Бытие как возникновение новизны посредством создания идей

Если принять, что характеристики мышления как рефлексии достаточно, чтобы очертить его отношение к бытию, то это значит: мышление задает в качестве простого полагания горизонт, на котором можно заметить такие вещи, как положенность, предметность. Мышление функционирует как задание горизонта для истолкования бытия с его модальностями как полагания.

Мышление как рефлексия рефлексии, напротив, подразумевает прием, которым словно инструментом и орудием, через который истолковывается увиденное в горизонте полагания бытие. Мышление как рефлексия означает горизонт, мышление как рефлексия рефлексии означает орудие истолкования бытия сущего. В ведущей рубрике «бытие и мышление» мышление в показанном сущностном смысле оказывается неизменно двузначным, и это – сплошь через всю историю европейской мысли»

.

Из этого текста мы видим, насколько смутным и достаточно неопределенным представляется автору, как рефлексия, так и рефлексия рефлексии. Двузначность рефлексии не только в том, что первая из них «задает … горизонт, на котором можно заметить … положенность, предметность», тогда как вторая «означает орудие истолкования бытия сущего», но и в том, что первая (рефлексия-1) собирает сущие в комплекс предполагаемой идеи, а вторая (ре-флексия-11), раскрывая смысл внове явленной идеи, обнаруживает тот объект, которого нам не хватает и который мы должны создать внове. Так что ре-флексия-11 – это уже не «рефлексия рефлексии» (Хайдеггер), а ре-флексия смысла той идеи, которая получилась благодаря тщательно осуществленной рефлексии-1, потому что именно она (последняя) позволила интеллекту человека выйти на инкубационную фазу и последующее спонтанное явление идеи из бессознательного в наше сознание.

Нам всегда надо помнить: между рефлексией-1 и ре-флексией-11 свершается самое главное, а именно, возникновение новизны в виде сгустка смыслаидеи. И это свершение осуществляется в результате спонтанной самоорганизации нейронов нашего мозга на бессознательном уровне. Вот почему нерасшифрованность (разрыв) зоны между обеими рефлексиями (диапазон между т. 2 и т. 4 на Рис. 1 и 2) стала камнем преткновения в понимании того, как возникает идея, что она собой представляет и что же все-таки конкретное является результатом ее возникновения.

Что касается «сущностного мышления», то одно из немногих мест, где Хайдеггер в более или менее явном виде указывает на то, что бытие – это процесс возникновения, приведено в работе «Что такое метафизика? Послесловие».

«Бытие – не продукт мышления. Наоборот: сущностное мышление – свершение бытия»

.

Но опять же, ни в данной цитате, ни в тексте самой работы ничего не сказано ни о том, в чем именно заключается «сущностное мышление», ни о том, чем вызвана необходимость в подобном мышлении, а главное, нигде не сказано, чем оно, это «глубинное» мышление оперирует и что является его результатом. И так вот эта неопределенность шествует у Хайдеггера из текста в текст.

Как оросительная система не способна обеспечить выращивание урожая в том случае, если к ней      не подведен источник ее водоснабжения, так и наши смутные догадки, «намеки» (Хайдеггер) и предположения не способны наполнить понятия бытия, сущего, сущности, идеи, истины и т. д. вполне конкретным содержанием. Ведь только обладая этим содержанием можно прийти к какой-либо теории. Именно здесь, в отсутствии содержания, начало той невнятицы, разноголосицы и неопределенности, которое сопровождает развитие метафизики вот уже в течение 2,5 тысячелетий.

Но возникновение какой-либо теории или методологии – это не только факт нашей духовной жизни, это развитие самой жизни. Как без идеи дальнодействия Ньютона вряд ли в свое время состоялись бы Циолковский с Эйнштейном и космонавтика с астрофизикой, так и без идеи Идеи, то есть без знания того, что является побудительным мотивом ее возникновения, что она собой представляет, в чем заключается ее функция и как она проявляется, вряд ли возможен какой-либо прорыв («скачок», по Хайдеггеру) в наших представлениях о развитии жизни во всех ее проявлениях. Именно «во всех ее проявлениях», потому что идея в своих проявлениях «космополитична»: ей все равно, в каких сферах жизни показывать свое деятельное участие, будь то сфера науки и техники, социальной жизни и нравственности, искусства и философии.

