Надуйте наши души. Swell Our Souls

– Вы сегодня без доблестного друга? – невинным тоном спросил он.

– Вы имеете в виду?..

– Самосветлого мыслителя.

– Значит, всё же вычислили моё исчезновение. А говорили, что не запомните.

– Я и не запомнил. Я узнал. Вычислил, как вы выразились. Если бы я запомнил, я открыл бы доступ к этим сведениям для неограниченного круга лиц. Знание же существует только для меня и исключает использование полученных сведений в чьих-либо интересах или против таковых. Теперь понимаете разницу? Так что своё слово я не нарушил.

– Разница, насколько я поняла, примерно такая же, как между софистикой и казуистикой.

Лектор тонко улыбнулся.

– Любопытно будет ознакомиться с вашей работой, – сказал он. – Кстати, меня зовут Тимур Семуров.

– Илайя Плеро?ва.

– Знаю. И это я не только знаю, но и запомнил. Я хотел ещё кое-что сказать вам, Илайя, но в вас просвечивается дух, который мчится отсюда во весь опор, ропща на ваши неподвижные ноги. Потому не смею вас задерживать.

– Спасибо, – учтиво кивнула Илайя.

– Передавайте привет нашему другу, – заговорщицки оборонил лектор, когда она, уже последней, выбегала из аудитории.

По пути в южное крыло университетского сквера, где они условились о встрече с Юлием сразу после лекции, Илайя лишь изредка натыкалась ступнями на землю, бережно неся в голове давешние вопросы Тимура Семурова, чтобы передать их Юлию невредимыми и со своими неостывшими впечатлениями. Она сомневалась, стоит ли прежде поцеловать его. Не собьёт ли этот первый поцелуй своей предсказуемой нейтральностью экспрессивный вкус следующих, пропитанных свежей идеей и сдобренных Юлиевой реакцией на комментарии лектора. Но кто знал, сколько пришлось бы ждать этих новоиспечённых поцелуев, а ждать сил не было. Поцелую, решила Илайя.

В первую секунду, не увидев Юлия у садовой скамейки под елями в конце прогулочной аллеи, Илайя испугалась, что произошла какая-то путаница с местом встречи, и наверняка по её вине. Затем она заметила, что скамейка занята кем-то другим, смутилась, и тихонько повернула бы оттуда, если бы не два «но»: вспыхнувшая рыжина, происхождение которой Илайя сообразила позднее, чем ощутила её удручающее послание, и движение девушки, которая занимала скамейку, к ней навстречу.

Илайя узнала Таню. Та поджидала её ровно в том месте, где должен был в эту минуту находиться Юлий. Броская, разгорячённая, в элегантном сером кардигане, не по погоде жарком, досрочно надетом в угоду последнему веянию моды, она бойко зашагала к Илайе, вытянув перед собой руку, как бы говоря своим видом о готовности схватить и вести её за собой силой, если придётся.

– Привет, ты не возражаешь немного задержаться здесь со мной? Я хочу поговорить, – предложила Таня с деловитой приветливостью.

– Это неожиданно, но… – Илайя огляделась, всё ещё не смирившись с отсутствием Юлия.

– Ты ждала Юлия, но его не будет, – предупредила Таня с еле скрываемым злорадством.

Илайя мигнула с молчаливым сомнением.

– Я удалила твоё сообщение о переносе встречи до того, как он его увидел, – закатила глаза Таня. – Поэтому он продолжает думать, что у тебя ещё одна лекция, и придёт через полтора часа, как вы планировали изначально, – Таня, видя, что Илайя ошарашена её осведомленностью об их планах, добавила к тону немного укора. – Ты, конечно же, захочешь тут же рассказать Юлию о том, что я читала вашу переписку. Но я настаиваю, чтобы вначале ты выслушала, зачем я это сделала. Присядем? – Таня хозяйским жестом пригласила Илайю на лавочку.

Илайя прошла в ложу аллеи, ёжась от шероховатого взгляда Тани, села и с волнительным любопытством приготовилась слушать эту странную девушку, которая уже во второй раз обрушивалась на её сокровенные ожидания.

– Юлий говорил тебе обо мне раньше? – усаживаясь, закидывая ногу на ногу, и обнимая колено скрещенными ладонями, спросила Таня и продолжала череду вопросов, когда Илайя отрицательно покачала головой. – В смысле, до того, как мы познакомились, ты слышала обо мне? Может быть, вскользь?

– Возможно, – вдруг осенило Илайю. – Он упоминал девушку, которая познакомила его с вопросами о самоопределении в моделируемых ситуациях. Это могла быть ты.

– Отлично, – просияла Таня. – Это действительно я. Рада, что ты это вспомнила. Так мне будет несколько легче объяснить, что нас связывает с Юлием.

Илайя замотала головой.

