он – сталкер, и на него охотится группировка Монолит. Очередной шок ввел Туриста в ступор, он поднял указательный палец, направив его на Ходока, и, глотая воздух, пытался сказать хоть слово, но Ходок, заметив что-то на контрольной полосе, накинул капюшон и через секунду исчез из вида. Продолжая показывать пальцем на пустое место, тщетно пытаясь сказать хоть слово, Турист обернулся и увидел отряд монолитовцев в экзоскелетах, спешащих к нему на выручку.

Глава 15. День 17. Фонарь

Ходок мучительно боролся с болью во всем теле. Артефакты не помогали, поскольку боль в теле была фантомной, а не физической. Вчера он легко ушел от погони, пропустив монолитовцев вперед и сменив направление. Затем, дополнительно спутав следы, он залег на дно схрона, замаскированного землей и жгучим пухом, приготовившись к жестокой трепке от предстоящего Выброса. Он знал, что здесь, в непосредственной близости от Исполнителя, Выброс только берет начало. Здесь его сила бесконечна, и лишь потом гораздо дальше, пройдя Пустоши, Дикие Территории, он слабеет, далее проходя Росток и Свалку, он стихает, пригоняя к периметру лишь свои отголоски. Но ТУТ выжить практически невозможно.

Схрон он оборудовал сам. Не побоялся. Нашел большую яму с остекленевшими от бушевавшего ранее жара стенками, на окраине Мертвого Леса, оставшуюся от «разлома», и в отдалении – кучу строительного мусора, недобро фонящего радиацией. Фон фоном, к нему привыкнуть нельзя, но можно побороться с помощью артефактов, а вот Выброс скоротечен и решителен, и второго шанса не дает практически никому. На постройку самого близкого к ЧАЭС схрона у него ушло несколько дней, но сейчас схрон использовался по назначению. Пусть он хватает радиацию, «пузырь» выводит ее практически столько же, сколько он набирает, пусть он лежит в темноте, скрючившись на глубине нескольких метров под землей, уткнувшись разбитым в кровь лицом в пол, артефакты сразу же остановили кровотечение и заживили рану, нанесенную самому себе в жестокой схватке за сознание, но зато он ЖИВ! И сейчас оклематься ему дело времени. Нужно только, чтобы поврежденная, но не унесенная выбросом эфирная оболочка физического тела, прошитая аномальными потоками, заняла своем место, каждую клетку его тела, его нерва, его сознания. Только потом он сможет управлять собой и не станет зомби, шевелящимся по прихоти аномальных полей в глубине сооруженного им могильника под землей.

Некоторое время назад, почти так же как и сейчас, боль изматывала, отупляла, пыталась скрыть саму мысль о том, что он еще есть, что он присутствует в ней, боль не давала почувствовать ни рук ни ног, не позволяла понять, открыты глаза или нет, не давала никаких ощущений запаха, звука или даже галлюцинаций. Но это было и к лучшему. Ходок знал, что появление облегчающих выброс галлюцинаций и есть потеря разума. Главное не поддаться и не согласиться на облегчение, не поплыть по волне чудесных образов, а остаться бороться здесь, в этой радиоактивной яме, укрепленной радиоактивным, ржавеющим металлом, собранным из брошенного мусора, политого дождями, кислотами, кровью мутантов и людей. И он боролся, когда там, вверху, из-под кроваво-красных небес, рухнула и потекла стремительной стеной красная волна аномальной энергии, от которой сотряслось пространство и выбило пыль из земли, когда бушующая стихия Зоны погнала красные потоки во все стороны к Периметру, выбивая жизни из сталкеров, образуя новые аномалии и подгоняя волны мутантов на прорыв Периметра. Он боролся, он выцарапывал каждый шанс почувствовать себя и свое тело, каждую долю секунды, чтобы вернуться в сознание. Когда стало совсем невмоготу, он выплюнул капу и начал жевать песок, чтобы его хруст удерживал его сознание в теле; когда тело уже не слушалось, а губы и язык отказывались повиноваться, он забился в конвульсиях. Коварная Зона предложила ему со стороны посмотреть на оболочку, бьющуюся в темноте, но он не принял предложение, он усилием воли заставил себя чувствовать, как колени бьются о стеклянные стенки схрона, как голова царапает кожу о ржавую металлическую распорку, как тело, хозяин которого удерживается в нем лишь усилием воли, мучается и сражается в слегка касающихся его разреженных нитях Выброса. И он победил. Он победил смерть на ладонях Выброса, и теперь у него снова есть шанс дойти до Монолита.

