Pro-life

Максим молча кивнул, напряжённо вглядываясь в глаза полицейского.

«Главное – не трогай сумку и карманы! Иначе он догадается!»

Несколько секунд паузы и мальчик почувствовал, что может развернуться и сбежать. Он старался идти медленно и спокойно, чтобы привлекать меньше внимания. Но спиной чувствовал упрямый взгляд служителя закона. Путь до ближайшего поворота длился вечность. Тяжёлые ноги не хотели двигаться. Наконец, когда фургон скрылся из вида, Максим побежал. Так быстро он не бегал никогда. Подворотни мелькали тёмными пятнами, а собственное дыхание оглушало. Вдруг в нос ударила вонь. Максим остановился, огляделся по сторонам и вытряхнул содержимое карманов в мусорный бак – приказ Джо, если вдруг его поймают. Сверху считыватель и пустые пробирки он присыпал мусором и побежал дальше. Хотелось оказаться подальше от этого места. Только бы не поймали!

Глава 32

Бабушка протяжно хрипела. Максим сидел рядом и напряжённо вслушивался в каждый звук, доносящийся с больничной койки. Непроизвольно он подстроился под бабушку, и они вдыхали и выдыхали одновременно. Тяжёлый глубокий обрывистый вдох, и протяжный хриплый выдох, будто прыжок с обрыва. Новый рывок вверх – вдох, прыжок вниз – выдох. Больше всего Максим боялся не услышать следующий вдох.

Он наклонился и внимательно посмотрел в лицо старушки. Привычные черты осунулись, морщины стали глубже, а кожа приобрела землистый оттенок. «Осталось ей недолго», – Максим слышал, как врач сказал это медсестре в коридоре. Он попытался догнать врача и уточнить, но тот сослался на занятость и ускользнул.

После облавы на продавцов голубики бабушке резко стало хуже. Она сдавала с каждым днём, будто кто-то высасывал из неё жизнь. Увядала улыбка, замедлились движения, исчезали желания и планы, а затем и разум сдался. Максим всё меньше узнавал в этом призраке любимого родного человека. Казалось, что настоящая бабушка куда-то уехала, оставив вместо себя плохую копию.

Джо так больше и не появлялся в квартире. Видимо, его посадили в тюрьму. Максим подолгу стоял под его окнами в надежде. Он видел сонных, одутловатых мужчин и женщин, которые тоже приходили к дому и, отчаявшись, вскоре уходили прочь. Максим пытался найти и других торговцев, но всё было тщетно. Как обсуждали взрослые, полиция впервые сработала чётко и уничтожила все источники голубики, до которых он мог добраться.

На оставшиеся деньги Максим старался баловать бабушку и покупать ей всякие вкусности и подарки, но видел, что они приносили всё меньше радости. Хотя в один вечер он смог найти её любимый старый мультфильм про рыбку, которая постоянно всё забывала. Они сидели вместе смотрели мультфильм и ели конфеты. Это был последний хороший вечер, потом случались только плохие.

Максим сидел в больничной палате и думал о будущем. Противный голос в голове подсказывал, что всё изменилось Он отгонял от себя эту мысль, но спорить было глупо. Родители почти не приходили в больницу и были недовольны, что сын там постоянно торчал. Они не хотели смерти бабушки, но по большей части по финансовым причинам. Её пенсия составляла львиную долю семейного бюджета. В один из дней, когда Максим вернулся домой, то обнаружил жуткий бардак. Родители перевернули все шкафы и вещи и поисках денег или ценных вещей. К счастью, их там не оказалось.

С тех пор Максим часто думал, как ему жить дальше. Жизнь с родителями не предвещала ничего хорошего. Кажется, они бы даже не заметили, если бы он не вернулся домой. Необходимо было найти источник денег и стать независимым. Максим упорно прокручивал в голове разные способы и пути решения проблемы.

Бабушка снова протяжно захрипела. Максим вскочил со стула и наклонился к старушке. Её веки задрожали. Казалось, они вот-вот разомкнутся, и она придёт в себя. Но прошло несколько секунд и чуда не произошло. Она тяжело выдохнула, грудь опала. Наступила тишина. Максим замер, приготовившись к самому страшному. Но спустя несколько секунд раздался свистящий звук – новый вдох. Жизнь продолжалась.

Максим поджал губы и покачал головой. Нужно было действовать. Он склонился над её ухом и тихо прошептал:

– Ба, я люблю тебя. Но я должен идти. Прости меня.

Максим ещё раз прикоснулся губами к влажному холодному лбу, сжал неподвижную морщинистую руку и шепнул «до свидания». Затем отвернулся и, не оглядываясь, вышел и палаты.

