Кавалергардский вальс. Книга третья

– Петька! Выручай!

Тот, не моргнув глазом, бравурно завёл первое, что пришло на ум, а именно, свою любимую:

– Как вечор, моя милая

В гостях был я у тебя!…

Солдаты, не раздумывая, подхватили громогласно:

– Ты не ласково приняла,

Огорчила ты меня!

И на всю площадь разудало понеслось:

– Ты прощай, прощай, милая

Прощай, радость, жизнь моя!…

Александр Павлович от неожиданности чуть не поперхнулся. Долгоруков присел от страха, что государь сейчас осерчает за такую вульгарную песню! И до конца парада трясся, как осиновый лист.

Торжественный парад закончился. Павел пожал руки графу Литта, Долгорукову и сыну Александру:

– Отлично! Отлично, господа! Я доволен. Хорошая работа, – и вдруг поинтересовался, – Где вы взяли эту песню?

Долгоруков похолодел и вновь переглянулся с Александром Павловичем. Пока цесаревич соображал, что сказать, император рассмеялся:

– Какая забавная находка! Надо сделать её гимном Кавалергардского корпуса. До сих пор не могу избавиться от привязчивого мотивчика! – и пошёл, напевая, – «Ты прощай, прощай, милая! Прощай, радость, жизнь моя…»

Долгоруков обмяк и вытер пот со лба.

1799 год январь

Начало 1799 года ознаменовалось новыми событиями в политической расстановке сил; французы в ходе продвижения по Верхнему Египту занимали один город за другим, и вторглись в Южную Сирию. Турецкие войска решительно двинулись через Сирию держать оборону и, таким образом, открыто объявили войну Франции.

Европа несказанно обрадовалась появлению нового союзника и тут же пожелала видеть его в рядах коалиции. После непродолжительных переговоров России и Англии с Турецким омаром 3 января 1799 года в Константинополе был подписан Русско-Турецкий союзный договор и оформлено официальное вступление Турции в антифранцузскую коалицию.

Русский флот под командованием Ушакова вышел в Адриатическое море принимать бой в помощь Османской империи. Параллельно этому коалицией готовилось наступление на юго-западе Европы. Русские войска в союзе с Австрией должны были, объединившись, пройти освободительным движением через Германию к Северной Италии. Этот поход Павел поручил возглавить Суворову и позволил ему лично набрать войско, предоставив в распоряжение главнокомандующего любые из полков. И привлёк Константина Павловича проинспектировать выполнение полковыми командирами всех распоряжений фельдмаршала.

1799 год февраль

Зимний дворец

Разумеется, за чередой столь важных государственных дел у Павла просто не доходили руки до мелких житейских вопросов, в том числе до письменного прошения княгини Хотеновской, которое, валялось в канцелярии и передавалось от одного чиновника другому, в конце концов, где-то затерялось.

Спустя два месяца Надя отчаялась получить ответ императора. Она набралась смелости и вновь обратилась за помощью к Александру Павловичу.

Тот был удивлён её просьбе:

– Надежда Алексеевна, Вы, действительно, настроены ехать в Мекленбург?!

– Да, – уверенно кивнула она, – Помогите, Ваше высочество. Я понимаю, что последнее время одолеваю Вас частыми просьбами.

– Что Вы, право, какие пустяки, – скромно заметил он, – Быть для Вас чем-то полезным – для меня истинное наслаждение, Надежда Алексеевна. Ступайте домой. Я постараюсь поговорить лично с императором, и непременно дам Вам знать сразу же, как будет что-либо известно.

– Я никогда не забуду Вашей ко мне доброты!

Павел прочёл прошение и вопросительно уставился на сына:

– Что это?

– Это просьба княгини Хотеновской на Ваше высочайшее разрешение отправиться ей на жительство к супругу.

– Я умею читать!

Александр растерялся:

– Тогда я не понял Вашего вопроса, отец?

Павел демонстративно потряс листком бумаги перед лицом цесаревича:

– Дорогой мой сын. Я отлично осведомлён обо всём, что происходит в семье каждого из моих подданных! И то, что ты крутишь роман с Хотеновской ни для меня, ни для кого другого, уже давно не секрет. Поэтому я отлично понимал твои намерения, когда ты настойчиво советовал мне отправить князя сперва – в Европу, затем – под арест, а потом подальше – в Мекленбург. Я послушно потакал тебе в этом. Но сейчас я тебя не понимаю! Чего ты добиваешься, подавая прошение о выезде мадам Хотеновской на постоянное жительство к мужу?

Александр покраснел до кончиков ушей и сдержанно пояснил:

– Я считаю, что место верной жены подле её супруга.

Павел пристально посмотрел на него и вдруг расхохотался. Приобняв сына за плечо, он лукаво ему подмигнул:

– Понимаю! Ты прав; от надоевших фавориток следует избавляться! Ты, наверняка, уже приглядел себе кого-нибудь на замену?

Александр смутился ещё больше:

– Отец, что Вы такое говорите? Я люблю Елизавету, и я предан ей.

– Вздор! – перебил его Павел, – Твоя Елизавета – один пустоцвет! Вы живёте вместе шесть лет и никакого толку! Твоя мать начала мне рожать детей на следующий же год после свадьбы. А вы с Константином на пару выбрали себе каких-то бесплодных кукол. Впрочем, чему удивляться; выбирала-то Вам бабушка Екатерина.

– Отец! – возмутился Александр, – Вы не справедливы. Елизавета как раз…

Он осёкся, поймав себя на мысли, что чуть не проболтался, а ведь дал слово жене никому не говорить о том, что они ждут ребенка!

– Что? – переспросил Павел, но тут же потерял интерес к продолжению этого разговора, – Ладно. Держи своё прошение (он поставил размашистую подпись на листе). Пусть Хотеновская катится в Мекленбург к своему благоверному!

После обеда Александр вызвал к себе Чернышёва и вручил ему запечатанное в конверт прошение Нади, подписанное императором:

– Отвези это княгине Хотеновской и передай лично.

Дом князей Хотеновских