Властитель груш

– Расшибусь же! – громким шёпотом воскликнул посыльный, округляя глаза, как на горшке.

– Под окном сено. Бего-ом!

Он всё же выглянул вниз, прежде чем закинуть ногу за раму; в это время Штифт ненадолго задержался у лестницы и покосился на дверь. Полотно вместе с засовом неистово лихорадило под ударами с той стороны. Там работали уже отнюдь не кулаками.

Убедившись, что мальчишка выбрался из стога, мужчина поспешил сигануть следом. Дух тут же перехватило; сердце, подпрыгнув с законного места, с треском ударилось о глотку.

Через миг полёт закончился ударом в мягкую сенную подушку. До смерти хотелось прикрыть глаза и чуток отлежаться…

Ещё секунда – и ему удалось уцепиться за борт повозки, снова обретая власть над раскиданными по сену старыми костями. Стиснув пальцы, агент энергично подался вперёд.

– А-а! Пусти меня, мудила! – заверещал Трефёныш откуда-то сбоку.

Продолжая сползать с воза, Штифт выхватил из ножен кинжал…

Как раз вовремя, чтобы, оказавшись на ногах и подняв голову, немедля напороться на широкоплечего носатого мужика. На лице застыло ошарашенное выражение, но ручищи уже тянулись к нему, а одна так и вовсе успела сомкнуться на горле.

Без тени промедления старший агент по самую рукоять всадил нож под рёбра противника. Тут же он выдернул оружие из раны, отворяя путь крови, левой рукой сгрёб за шиворот донельзя удивлённого верзилу и пырнул его ещё трижды короткими, чёткими ударами снизу вверх.

Туша с глухим стоном повалилась на него. В нужный момент шпион резво шагнул в сторону, спихивая тело прочь от себя, и повернулся в сторону, где громко брыкался мальчишка…

– Брось нож! – прорычал второй, приставляя кинжал к горлу посыльного. – Или кончу сопляка!

Сопляк ненадолго замер и затих, глядя на Штифта. Штифт облизал губы.

– Хер тебе!

Одновременно с тем, как дурацкий вызов невольно сорвался с языка, его правая рука сделала резкое и быстрое, как росчерк молнии, движение вперёд, и в конце его разжала стискивающие кинжал пальцы.

Не успел громила и моргнуть, как лезвие встретилось с его лицом чуть пониже глаза и соскользнуло по кости в сторону, по ходу дела знатно распарывая скулу.

Не будь дурак, Трефёныш вцепился зубами в пальцы пленителя. Одновременно он старательно отпихивал подальше от себя угрожающе блестящее лезвие.

Под болезненный вскрик громилы и громкий треск из-за спины Ренато скакнул вперёд. Левой рукой он обвил вооружённую руку, с силой выкручивая её из сустава, а пальцами правой, сложенными в «карахскую вилку», ударил по глазам. Мальчишка вывернулся из-под сцепившихся мужчин, оставляя в хватке одного из них клочок дрянной серенькой ткани, и наподдал пленителю под колено.

– Гаси козла, дядь!

Протяжный стон громилы обратился в леденящий вой боли; махнув перед собой ладонью, он слепо попытался боднуть шпиона. Отпрянув назад, Штифт оттолкнулся от земли и опрокинул противника на спину, наваливаясь всем весом на его же кинжал, наведённый остриём к печени.

Блеснуло заветное шило из рукава. Короткими быстрыми уколами Ренато насовал поверженному полную глотку крови.

– Хватай его!!

Истошный вопль из-за спины яснее ясного говорил, как сильно он замешкался. Он подскочил на ноги, кряхтя от натуги, и бросился в переулок – туда, видимо, и слинял пострелёнок. Оглядываться беглец и не думал: решительно никакой разницы нету, кто именно прыгнет за ним из окна. Стреляному лису не нужны лишние стимулы.

Длинная палка выпорхнула из-за угла чересчур скоро, чтоб он успел остановиться, и слишком высоко, чтобы мог её перемахнуть. Удар пребольно обжёг колени.