Тишина. В темноте схрона едва заметно, призрачно светились артефакты, притороченные к поясу сталкера. Сам же сталкер лежал без движения, едва дыша, часто и неглубоко, ожидая, когда же в нем соберутся силы, чтобы он смог пошевелиться. Наконец управление телом было восстановлено, а сознание возобладало над болью возрождающегося организма. Сталкер со стоном сел, тяжело дыша и бессильно уронив руки.

– Твою ж… ох ты… я ж тебя… – прерываясь на тяжелые вздохи, словно загнанный долгой погоней, шептал он.

Воздуха в схроне оставалось катастрофически мало, и если бы не поддерживающие его артефакты, он бы давно потерял сознание от удушья. Собрав силы, он со стоном протянул руку к вентиляционной трубе небольшого диаметра, которую перед Выбросом законопатил тряпкой. Сделав титаническое усилие, он выдернул кляп, чувствуя, как внешний воздух заструился вниз, в удушающую темноту схрона. Через минуту он достал фляжку и, припав к ней губами, долго и жадно пил. Затем, включив ПДА, проверил время и дату, на некоторое время его лицо осветилось синим светом экрана; удовлетворившись увиденным, он выключил гаджет. Схрон снова погрузился во тьму. Местонахождение сталкера и его присутствие определялось лишь призрачным, сокрытым накидкой светом артефактов.

***

Следующим утром Турист проснулся уже в столовой группировки, на своем месте в углу на оставленном кем-то для него матрасе. Слегка болела голова и немного тошнило. Он помнил, как вчера группа бойцов в экзоскелетах пронеслась мимо него, вслед за Ходоком, но минут через десять вернулась ни с чем. Ни звуков выстрелов, ни слова по ситуации, молча махнули ему рукой и колонной пошли обратно. Только на обратном пути Турист почувствовал, как самочувствие его ухудшается и, добравшись до столовой, он с удивлением для себя без сил рухнул в сон. И вот сейчас телефон показывал восемь тридцать утра, он, чувствуя себя ниже среднего, быстро умылся, взял поднос и, пристроившись вслед за единственным человеком, стоящим у раздаточного окна, незамедлительно запросил рацион и сунул поднос. Получив требуемое, сел за стол, который в принципе считал уже своим, и, перемешав два ингредиента – клейстер и стружку, принялся есть.

Выбор рациона вместо стандарта было полуосознанным решением. Он помнил, что после рациона удивительно долго не хотелось есть, сытость держала его спустя много часов, да и сил как будто было больше, кроме того хотелось поскорее закончить с завтраком, чтобы найти Дыма и узнать, что же все-таки было и что делать дальше, ведь Ходок, несмотря на крайне удачное стечение обстоятельств, ушел, да и еще одна вещь, в которой он был готов усомниться и про которую просто страшно было думать… лицо Ходока. Погруженный в непростые раздумья, Турист механически жевал рацион, изредка запивая его водой. Нет Ходока – нет амуниции, нет амуниции – нет прохода к Исполнителю, чтобы вернуться домой. Насколько понимал Турист, самое сложное – это добраться через всю Зону и пройти контрольную полосу на территорию группировки, но если ты уже на внутренней территории, то остается совсем малая часть, некий проход с аномалиями и то всего полпути… «Уж на этот участок-то меня должно хватить», – думал Турист, работая челюстями и смотря в точку. Кстати, теперь его рацион приобрел легкий аромат, он больше походил на дынный или приближенный к нему фруктовый, да и сами «опилки», казалось, стали не такими пресными, а «клейстер» не таким безвкусным, скорее похожим на кашицу или, очень отдаленно, пшеничную похлебку. А только потом, при пережевывании, вся в общем-то небольшая по объему смесь приобретала фруктовые отголоски. Задумчиво хмыкнув и с трудом доедая рацион, уже чувствуя предельную сытость, но запасаясь впрок, Турист с облегчением выпил второй стакан воды, чувствуя, как проходит легкая головная боль и, оказывается, давно ушла тошнота, а по рукам и ногам разливается благодатное тепло, несущее в себе силу и бодрость. Смахнув испарину со лба, он посветлевшим взглядом осмотрел всех, кто находился вокруг. Всего в столовой было чуть более десятка человек, которые сидели ближе к выходам из боковых проходов и ближе к выходу из бункера. Дыма среди них не было. Вздохнув и решив немного освежиться, парень отнес поднос, обновил воду во фляжке и поднялся на поверхность. Двери услужливо открылись ему, а, казалось бы, бесконечное количество ступенек он одолел на одном дыхании, ближе к выходу даже немного сдерживаясь, чтобы не разбежаться. В согревшихся ногах мышцы налились силой и легко выталкивали его через неудобные для размеренного шага ступеньки.