Глава 33

Александр проснулся в странном настроении. Он медленно открыл глаза. Взглянул на часы – только полвосьмого утра, на полтора часа раньше, чем нужно. Вальяжно потянулся и вспомнил, какой сегодня день. Сегодня решится всё. Но как ни странно, ни волнения, ни тревоги он не испытывал. По венам растеклось холодное опьяняющее спокойствие, стирающие муки совести, беспокойство и тревоги. От его действий больше ничего не зависело. Осталось только принять изощрённую игру фортуны, долгосрочные последствия мельчайших и грандиозных решений других людей и смириться с конечным результатом. Наверное, так себя ощущает учёный, который вот-вот получит результаты эксперимента всей своей жизни, и он станет либо величайшим гением, либо неудачником.

«Забавно, как всё вышло».

Александр усмехнулся и поцеловал плечо жены. Последнее время они спали в одной кровати. Стаська пока держала обещание и даже чаще улыбалась. Александр только сейчас понял, насколько соскучился по её звонкому жизнерадостному смеху. Он встал с кровати, накинул халат и отправился на кухню выпить кофе и апельсиновый сок.

Уютно заурчала кофеварка. Президент налил стакан сока и посмотрел в окно. На улице стоял холодный промозглый октябрь. Листва опала раньше обычного, и деревья тянули черные костлявые пальцы к небу в надежде на каплю тепла. Недовольное небо в ответ только хныкало мелким дождём. Президент отогнал неприятные мысли, налил чашку крепкого кофе и погрузился в интернет.

Сборная по футболу в очередной раз не отобралась на чемпионат мира. В США вот-вот разрешат редактировать геном человека в немедицинских целях. Компания Эйпл представила новый айком. Пятидесятилетняя инстраграм-блогер подвергла себя экстремальному омоложению и стала выглядеть на пятнадцать. Врачи спорят, выживет ли она после этого.

«Чушь какая-то! А вот тут уже интереснее».

«Оппозиционеры вышли на свободу. Вчера из здания суда были выпущены участники скандальной акции на Красной площади оппозиционной организации Pro-life. Трое виновных должны будут пройти по сто часов общественных работ за нарушение общественного порядка и закона о митингах и политических акциях. Ранее студенты обвинялись в доведении до самоубийства, убийстве, экстремистской деятельности, организации теракта и хулиганстве. Но после длительного судебного разбирательства большинство обвинений было снято. Также молодые люди не смогут ближайшие пятнадцать лет участвовать в политической жизни страны. Столь мягкий приговор многие эксперты списывают на заслуги адвоката Станислава Джеймса, добровольно вызвавшегося защищать оппозиционеров. В ближайшее время молодые люди пообещали дать развёрнутое интервью о самой акции, аресте и судебном разбирательстве».

Интроком вдруг завибрировал – входящий вызов. Александр нажал на кнопку. Перед глазами возникло сонное, но довольное лицо Михаила.

– Привет!

– Привет!

– Как жизнь?

– У меня-то что. Рассказывай, как у вас.

Михаил улыбнулся. Ему явно хотелось растянуть время.

– Всё! Взяли его. Уже сидит общается со следователем. Всё будет просто супер.

– Дело серьёзное?

– Крайне. Додик хорошо постарался. Прагмину не отмыться.

– А остальные?

– Остальных ему придётся утащить с собой.

– Ты уверен? – недоверчиво поинтересовался Александр.

– Абсолютно. Шансов нет. Там есть всё: счета, переводы, связи с «Фармитексом», с госдепом, шпионаж, взятки, даже изнасилование несовершеннолетней. Говорю же – Додик отлично постарался.

– А правда во всём этом есть?

– Какая разница?

– Наверное, никакой.

– Главное – конкурента нет. Следующие выборы твои. Сможешь запретить Теломеразин окончательно. Страна спасена. Впредь будем умнее и будем отстреливать конкурентов ещё на подлёте.

– Да, пожалуй. Спасибо, что сообщил. Действуйте!

– Как скажешь, босс! – бодро отчеканил министр.

– Давай, пока.

– Саш?

– Да?

– Я тебя поздравляю. Ты молодец. Ты удержался и сделал правильный выбор.

Повисла пауза.

– Что-то я не уверен, что мне скажут за это спасибо.

– Люди вообще редко говорят спасибо, когда ты о них думаешь и заботишься. Мы – свиньи неблагодарные. Ты же знаешь. Ты их спас.

– Хотят ли они, чтобы их спасали?