Но в науке и технике мы как-то еще воспринимаем термин «идея»: может быть потому, что в этих сферах жизни мы напрямую контактируем с сущими (объектами) как элементами существующих или возможных идей и достаточно хорошо разбираемся в их свойствах. А вот в других сферах сущие завуалированы от нас неопределенностью своих свойств. Быть может, если бы мы контактировали с ними так же интенсивно, как и с сущими в научно-технической сфере, то не исключено, было бы больше идей и в этих гуманитарных сферах нашей жизни, а значит, был бы и прогресс. Достаточно напомнить лишь то, что научно-технический прогресс стал возможен (и сразу же начался) благодаря развитию методов изучения физических, химических, механических и других свойств различных объектов и материалов (сущих). (Вспомним Гука, Кулона, Авогадро, Ома, Фарадея, Менделеева и мн. мн. других).

Так не пора ли нам начать хотя бы с более пристального изучения тех сущих, которые принадлежат к сфере нашей нравственной и социальной жизни, а более всего с изучения самой природы человека, как природного существа, так и существа социального? Ведь ни для кого не секрет, что проявляя свою природную, эгоистическую и ресентиментную сущность, человек противостоит соци-уму и действует в направлении разрушения последнего. И в то же время, проявляя свою творческую сущность, – также заложенную в него самой Природой, – он, являясь Подручным Средством соци-ума, можно сказать, обеспечивает и жизнеспособность его, и развитие. Именно здесь та грань, которая разделяет добро и зло и без которой пока что невозможно существование общества. Но вопрос состоит не в том, как победить зло, поскольку вся история развития человечества показывает, что борьба со злом это приумножение (нового) зла. Вопрос в том, как нейтрализовать его или переориентировать его энергию в другом (противоположном) направлении. Так что настало время не столько обратить внимание, сколько вникнуть на доскональном уровне в то, что происходит с нами самими и с тем обществом, в котором мы вынуждены жить?

Да, действительно, мы достаточно далеко продвинулись в научно-технической сфере. Но есть ли какой-нибудь прогресс в развитии нашей нравственности, нашей социальной жизни, в развитии самой природы взаимоотношений человека с обществом и общества с человеком. (Пока что эти отношения складываются так, как они складываются – а складываются они в основном стихийно, как Бог на душу положил). А ведь от этого зависит уже не столько благосостояние последних, сколько выживание их в условиях усложнившегося существования. Причем человека уже надо брать не в целом, а разделенного на человека продуктивно мыслящего, а потому являющегося Подручным Средством самого соци-ума, и человека массы (das Man, по Хайдеггеру), как необходимого балласта, без которого существование соци-ума немыслимо. (Как не мыслима остойчивость корабля без того балласта, которым является хотя бы масса самого же корабля, с уменьшением которой последний потерпел бы крушение при первом дуновении ветра, а с увеличением – сразу же пошел бы ко дну). Спрашивается, где тот баланс между ними? Более того, где баланс между ресентиментно настроенной массой общества и теми «активистами», которые в любой момент готовы воспользоваться настроениями первых? И этот баланс, как мы теперь понимаем, должен быть не в количественном выражении, а в качественном. Ведь мы уже не понаслышке, – от Достоевского, – а на практике знаем, какое воздействие может оказать меньшинство массы на большинство. То есть знаем, что это меньшинство, воздействуя на массы, может не только пустить «пьянство, сплетни, донос; … неслыханный разврат», но и «всякого гения» потушить «в младенчестве»

. А вот это, последнее, грозит настоящей катастрофой, потому что соци-ум пока что жив только тем, что у него «под рукой» всегда имеется продуктивно мыслящий человек, способный обеспечивать хотя бы сносное существование этого соци-ума за счет постоянного притока новизны в его структуры. Не будет этого «всякого гения» – не будет и соци-ума. Это ясно всякому.

Так что отсутствие какого-либо развития поставленного досократиками вопроса о том, что именно должно быть предметом глубинного, сущностного мышления – вот это и было предметом не только интереса, но и беспокойства Хайдеггера. Бытие само по себе, так и не помысленное по-настоящему и не разработанное ни досократиками, ни кем-либо из последующих мыслителей, вплоть до Хайдеггера, так и оставалось в забвении. Отдавая ему должное, можно сказать, что он является открывателем Бытия самого по себе, или, как он величает, истины самого Бытия. Но открыв эту истину, он так и не смог наполнить ее, – хотя бы в какой-либо конкретной степени – определенным содержанием.

