Бюро Вечных Услуг

– Не зная основ родного языка, не понимая его глубин, хвататься за «иноязыки» – это не приближаться к их знанию, а лишь удаляться от знания своего! – провозглашал доцент Индрин. – Свой язык нужно изучать до самых корней, пока не уткнешься носом в самое что ни на есть дно! Вот и уподобляется наша молодёжь этим самым, говорящим на иноязыках, как в Библии.

Нестор смотрел на этого увлеченного человека и узнавал в нем себя. Себя, своего отца, да любого другого энтузиаста, относительно которых нельзя не вспомнить слова, сказанные Чернышевским о Рахметове: «Мало их, но ими расцветает жизнь всех; без них она заглохла бы, прокисла бы: мало их, но они дают всем людям дышать, без них люди задохнулись бы. Велика масса честных и добрых людей, а таких людей мало; но они в ней – теин в чаю, букет в благородном вине; от них её сила и аромат; это цвет лучших людей, это двигатели двигателей, это соль соли земли». Особенно играла часть о «букете в благородном вине», учитывая место и занятие новых знакомцев.

43

– На всей земле был один язык и одно наречие, – неточно цитировал Индрин, а Нестор вспоминал, как вот здесь же, только в другом зале, сидели они всего два дня назад с Соней-Справедливостью и говорили о том же самом событии, описанном в «Пятикнижии». Все становилось на свои места.

– «И сказал Господь: вот, один народ, и один у всех язык; и вот что начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали делать». Вы понимаете, что это значит? – возбужденно, с горящими из-под очков глазами, но чуть ли не шепотом передавал, как страшную тайну, Индрин. – Вот где нужно искать Розу Мира. Не в каких-то там стихиалях, как Даниил Андреев, а в общности языков. Через знание своего – к пониманию общего. Вот какова должна быть глобализация, понимаете? Языковая!

Легенда Нестора уже давно была не то чтобы забыта, но перенесена в конец класса и спрятана в лабораторный шкаф до нужных времен. Разговор шел о материях абстрактных, имеющих отношение, как можно было понимать, к теме докторской диссертации, над которой работал Индрин. Нестор решил поинтересоваться названием темы. Индрин кокетливо повел высоким бокалом с «Шабли»:

– Вас действительно беспокоит этот вопрос? Нет, я не умаляю Вашей базовой осведомленности, но тема сугубо специальная, узкая и для Ваших учеников – попросту скучная.

– Я настаиваю, – «настаивал» Нестор.

– «Адаптивные стратегии корреляции и ретрансляции обобщенных семантических полей», – произнес Индрин торжественно, как заклинание. – Разъяснить?

– Нет, что Вы! – Нестор категорически не хотел нырять в такие глубины. – Для меня это настоящая абракадабра. – И тут же вспомнил о значении этого слова. – А как Вы относитесь к современной литературе?

– К современной чему? – Глеб Сигурдович откинулся на спинку кожаного бордового дивана с видом масона высочайшего градуса, посвященного в абсолютную истину. – Вы о чем? О каком-нибудь сайте самиздата, где только и можно откопать зерна в плевелах? Так там междусобойчики, которые деструктивны, по сути, и ведут к авторской деградации. А печатают нынче только бестселлеры, – и Глеб Сигурдович скривился так, что было понятно – только что он произнес срамное слово. Для усиления эффекта он даже прополоскал рот новой порцией «Шабли».

– А что бестселлеры? – Нестор, наоборот, подливал себе красное «Божоле».

– Бестселлер – экзистенция трендерного восприятия мира, привитая сознанию среднестатистического йеху.

– Трендерного? – заинтересовался Нестор. – Вы имеете в виду тренд?

– Тренд, – расслабленно кивнул Индрин. – Трендами каждый наполняет пустоту внутри себя В тренде принято полагать, что в жизни многое зависит от правильно выбранного направления. Таким образом, тренд оставляет за человеком право выбирать направление из предложенных, полностью лишая возможности эти направления создавать.

