Властитель груш

– Даже три четверти?

– Ну, если меньше спать и не ходить в церковь…

– А если почти всё?

Только тут усмешка дельца стала искренней.

– За вымя меня щупаешь?

Призвав всё самообладание, Карл натянул извиняющуюся улыбку.

– Тогда мне выгоднее съехать куда-нибудь вверх по течению. Но это ведь просто вилами на воде, да? Нынешняя доля вполне справедлива, хватает всем…

Хватало бы, будь эти все простыми смиренными ребятами с простыми запросами, вроде Сика и Стефана. Но кто золота не алкает, тот его и не добывает.

С тяжким вздохом валон обратил прояснившийся взгляд к невозмутимому лицу капитана:

– Брось, мы оба знаем, что отец стал крутоват.

Нажим или уловка? С Мюнцером, с Мамашей Беккер ответ был бы очевиден, но с такой тёмной лошадкой…

«Пожалуй, не стоит гнать», – решил он и медленно добавил:

– Я думаю, та выходка Курта – только начало… И как знать, не он ли подпустил своего дружка Маню к скачкам?

Гёц нахмурился; его рука потянулась к багровому рубцу у рта.

– Я должен знать, кто в Саду мне друг. А дружба Треф дорогого стоит. Что, если я буду забирать у вас только треть, когда стану бароном?

– Тогда я чаще смогу бывать в церкви. Смогу как следует помолиться за здоровье моего нового доброго папаши!

Отвечая на салют «воодушевлённого» дельца, Карл без особой охоты поднял стаканчик и опрокинул его залпом.

– Треть, стало быть?

– Треть, – подтвердил он, отвечая на крепкое рукопожатие.

Король Треф обнажил в широкой улыбке семь новеньких белых зубов. В неподвижных глазах читалось: «Столько я и выделю на твои похороны».

Даже торговаться не стал, сукин сын. Как купить то, что не продаётся? Может, спросить у ещё какой сладкогласой девчонки?

– Я зайду позже, – важно бросил Карл, сгрёб шляпу со стола.

Сейчас, во вражьем логове, взявшись рукой за тяжеленную дверь – это последний раз, когда он поворачивается спиной к бесу трефовому.

– Доброй ночи, герр Даголо, благослови Вас Святой Дирк! – скороговоркой выпалил нахальный шкет, распахивая парадную дверь.

Мальчишка или девчонка? Этот голос уже жалил его в ухо, гудящее от хорошей гулянки: «Герр Даголо, не извольте гневиться, массер Шульц зовёт в гости к бунтовщику Курту Мюнцеру!»

Спохватившись, близнец потупил взгляд. Карл молча вышел прочь, как только плечи Сика загородили фонарь за спиной.

Громила не отставал:

– Всё ладно?

– Передай нашему другу, чтоб плотнее пас этого мальца… или девчонку… А-а, Бёльсова Мгла, их обоих!

– Как это он один будет двоих пасти?

– Пусть хоть надвое порвётся! – прошипел Карл, стискивая край шляпы, и тут же тревожно оглянулся: не слишком ли близко к вражьей малине он вздумал командовать?

***

«Тихий кормит рыб. Перепрячь гостинцы. Мы съезжаем. Найду тебя сам.»

Длинные послания со множеством красивых сложных слов и россыпью запятых – это всё атрибуты официальной корреспонденции или любовных писулек. Если уж агент в поле что-то пишет, это должна быть настоящая малява: короткая, понятная одному только адресату, нарисованная на маленьком и неплотном клочке бумаги, чтобы посыльный в случае чего мог запихнуть её в рот и проглотить.

«Курьер» Шульца, пацанёнок лет десяти в сереньком тряпье, утёр нос рукавом и проговорил:

– Дядь, может, на словах чё передать?

– Пусть смотрит в оба, – шпион аккуратно скрутил записку в трубочку, протянул её Трефёнышу и добавил, внимательно посмотрев в глаза: – И сам тоже гляди.

– Я всю жизнь по улицам брожу, – важно фыркнул малец.

Из-под курточки он вытащил ладанку и запихнул бумажку в незаметную щель.

– Всю жизнь, ну надо же, – Штифт недоверчиво покачал головой. – Как серьёзно. Может, хочешь на меня поработать?

– Чё, дядь, вребишь?

– Вербую. Да, вроде того.

Мальчишка сдвинул берет на затылок, почесал лоб; его лицо натужно наморщилось, изображая нешуточную работу мысли. Старший агент тем временем бросил взгляд в окно.

Планы с действием у него надолго не расходились: предупредив Шульца, он не собирался задерживаться в этом трижды засвеченном домике ни на миг дольше, чем придётся. Нужно только дождаться Паренька. Если всё прошло как надо, он договорится с очередным неболтливым и непритязательным хозяином на востоке купеческого квартала. Если нет…

Штифт всегда держал запасной вариант на примете. Однако протеже пока не давал повода в себе сомневаться. Уж точно не в таком пустячном деле.

– Ладно, дядь, твоя взяла, – наконец промолвил мальчишка и махнул рукой: была не была! – Значца так, я хочу…

Отряд громил с франтом в огромной шляпе вылетели из подворотни, как кучка бесов из рундука. Штифт резко вскочил из-за стола. Табурет сухо шлёпнулся на пол, мальчишка умолк.

– В окно, живо!

В дверь принялись лупить огромные кулачищи.

– Открывайте, вы, драные имперские крысы!