– Постой! Я не хочу пугать тебя! – воскликнула Таня. – Я догадываюсь, ты влюблена в него. Поверь, я отлично тебя понимаю. Но я также вижу, что ты женщина с большими достоинствами и с большим достоинством, – Таня, довольная собой, улыбнулась своему каламбуру. – И вряд ли станешь довольствоваться мнимой взаимностью человека, который использует тебя в отместку самому себе, – она замахала руками, как бы прогоняя ошибочные смыслы, с которыми могли быть истолкованы её слова. – Нет-нет, я не утверждаю, будто Юлий к тебе совершенно равнодушен. Или что он с тобою лишь ради того, чтобы позлить меня. Я допускаю, что ты нравишься ему – Юлий влюбчив. Но способна ли сиюминутная симпатия разрушить многолетнюю связь? Может ли скороспелый цветок, даже самый прекрасный на свете, подточить корень, уходящий в самое детство? Я знаю об этом человеке всё, что только можно знать. Его желания, его цели, его методы, чем он руководствуется, принимая решения, что снится ему по ночам и как это влияет на его кулинарные предпочтения. Я знаю путь, который приведёт его к счастью. А ты уверена, что найдёшь этот путь?

– Таня, в твоих словах нет никакого смысла, – пробормотала Илайя. – Ты ошибаешься, если думаешь, будто я собираюсь оспаривать вашу с Юлием связь. Или, тем более, претендую на какую-то роль в жизни Юлия.

– Поясни мне свои слова, – потребовала Таня. – Значит ли это, что вы любовники, объединённые единственно жаждой экстаза? И у вас нет никаких планов в отношении друг друга?

– У меня нет никаких планов… Я его люблю… – сказала Илайя.

Доверительная неприкаянность, с которою говорила Илайя, бесила Таню.

– Прямо-таки любишь! – злобно прищурилась она. – И, небось, мнишь, что это взаимно!

– У меня нет причин сомневаться во взаимности.

– А если бы были? Что бы ты сделала?

– Чего ты добиваешься от меня? С какой целью завела этот разговор? – прямо спросила Илайя.

– Я хочу, чтобы, раз уж ты вспомнила, что Юлий говорил обо мне, была доброй до конца, и вспомнила, как он это говорил. Он говорил пристрастно? Как о близком человеке, на которого, возможно, глубоко обижен? Или как о человеке, к которому он равнодушен? Который безнадёжно остался в прошлом? – Танин взгляд, казалось, желал, подобно полиграфу, зафиксировать все её физиологические показатели для определения признаков лжи. Наконец, она расплылась в торжествующе улыбке.

– Это было давно… – проговорила Илайя, действительно стараясь припомнить. – Мы не были достаточно близки для подобных откровений.

– Ты уже признала, что знаешь его плохо. А если бы знала немного лучше, то без труда установила бы, что его интерес к тебе – следствие его болезненного разочарования в нас. Я совершила одну ошибку, которую он до сих пор не может мне простить. Но, Господи, призываю тебя в свидетели перед этой запутавшейся девушкой, что мы с Юлием принадлежим друг другу. Нам не быть счастливыми друг без друга. Я хотела дать время Юлию, чтобы он это понял. Но появился фактор, который я не учла. Это ты! У меня не так много времени, чтобы пустить всё на самотёк и позволить ему исчерпать свою страсть к тебе. Думаешь, легко решиться на то, на что пошла я? Думаешь, мне ничего не стоило вот так явиться к тебе и просить, нет, требовать, чтобы ты оставила его в покое? Мне пришлось наступить на горло своему женскому достоинству. Но нет того, на что я не пошла бы ради нас с Юлием. Теперь тебе понятнее, какова моя цель?

Илайя несколько раз мигнула и пожала плечами.

– Если ты права – действуй. Мешать я уж точно не буду.

– То есть, бороться за него ты не намерена? – злонасмешливо уточнила Таня.

– Конечно, нет, – сказала Илайя. – Но я не исчезну лишь потому, что тебе этого хочется.

– Но если ты убедишься, что не нужна ему, ты оставишь его?

– Сложно представить, что я смогу в этом убедиться.

– Брось! Просто будь понаблюдательней.

– Я не стану переступать не то что через живой барьер, но даже через малейшее сомнение, – сказала Илайя, вставая. Её лицо было спокойно, как ядерный реактор.

Таня улыбнулась победителем.

– Услышать это – вот зачем я приходила, – удовлетворённо изрекла она.

– До свиданья, – подытожила Илайя, уходя.

– Постой! – закричала Таня и, когда Илайя обернулась, кокетливо ухмыльнулась. – Стоит ли тебя просить, – она подчеркнула это слово. – Ради чистоты испытания не говорить Юлию о нашей встрече.

Ничего не прибавив ни к своему виду, ни к своим словам, Илайя пошла прочь от того места, которое отделял теперь от Юлия какой-нибудь час. Но Илайя не сразу сообразила, что надо предупредить его, да и прежде чем писать ему, нужно было определиться с собственными планами. Появление Тани вместо Юлия, тот факт, что она имела доступ к его личной переписке, её убеждённость в своём праве предъявлять Илайе требования такого рода, та агрессивная самоуверенность, с которою она желала распорядиться их с Юлием участью, – Илайя смотрела на эти революционные вводные, не понимая, как совместить их со своими устоями. С их появлением всё внутри скукожилось, полочки покривились, и, как она ни старалась расставить всё по прежним местам, стоило ей только отвести руку, оно тут же снова сбивалось в кучу.