– Сложно для меня, – признался Нестор. – Поясните?

– Поясню, – любезно согласился Индрин. – Разум современного человека пронизан метастазами вредоносных мемотозоидов. От слова «мем» – единица вирусной культурной информации (Нестор вспомнил жужжание информационных торсионных вихрей на поле боя у Алатыря, и ему стало жутковато). Эти мемотозоиды разрушают эндемичную ментальность…

Нестор замахал руками, как будто защищаясь от мух:

– Нет уж! Мы вино пьем, а не водку! Перебор! Давайте лучше к тренду вернемся. Давно хотел разобраться. Один знакомый мне умный человек связывает с понятием тренда некий индекс. Он его называет ССС – степень соответствия системе.

– Ну, тут все просто, – Индрин действительно сменил тон, как будто вернулся к правописанию – жи-, -ши- после разъяснения синтаксиса сложноподчиненного предложения. – Я думаю, что могу согласиться с Вашим знакомым. Степень соответствия… Хм, – он попробовал на вкус новый термин и остался доволен. – Сейчас мы его и дефинируем. Итак, Нобелевская премия, кубки мировых турниров, пояса чемпионов, «Оскары», гранты, популярность, финансовый рост, – все это показатели социального успеха. Социальный успех, в свою очередь, – показатель степени соответствия системе. Индекс ССС – тот самый, о котором говорил Ваш знакомый. И в этом же нет ничего плохого.

Забавно было наблюдать, как человек в кособоком пиджаке с ласой на манжетах рукавов рассуждает о социальном успехе. Но при этом Нестор, как Наг, прекрасно понимал, что социальный успех этого человека просто неизмерим, необъятен по сравнению со считающими себя успешными филистерами, у которых селфиметр показывал бы восемь-девять десятков единиц социального говна в душах. А Глеб Сигурдович продолжал:

– Государство как система хранит безопасность своих граждан и организует их жизнедеятельность по неким, пусть и не совершенным, но относительно всеобщим законам. Религия как система внедряет и сохраняет в сознании масс некие, пусть и спорные в частностях, но относительно общепринятые и, в целом, гуманные ценности. Капитал как система создает социальную иерархию, условно гибкую, в отличие от жесткой иерархии индийских варн.

Нестор вспомнил свой сон, наведенный Справедливостью. Четыре цвета, четыре варны. Собственно, слово «варна» и переводится, как «цвет». Зоенька, слуга, шудра, была в черном, цвете повиновения. Нина, вайшьи, каста ремесленников и торговцев, была в желтом, цвете роскоши. Соня и Фея, воины, кшатрии, были в красном, цвете страсти и агрессии. Софья Николаевна, мать, брахман, учитель, была в белом.

– Все это безапелляционно обуславливает вектор целеполагания для всех и каждого, – доцент Индрин все-таки был доцент, он не мог говорить просто, «по-человечески». – Чти законы, соблюдай заповеди, стремись к достатку. Судебное наказание, общественное порицание, лишение материальных благ – исключительно эффективные рычаги воздействия на человека как на элемент системы. Система могуча, не терпит возражений, умеет быть благодарной по отношению к покорным и безжалостной в пресечении любых попыток противления.

Вино закончилось, попросили еще. Не меняя сортов. Теперь их обслуживал уже не кавист – раз выбор сделан, то и надобность в нем отпала. Тем более в соседнем зале «Бахус» сидела, и уже давно, какая-то пара, был слышен приглушенный занавесями разговор. А столик Нестора и Глеба Сигурдовича попал в заботливые руки молодой и улыбчивой официантки. Идентификатор на ее бордовом фартуке был золотым, свет падал так, что имя рассмотреть в блеске было невозможно. А спрашивать не хотелось – разговор за столом оказался интереснее бытового флирта. Глеб Сигурдович все «обрабатывал» новый для него термин ССС, и Нестору казалось, что даже Наставник не разложил бы объяснение лучше.