Но, слава Богу, что он открыл нам досократиков в их истинном свете, а вместе с тем и ту истину, что все мыслители, по сути дела, мыслят одно и то же, то есть мыслят «как единственно … данное мышлению»

или как «должное – быть – помысленным»

. Спрашивается тогда, почему природа «глубинного» мышления пошла по пути создания различных теорий, различных подходов к решению одной и той же задачи – задачи раскрытия истины самого бытия. Подозреваю: потому, что разные подходы к решению одной и той же задачи дают более объемное представление о том, что на самом деле должно быть помыслено – и помыслено в первую очередь. Так, чем более объемное представление мы имеем о какой-либо проблеме, чем больше мы выдвигаем и прорабатываем гипотез на стадии рефлексии-1, тем больше вероятность рождения новой идеи в данном направлении нашего мышления. Но, к сожалению, после досократиков философия «изменила» тому магистральному направлению, вектор которого они достаточно ясно обозначили. А именно, она «изменила» тому бытию, которое является возникновением новизны и которое фигурировало у досократиков в виде логоса, алетейи и фюсиса. Но эти понятия, по сути дела, являются производными от идеи: логос собирает сущие в идею (рефлексия-1), алетейя являет новый смысл (идею) из сокрытости в не-сокрытость (момент инсайта или интуиции), а фюсис есть «из-себя-восхождение» (там же, стр. 445) и самовозрастания этого смысла в процессе развертывания его из внове явленного «сгустка» мысли (ре-флексия-11), то есть из идеи.

Так что бытие – как соци-ума, так и человека – потому и не было в полной мере раскрыто со времен Античности, что не было обнаружено понятие идеи, как в ее структурно-функциональном составе, так и в той главенствующей роли, которую она исполняет в процессе производства так необходимой соци-уму Новизны. Вот и получилось, что бытие без понятия идеи и той роли, которую она исполняет – это тот уродец, в котором видели все, что угодно, но только не гармонично развитый организм, способный исполнять предпосланное ему самой Природой назначение. То есть не видели самой способности создавать новизну и тем самым обеспечивать более или менее полноценное существование соци-ума.

А все потому, что Хайдеггеру осталось чуждым – как и всем мыслителям до него – понятие структурно-функционального состава самой идеи и той роли, которую исполняет каждая из этих структур. Это, во-первых. А во-вторых, – как следствие этого, – не состоялось уяснение роли самой Идеи во всей глобальной структуре Бытия как самого по себе, так и того бытия, которое связано с сущим, а вернее сказать, с возникновением этого сущего.

Более того, не обозначив ведущей роли творчески мыслящего человека в процессе бытийствования, Хайдеггер не увидел в нем подручного средства у соци-ума. То есть не увидел той причины, почему непременным образом должна быть осуществлена преемственность между Бытием соци-ума и бытием человека. А одной из причин, почему он этого не увидел, было то, что он не столько не опознал в нем того, кто поставляет саму новизну соци-уму, сколько не увидел в этой новизне, внедренной в Ничто (Хаос), той питательной среды, на которой взращивается и «бродит» само существование соци-ума. Как видим, взращивание новизны и ее «брожение» в той среде, которая является Хаосом – это и есть Бытие соци-ума (народа), то есть Бытие само по себе, обеспеченное бытием человека как продуктивно мыслящего существа. Новизна есть то семя, которое, будучи брошенным в почву Хаоса, взращивается и дает плоды (Продукцию), которыми питается соци-ум. И эти плоды придают ему силу продолжать свое существование. Не будь таковых, не будет и сил для его (соци-ума) собственного существования. Деградация в этом случае ему обеспечена.

Так что незнание того, что такое идея, как она «работает» и какую функцию выполняет, не позволило Хайдеггеру понять сам механизм осуществления «заботы» бытия человека о Бытии соци-ума. А единственная онтологическая «забота» его в том, чтобы, во-первых, замечать и обнаруживать в соци-уме появление той, уже созревшей Необходимости в новизне, которая проявляет себя в виде какого-либо негативного фактора: недостаточности, лишенности, неудобства и т. д.; а во-вторых, прежде всего, создавать сам механизм (идею) удовлетворения возникшей потребности соци-ума.