Штифт упёрся одной рукой о землю и попытался лягнуть нового противника в колено. Тот оказался проворным – но достаточно неосторожным, чтобы позволить схватить другой конец палки и не отпустить её, когда последовал мощный рывок вниз. Парень с дурацкой реденькой бородкой припал к нему близко, как любовница. Взамен потерянного шила шпион сжал окровавленные пальцы в кулак и принялся яростно мутузить его по носу, бородёнке, залепил в грудь…

Топот слишком большого числа ног вынудил оставить бедолагу, да тот больше и не цеплялся за одежду. В очередной треклятый раз Ренато напряг ноющие колени, но не успел сделать и шага, как перед ним раскрыл объятия очередной крепкий детина.

Штифт немедленно начал брыкаться; незаметно – по крайней мере, так ему казалось – он постарался вынуть заточку из-за пояса. Впрочем, число крепких рук и перекошенных рож вокруг всё множилось и множилось.

Говорят, Дракон, кошмарный телохранитель Чёрного герцога, может за пару минут вырезать целый отряд. Однако голыми руками, да с такой компанией на таком маленьком пятачке, не сдюжил бы и этот колосс.

– Хватит уже, мужик, ты попался, – раздался сверху чей-то возмутительно расслабленный высокомерный голос.

Ренато почуял острое желание рвануться вверх, оставив громилам на память дублет и штаны, и зубами отгрызть у щёголя половину шляпы вместе с лицом

– Поцелуй меня в…

Его затылок загудел от тупого удара. Члены быстро отяжелели, а вместе с тем иссякло и желание шевелиться.

«Бёльс с вами, уроды – волочите меня сами», – решил он, устало закрывая глаза.

***

Альвино любил говорить, что правильная пытка мало отличается от хорошей страстной ночки. Сперва непременно нужно раздеть кого-то донага и немного помариновать в собственном соку в ожидании основной части.

Впрочем, как и следовало ожидать, тощий подручный имперского шпиона даже спустя час «маринования» размякать не спешил. Без унылой латаной рясы до пят и нелепого колпака пилигрима, с распухшей губой и рассечённой бровью он выглядел ещё мельче и дохлее, но довольно бодро обложил вошедших мужчин по матери, покачиваясь на дыбе.

– Ничего, щас слаще запоёт, – ласково пообещал Альвино, скинул колет и не спеша побрёл к жаровне, почёсывая голое пузо.

Карл и не рассчитывал, что засланцы кайзера, присланные подточить и сломить волю гордого Кальвара, испугаются и заговорят после пары часов наедине с пыточным инструментом. Чай, не какие-то там борзые бюргеры.

Пачкаться, правда, ему тоже вовсе не хотелось, но откреститься и вместо себя послать Стефана крутить пленным бубенцы – слишком уж малодушно. Сукин сын Гёц Шульц увлекал за собой людей, потому что не чурался при нужде засучить рукава и лично решить проблему. Даже если её зовут Курт Мюнцер и она эдак вдвое крупнее.

В конце концов, раскрутка тщедушного паренька едва ли встанет такой же проблемой, какую обещал тот второй мужик. Понадобилось пять человек, только чтобы скрутить его и угомонить дубинкой, а до того он положил двоих и чуть не удрал по путаным улочкам.

Придётся его перепоручить кому-нибудь. Но к тому времени все должны понять, что это не от малодушия.

– Эй, парень! – Карл подошёл к дыбе, расстёгивая пуговицы дублета. – Говорить будем?

Губы паренька шевелились, но наружу не выходило ни звука: если он и просил пощады, то разве что у Единого лично. На этом месте Даголо постарался бы найти заступника поближе.

– Эй! – остановившись рядом, он отвесил пленнику звонкую, но не злую пощёчину. – Ты знаешь, что сейчас будет?

Ненадолго лицо пленника застыло в отрешённой маске, лишь вспыхнувшее под ударом пятнышко как-то её оживляло. Он всё же соизволил выдавить ответ:

– Вы будете меня пытать. И я твёрдо приму ужасную смерть, как Святой Магнус.

Человек, в котором сам Бёльс сидит, и законченный фанатик. Хорош улов!

– Совсем не обязательно всё должно быть так ужасно, – проговорил Карл вкрадчиво, почти переходя на шёпот, и наклонился к шпиону.

Ещё чуть-чуть – и тот почуял бы язык змея прямо на ухе.

– Скажи, зачем вас прислали и кого вы успели купить. И я тебя отпущу. Вот так просто! Даже пороть не стану.