– Система повышает и понижает индекс ССС, он же тренд, и таким образом расселяет элементы по этажам глобальной высотки. И такая система требует наличия своих жрецов, служителей, которых наделяет особыми полномочиями.

– Городские маги, – подсказал Нестор.

– Простите? – сбился Индрин.

– Я подумал: раз система наделяет своих служителей особыми полномочиями, то их можно назвать как бы магами. Городскими магами, – пояснил Нестор.

– Магами? – задумался Индрин. – Точно! Как в Персии: поддерживать царскую власть, предсказывать будущее, толковать сны… Именно! Назовем их городскими магами.

И пока говорил Индрин, Нестор получал ответы и на свои вопросы, которые уже столько времени не давали ему покоя.

– Городские маги коррелятивны по отношению к системе, – говорил Индрин, – которая нуждается в их активной деятельности так же, как они в ее монументальной незыблемости. Городские маги вездесущи, проживают на всех этажах, следовательно, обладают различными индексами ССС, но обязательно – наиболее высокими на своем социальном уровне. Действия городских магов автоматизированы, они эффективно трудятся на благо системы, абсолютно не разумея конечной цели ее развития. Они что-то слышали о Novus Ordo Seclorum, но правильно сказал Михаил Щербаков: «Кое-кто, неизвестно зачем, прибегает с этим к латыни…». Система безупречна. Есть, правда, некий нюанс, но все эти предчувствия и послевкусия (это Глеб Сигурдович сказал, пригубив новый бокал и зажевав его кусочком чеддера) – из области метафизики. Слово «новый» компаративно по сути. Если система строит новый порядок, то, стало быть, есть какой-то старый, который система планомерно разрушает.

44

Глеб Сигурдович откинулся вновь на мягкую спинку дивана с видом человека, исполнившего свой долг. Он обеими ноздрями втянул цветочно-яблочный аромат «Шабли» из широкого бокала с узким горлышком. В его движениях обозначилась величественная леность. Говорить он больше не хотел, хотя мог говорить вечность: такова была его работа, таково было его призвание.

– Но ведь есть же люди, которые выбиваются из общего ряда. Люди, которым не по пути с общим трендом? Вот Вы, например? – Нестор держал свой бокал навесу, но не пытался оценить его аромат. Наверняка опытный сомелье рассказал бы о ландышах и фиалках, о клубнике и красной смородине. Но рецепторы Нестора не были настоль натренированы, а потому он просто пил вино.

Индрину говорить было лень, но он не мог не ответить. Говорил он медленно, делая большие паузы, явно прислушиваясь к разговору за тяжелыми бордовыми занавесями, разделявшими залы «Бахус» и «Вакх».

– Знаете, Нестор Иванович, такие люди – это архаика. Где-то читал у Пелевина, не в его занятных бестселлерах (Индрин опять поморщился при этом слове), а в каких-то вразумительных статьях, аналитических. Он упоминал людей, которые не принимают борьбу за деньги или за социальный статус как цель жизни. Их сейчас называют совками и – можете себе представить? – произносят этот титул без всякого пиетета. Но! – тут Индрин прижал палец к губам, а потом продолжил шепотом:

– Дайте дослушать, там такие коллизии. Не могу не узнать, чем закончится…

Нестор пожал плечами: подслушивать нетактично и совсем не делает чести интеллигентному человеку. Но нужно сделать сноску на состояние Глеба Сигурдовича: для него все внове, в таком заведении он ранее никогда не был, таких яств не едал, таких медов не пивал. Да и Несторова задача – не преподавать нормы этикета состоявшемуся доценту, а войти с ним в контакт, узнать его как можно лучше, для успешного дальнейшего взаимодействия. Пусть себе подслушивает на здоровье. Нестор расслабился и, потягивая вино, ушел в свои мысли.