Вот и получается, что механизм осуществления «заботы» человека продуктивно мыслящего о соци-уме, постоянно выдвигающем все новые и новые Необходимости в новизне – это многоходовая операция – потому она и не была осмыслена ранее в своем целостном виде. И эта операция, как мы теперь уже знаем (и в очередной раз повторяем), состоит из исполнения следующих этапов:

– во-первых, в обнаружении вышеозначенного негативного фактора, то есть в восприятии той «эстафеты», которая передается из «рук» Бытия соци-ума (Событие-1) в «руки» бытия человека (Событие-11);

– во-вторых, в создании идеи, развертывании ее смысла и формировании вида и сущности нового искомого сущего (Событие-11);

– в-третьих, в изготовлении по образцу последнего нового подручного средства и передачи его – в качестве уже другой «эстафеты» – из «рук» бытия человека в «руки» существования соци-ума (Собывтие-111);

– и в-четвертых, в производстве новой Продукции для нужд самого соци-ума (Событие-111).

Как видим, миссия человека продуктивно мыслящего заканчивается на передаче «эстафеты» – подручного средства. Далее начинается рутинная работа производства Продукции в массовом масштабе. Так изобретатель кусочка мела передал его в руки преподавателя, который в массовом масштабе передает свое знание аудитории своих учеников, тем самым осуществляя массовое повышение образовательного уровня общества в целом, что и есть та Продукция, которая ранее была затребована соци-умом на стадии События-1. Создание Продукции есть конечная цель совместного Бытия соци-ума и человека, та цель, которая ранее зародилась и созрела в обществе без ведома какого-либо (способного на бытие или не способного) человека, но с ведома Бытия самого соци-ума.

Соци-ум всегда «знает», какая новизна ему необходима, и необходима именно на данном этапе его существования. И он не оповещает человека о том, что в нем зародилось и как созрела сама Необходимость в новизне того или иного вида. Быть может, он не делает этого потому, что «знает», что человек, проведав об этом, может вмешаться в процесс Бытия соци-ума и тем самым испортить то дело, которое под силу только ему, соци-уму как живому природному видообразованию. Оповещение происходит на стыке Событий-1 и -11, на переходе от Бытия соци-ума к бытию человека, то есть к тому единственному, кто может, обнаружив потребность сообщества в чем-либо новом, удовлетворить ее.

Бытие – это локомотив существования соци-ума в целом. И не надо думать, что этот локомотив каким-то образом осуществляет развитие соци-ума (см. подпункт 1 данного раздела). Само «развитие» осуществляется только в виде поддержания его существования. А само поддержание заключается в создании никем не предсказуемой и никем не предусматриваемой новизны. Сам соци-ум без ведома человека «знает», что нужно и ему, соци-уму, и человеку. Потому что в его недрах осуществляется только ему подвластный, но нам неведомый процесс самоорганизации «ткани» социальной «материи». И никто не вхож в эту сверхсекретную лабораторию создания новизны в виде зарождения Необходимости в ней. (Именно эта лаборатория, как нам представляется, есть тот Бог, к которому в своих «Вкладах» постоянно апеллирует Хайдеггер).

Так что нам теперь понятно, куда метил своим «бытийно-историческим» мышлением Хайдеггер. Но главное что он выразил так это то, что есть Бытие само по себе. Нами же в тексте этой статьи изложено, как оно разрешается (осуществляется) в части посреднической роли бытия человека (Событие-11). Осталось за «немногим»: расшифровать суть того, что происходит в соци-уме (Событие-1) до того, как он предъявит человеку свою «эстафету»: созревшую Необходимость в новизне в виде какого-либо реально ощутимого негативного фактора, того фактора, который уже сигнализирует о нужде соци-ума в «приливе» этой новизны в одну из его структур.

И, конечно же, тот уровень понимания бытийственного вопроса, который нами достигнут, ни в коем случае не является чем-то окончательным. Здесь намечена сама магистраль бытия в целом (Онтологический круг). Но эта магистраль имеет множество отводов в не всегда известные нам «населенные пункты», куда поступает Продукция и откуда осуществляется «питание» самой магистрали. Так, не известно, ни как осуществляется взаимодействие новизны со «стариной», ни в чем заключается созревание в соци-уме Необходимости в новизне того или иного вида, ни как формируется сама идея в нашем бессознательном (то есть на материальном уровне), ни каким образом происходит перекодировка нейронных образований (и связей между ними в нашем мозге) в слова и знаки, сопутствующие как раскрытию смысла спонтанно явленной идеи, так и выражению этого смысла.

