Бархатная лисица

Почему его так все боятся?

– Боятся Стива? – Уолтере натянуто рассмеялся. – Кто боится? Только не я, лейтенант!

– Я слышал, что и Вирджиния Мередит боялась его чуть ли не до полусмерти, – холодно сказал я. – Он домогался ее, но она и слышать о нем не хотела. Мне также известно, что последние несколько недель он постоянно торчал в доме Пэйса и что старик при упоминании его имени даже симулировал сердечный приступ. Потом, этот… как вы его назвали? – покупатель.

Ни дать ни взять – персонаж из фильма ужасов; еще до того, как я появился на складе, он уже торчал здесь.

– Я же говорил вам, лейтенант, что Стива интересуют качественные шкуры леопардов, и…

– И леопарды находятся на грани исчезновения, а это ужасная трагедия! – сердито закончил я. – Я уже слышал все это!

– Стив – самая крупная фигура в нашем бизнесе в Пайн-Сити, – поспешно произнес Уолтере. – Может, некоторых пугает именно это? Я просто ума не приложу…

– Но вас-то это не пугает?

– А почему, черт возьми, это должно меня пугать?

– Но ведь это пугает старика, который владеет контрольным пакетом ваших акций?

– Старого черта ничем не испугать! – взорвался Уолтере. – Готов поспорить, по каким-то соображениям он попросту разыграл вас.

– А Вирджиния его боялась?

– Возможно, боялась, хотя никогда об этом не говорила.

Я грустно улыбнулся.

– Мне кажется, вы лжете, мистер Уолтере. Думаю, сама мысль о Стиве Олбарде пугает вас значительно сильнее, чем перспектива быть обвиненным в преднамеренном убийстве!

– Поверьте, вы ошибаетесь, лейтенант! – горячо воскликнул он.

– Я перестал верить людям с тех самых пор, как начал работать в полиции, – сказал я. – И теперь верю человеку только в том случае, когда у него есть веские доказательства того, что он говорит правду. Ну, например, как если бы вы вошли в газовую камеру раньше Карэн Донуорт.

Поднявшись, я направился к двери, мысленно подготавливая себя к тому, что снова окажусь в этом чертовом холодильнике.

– Лейтенант! – Голос Уолтерса слегка дрогнул. – Возможно, я не так хорошо, как другие, знаю Олбарда.

Возможно, у кого-то есть веские причины бояться его, но у меня их нет, поверьте!

– И что с этого? – безразлично спросил я.

– Может, вы еще раз попробуете поговорить с кем-нибудь? – В голосе Уолтерса послышалась слабая надежда. – Может, они смогли бы вам рассказать что-то еще?

– Старик не станет, Вирджиния Мередит уже не сможет. Кого вы предлагаете, мистер Уолтере?

– Ну… – Он замялся. – Вы разговаривали вчера с Мари Галлант?

– Конечно. – Я холодно улыбнулся ему. – Как выяснилось, у нее очень плохая память на имена: она не смогла припомнить ни одного любовника Вирджинии, за исключением вас.

– Что? – Уолтере с шумом втянул в себя воздух и на несколько мгновений прикрыл глаза. Его лицо посерело. – А я как раз подумал, что она могла бы рассказать об Олбарде и Вирджинии – конечно, если между ними что-то было.

– Могла бы, – с мрачным видом кивнул я, – но она не желает. Что вы предлагаете, мистер Уолтере? Развязать ей язык с помощью резиновой дубинки?

– Она не такая уж… как вы это называете – крепкий орешек? – медленно произнес Уолтере. – И если немного на нее поднажать, то, по-моему, она раскололась бы, лейтенант.

– Ну надо же, какое совпадение, мистер Уолтере! – Я посмотрел на него с нескрываемым восхищением. – То же самое я только что подумал о вас!

К тому времени, как я, миновав ряды стальных контейнеров, яростно забарабанил в дверь, меня уже здорово трясло от холода. Дверь сразу же открылась, и я с наслаждением окунулся в чудесное тепло раннего вечера.

– Все в порядке, лейтенант? – уважительно поинтересовался сторож.

– Просто отлично, – ответил я. – А у тебя?

– Жду не дождусь, когда этот Уолтере закончит свои дела и отвалит домой, – с чувством ответил он. – А то болтайся здесь, пока он не уйдет. Куда приятнее сидеть в сторожке, положив ногу на ногу и попивая горячий кофе. – Парень ухмыльнулся. – Да вы и сами понимаете, лейтенант.