Был всего час дня, а Кир с женой Ларисой должны приехать в половине пятого. Нестор вчера вечером разобрал купленный на базаре кусок костреца. Насек из него аккуратные куски, как он сам выражался, в полкулачка – этот процесс он наиболее любил на этапе подготовки мяса. Нарубил толстыми кольцами – чтобы не горели и не слетали с шампуров – отборные луковицы. Пересыпал свежей зеленью (не зря же Нина собирала петрушку на участке), соединил с теми самыми специями, которые любил компоновать сам: зиру, куркуму, ореган, базилик, несколько видов перца, майоран. Кинул несколько иголок розмарина. Перемешал, чуть присолил (свинина – не телятина, ее Нестор присаливал сразу) залил сильногазированной водой, а потом сразу растительным маслом. Чуть яблочного уксуса. И только потом переложил кольцами лука – чтобы не сломать их. С тремя скумбриями не церемонился: сделал надрезы, присолил, слегка натер горчицей; в надрезы вставил дольки лимона, залил белым вином. Нет, не тем вином, которое Appellations, d'Origine Controlee, а обычным белым молдавским вином из пакета. Дрова (и даже вишневые веточки для аромата) заготовлены, копчености и овощи ждали холодной обработки. К приему гостей, учитывая завезенные вчера на Кисельную вина, дом был готов.

Видимо, разговор «за ширмой» был закончен в содержательной своей части, видимо, пошла там уже какая-то лирика, потому как Глеб горящими глазами, подавшись вперед, молча призывал собеседника к прослушиванию обретенной информации. Нестор всем своим видом показал, что он уже тут, что готов посплетничать, хотя ничего приятного в таком занятии Нестор не находил. Но Нестор был перспективным Нагом, а потому все, что входило в рамки задания Конторы, нужно было выполнять с наивозможнейшей тщательностью. Хочет реципиент сплетничать – да будет так!

– В общем, там дама с любовником… или с боссом, не знаю. Но зависимая такая дама, он ею вертит, как хочет. У нее какая-то проблема с мужем, я, честно говоря, не до конца понял. Кажется, он у нее какой-то чиновник, а она его протежирует. Но проблема в том, что муж этот, протежируемый, выше своей головы прыгать не собирается. Высоко там, страшно, ответственность большая. А босс этот говорит – да, пожалуйста! Хоть завтра золотые горы, только пусть мужик скажет: «Хочу!». Но мужик из трусливых, сидит посередке, все его устраивает. То ли боится, что подставят, как у нас умеют. То ли работать не очень любит… В общем, интриги мадридского двора. Но люди там очень серьезные: разговоры о министерских портфелях.

– Не зависит это от социального статуса, – Нестор улыбнулся, но с грустинкой. У него ситуация была похожей: Нина часто пилила его за то, что не ищет путей к саморазвитию. – Везде жены не довольны мужьями, а уж по поводу романов на стороне, так это свойственно и мужьям, и женам. Один умный знакомый…

– Тот, который придумал термин ССС? – живо поинтересовался Индрин.

– Он самый, – кивнул Нестор. – Кир его зовут, я вас обязательно познакомлю. Так вот, он говорил когда-то по поводу взаимоотношения полов, что никогда не стоит искать повода, чтобы не переспать друг с другом. Ну, и далее о том, что лучше жалеть о содеянном, чем сокрушаться об упущенном. Банальщина всякая, общие места, но – к месту.

– Жестко! – оценил Индрин.

– Правда жизни, – отмахнулся Нестор. – Вы женаты?

– Не довелось, – и Глеб Сигурдович как-то сразу сник. – Защита, потом работа. Потом подготовка к новой защите…

– «На земле не успели жениться, а на небе жены не найдешь», – вспомнил Нестор слова известной песни и тут же улыбнулся про себя: насколько же применима эта сентенция к Дракону. – Понимаю. А есть желание?

– Ну, подумываю, конечно, – смутился Глеб Сигурдович. – Вот только на примете никого нет. На кафедре – совсем уж не мой формат, а со студентками не могу. Блок какой-то стоит.