А главное, неизвестна сама причина зарождения Необходимости в новизне. Но не является ли таковой причиной само свойство любой материи – физической, химической, социальной, ментальной и т. д. – самоорганизовываться на каком-то уровне своего флуктуационно-бифуркационного существования? Но в таком случае, каковы тогда условия для наступления процесса самоорганизации (бытия) материи и что является «управляющим параметром»? Для тепловых и химических систем мы уже знаем, – благодаря работам Пригожина и других ученых, – что «управляющим параметром», соответственно, может быть повышение тепловой нагрузки («ячейки Бенара») или концентрации химических элементов в растворе (химические часы). Для ментальной системы, как мы предполагаем, таким параметром является повышение «концентрации» умственного усилия (сосредоточения) на разрабатываемой нами проблеме. А что является «управляющим параметром» в процессе самоорганизации социальной «материи», и каковы условия для наступления такого процесса? Не является ли накопление в соци-уме новизны по какому-либо вопросу тем пусковым механизмом (параметром), который приводит к флуктуациям и бифуркации с последующим созданием устойчивых комплексных структур в виде Необходимостей в новизне того или иного вида? Или, может быть, наоборот: сначала накопление «негатива» приводит к интенсификации процесса создания новизны и взаимодействию ее с тем, что уже имеется в наличии у соци-ума. А это взаимодействие уже приводит к самим Необходимостям в новизне. Если это не так, то тогда мы вынуждены будем согласиться с Хайдеггером в том, что бытие без-основно, оно «без-дна»

. Но согласиться с этим, значит, войти в противоречие с Лейбницевским принципом:

«….ничего не делается без достаточного основания, т. е. не происходит ничего такого, для чего нельзя было бы при полном познании вещей указать основания, достаточного для определения, почему это происходит так, а не иначе»

.

Так что все эти указанные выше «пробелы», скорее всего, относятся уже к самоорганизации как социальной «материи», так и ментальной, то есть основанной на нейронной активности нашего мозга.

7.8. Что есть Истина по Хайдеггеру?

Начнем с негатива, чтобы затем, придя к некоторому позитиву, все же оттенить хотя бы некоторую перспективу нашего совместного с соци-умом бытия. Дело в том, что ситуация с бытием с дней возникновения философии чем-то напоминает бредущих Брейгелевских «Слепых»: никто толком не понимает, куда мы идем, кто (или что) нас ведет, а главное, в чем смысл нашего движения и есть ли он вообще? Но даже если нет смысла нашего существования в целом, то для нас наша личная жизнь имеет смысл и обладает ценностью. Именно из этого мы и должны исходить, а не из смысла и ценности вообще, которые скрыты от нас в туманной дали неопределенного будущего. Своим осмысленным существованием мы должны придать смысл нашему "бессмысленному" существованию в целом. Иначе, бессмысленность жизни не только устранит саму цель жизни, но и убьет саму жизнь в том виде, в каком она нам доступна. Но поскольку жизнь сама по себе не убиенна, она всегда найдет формы своего выражения, пускай это будет уже и без нас.

Чтобы перейти к рассмотрению истины по Хайдеггеру, сначала остановимся на трех примечательных цитатах-«намеках», – из «Черных тетрадей», – которые («намеки») в крайне концентрированном виде согласуются, во-первых, с тем, что в достаточно развернутом виде изложено в нашем тексте, а во-вторых, с тем, что, как мы полагаем, должно находиться в основании бытия любого социального образования, будь оно человеческим, животным или растительным. Приведем их в следующем порядке.

75

«Заблуждение сегодняшних *людей*; они не подозревают о длительном, потаенном росте вещей и полагают, что можно за ночь принудить их к любому употреблению в домашнем хозяйстве»

.

70

«Мир перестраивается … – но творящая сила еще пребывает во мраке – и тем не менее она присутствует!

Кто высвободит ее? Не тот, кто в торопливых опытах стремится получить целебные средства, чтобы прославлять их, какими бы они не были, – но только тот, кто знает закон первоначала и, значит, к нему приспосабливается.

И при этом встраивается в структуру почвы выросшего на ней существа». (Там же, стр. 34).

157

«… Случайность в сущности бытия должна принадлежать его истине, несмотря на то что вся свора специалистов и рационалистов восстает против этого». (Там же, стр. 72).