– А почему ты должен ждать его снаружи? – задал я довольно логичный вопрос. – Почему бы ему, когда он закончит, не позвонить тебе прямо в сторожку, чтобы ты пришел и выпустил его?

– Потому что внутри склада нет телефона, – ответил он. – Я уже не раз говорил об этом мистеру Олбарду, но, по-моему, этот скряга не желает тратиться.

– А какое отношение имеет ко всему этому Олбард? – рассеянно спросил я.

– А такое, что он – босс, вот какое!

– Но разве склад не принадлежит мистеру Уолтерсу?

– Нет, сэр! – Сторож энергично встряхнул головой. – Он только арендует здесь площадь, а владеет всем мистер Олбард. Уолтере считает более выгодным арендовать у него часть склада. Такие склады с холодильником – дорогое удовольствие!

– Догадываюсь, что не дешевое, – согласился я. – Это наводит на интересные мысли: возможно, самым фешенебельным местом в городе является окружной морг!

– Ну и странное же у вас чувство юмора, лейтенант. – Парня заметно передернуло.

– Не знаю, не знаю. – Я еще немного подумал. – Абсолютный покой и полнейшая конфиденциальность гарантированы, а?

Судя по выражению его лица, намечавшиеся между нами теплые, даже дружеские отношения вряд ли могли получить дальнейшее развитие. Я забрался в свой «остин-хили»и медленно окунулся в чарующий мир вечернего города, где люди, позабыв о насущных проблемах рабочего дня, сидели в барах за выпивкой, размышляя над тем, где бы провести вечер. Все их мысли по большей части концентрировались на ресторанах и женщинах, ночных клубах и женщинах, мягком свете интимных апартаментов и опять-таки женщинах. От этого мне сделалось невыносимо одиноко. Вот он я, одиночка Уилер, в суетящемся мире хипстеров . Пытаясь раскрыть убийство, он с нарастающей скоростью кружит по сужающейся спирали, попадая на каждом новом витке в очередную дыру, что, пожалуй, вовсе не стоит затрачиваемых им усилий.

Это оказалось простым совпадением, когда я понял, что долг самоотверженного копа может вести меня только в одном направлении. А именно в том, которое мне предложил Уолтере: отправиться с визитом к Мари Галлант и слегка на нее нажать. Точно таким же совпадением оказалось и то, что я, даже не заглядывая в записную книжку, вспомнил ее адрес, как будто он отпечатался у меня в мозгу. Искренне надеясь, что подобного рода самоотверженность должна быть соответствующим образом вознаграждена, я воодушевился и, прибавив газу, втиснулся в такой узкий просвет между машинами, в который могла вписаться разве что стройная рыжеволосая красавица.

Мари Галлант жила в элегантном многоквартирном доме, построенном на вершине холма, который возвышался над жилой частью города; дом был с балконами, и их счастливые обладатели могли со всеми удобствами любоваться панорамой окрестностей. Квартира Мари находилась на шестом этаже, и мне не потребовалось слишком много времени, чтобы, миновав весьма впечатляющий холл, вознестись на лифте наверх.

Дверной звонок отозвался внутри квартиры мелодичным звоном, который я всегда считал чем-то вроде визитной карточки хозяина. Однако на этот раз я великодушно решил не обращать на него внимания. Ведь для такой рыжеволосой красотки, как Мари Галлант с ее роскошной фигурой, подошла бы разве что «Увертюра 1812 года», причем с соответствующими случаю орудийными залпами, вот это точно пришлось бы мне по вкусу. Дверь распахнулась, и высокая, стройная фигура появилась в проеме; копна непокорных золотисто-каштановых волос разметалась по плечам, словно приветствуя меня.

– О нет! – отшатнулась она. – Только не вы!

– Я хочу лишь немного побеседовать с вами, – профессиональной скороговоркой проговорил я. – Всего несколько вопросов и – счастливо оставаться!

Еще когда Мари только открыла мне дверь, я обратил внимание на ее толстый свитер и подумал, что прятать под таким количеством шерсти столь прекрасные формы – самое настоящее варварство. Но мои размышления оборвались где-то посередине, потому что я вдруг заметил, что толстый вязаный свитер доходит… и я утратил дар речи! Он доходил только до бедер, а дальше…

Дальше шли потрясающе стройные ножки – длинные, с крепкими, округлыми бедрами, с ямочками на коленках и с икрами самой что ни на есть совершенной формы! А если вы продолжали пожирать их глазами, – как, например, это делал я – то дальше шли изящные лодыжки, маленькие ступни и десять аккуратных пальчиков с золотистым педикюром под цвет ее волос.