Оказавшись снаружи, он немного растерялся. Утро хоть и было совсем не ранним, но вокруг царил сумрак. Низкие тяжелые тучи, словно стадо огромных животных свешивались с неба и пытались заглянуть ему в лицо, а ранее прошел дождь, это было видно по широким лужам и сырому порывистому ветру. Пока Турист разглядывал окрестности, сзади раздался звук открывающейся двери и в проеме появился Дым, в легкой камуфляжной куртке и штанах, держащий в руках шлем. Его голова выделялась светлым пятном на фоне пасмурного неба и металлической мрачной двери позади, тихо, но с характерным всхлипыванием уплотнений закрывшейся позади него.

– О, привет, Дым, – обрадовался Турист, одновременно чувствуя некоторую тревогу по поводу сорвавшегося захвата Ходока.

– Здоров, – кивнул монолитовец, разглядывая тучи. – Выброс ночью был, Ходока если не убило, то потрепало как следует, – сообщил он. – Так что у тебя сейчас выходной. Пойдем, – он указал пальцем на мокрую деревянную скамейку, стоящую неподалеку, – присядем, расскажешь, что видел.

Турист кивнул, и они переместились к скамейке. Если бы раньше Турист не стал садиться на мокрое, то сейчас это показалось ему столь несущественным, что он не задумываясь плюхнулся рядом с Дымом.

– Рассказывай, – скомандовал Дым, уставившись куда-то вдаль.

– Ну что… Я, в общем, как полосу прошел, ну там поснимал немного на камеру череп, там… Потом пошел в другую сторону, ну чтобы дров подсобрать для костра, а когда вернулся, он там был. Я к нему со спины зашел, всего в паре метров от него был… ну и заметил случайно… Точнее он меня, когда я камеру выключил, – смутившись поправился Турист.

– Пара метров? – вопросительно повернулся к нему монолитовец.

– Ну не пара, метров пять-десять, – неловко чувствуя свою лопоухость, сказал парень.

– И ты его не видел?

– Нет… у него плащ такой, с петельками, там всякие тряпочки нашиты, серые, зеленые, бурые, наверное из-за него. Пока не шевельнулся, я и не видел.

Дым задумался, опустив глаза в землю перед собой, постукивая подошвой берца по небольшому пучку зеленой травы, торчащей из мокрого песка.

– Плащ тут ни при чем, – цокнув языком, сказал он, – тут либо артефактная сборка работает, либо… этот товарищ фон свой контролирует, хотя… – Дым вспомнил случай со Стариком, когда Ходок явно не контролировал свой фон. «Или он специально кровососа взбесил?» – перекинулась другая мысль у него в голове. – Ты с ним разговаривал?

– Да… ну он меня связал вначале, потом развязал, правда, – чувствуя себя уже немного жалким, сознался Турист.

– Развязал это хорошо, значит поверил, значит ты для него не враг, а значит и про нас ничего не ляпнул. Молодец! – похвалил Дым.

– А телефон когда ты выключил, он ничего не заподозрил? – спросил монолитовец, глядя на парня.

– Да он сам его и выключил, ну проверил сначала… там… что это телефон, а не ПДА.

– Так это не ты нас вызвал? – растерянно спросил Дым.