Упавший лист взлетел на ветку. Хроники отравленного времени

Он сложил пальцы в кулак и, слегка тряхнув им, многозначительно посмотрел на меня. Что-то в нем было сейчас от кубинских революционеров.

– Мне нужны деньги на билет. Я сейчас на мели – неожиданно произнес он – Все это остается тебе.

С этими словами он указал на дюжину аккуратно сложенных стопок книг, стоящих в углу комнаты.

Я пошел в свою комнату и достал из-под матраца несколько сотенных «павловских» купюр.

Жалко, что Игорь улетает… Жалко, что в нашей жизни все не так, как хочется… Жалко, что я такой трус.

А потом – непродолжительное прощание, тихие шаги и негромкий щелчок закрывающегося замка. И тут я почувствовал, что меня поглощает пустота…

Глава 30. Горыныч. "Finita la commedia".

Жизнь тасует нас, как карты…

М.Горький.

Горыныч шел на рассвете по пустому городу. В руке он сжимал разводной гаечный ключ. Ключ этот он нашел, когда проходил мимо стройки. Шел он со своими невольными союзниками, союзниками поневоле… Кто-то из них держал в руке лом, кто-то размахивал цепью, кто-то нес палку. Впереди всех шел Ганс с гладким арматурным стержнем на плечах, через который, как через коромысло, он перекинул обе руки.

Решимость Ганса и всех его товарищей поражала Горыныча. Да, он сам до сегодняшнего утра думал лишь о том, где раздобыть пистолет. Но дальше всего этого мыслей у него не было, и планов не было. Если бы он этот пистолет вдруг раздобыл, вряд ли бы он так же решительно начал действовать…

Ганс шел впереди. Руки его, лежащие на арматурном стержне покачивались в такт шагам. Лицо не выражало никаких эмоций. Он знал, куда шел, и знал, зачем. Все остальные шли за ним.

Первые лучи солнца освещали сонный город. Вся эта странная кавалькада шла по пустынной улице, никого не встретив на своем пути. Дойдя до переулка, Ганс свернул с широкого тротуара на гравийку и все пошли за ним дальше, углубляясь в частный сектор.

Было тихо – не было слышно даже собак. Район этот был недостаточно обжитой – старые покосившиеся деревянные домики с подслеповатыми глазницами окон соседствовали здесь с недавно выросшими коробками, расположившимися тут и там среди куч песка, щебня и груд кирпича различных оттенков.

Тем не менее, застройка быстро кончилась, и началось кукурузное поле. Дорога, петляя, шла по нему к лесу, и там, почти у самого прилеска, стоял высокий кирпичный дом с красной крышей.

Ганс остановился, посмотрел на дом и сплюнул на дорогу.

– Вот логово зверья… – сказал он. Постояв с полминуты, глядя на этот бастион, он скинул с плеч свою железяку, ухватился за нее обеими руками и пошел по дороге решительным шагом, кинув через плечо остальным:

– Идем. Вальгалла ждет нас.

Дорога забрала влево, сильно петляя, дом скрылся за выступавшим вперед участком леса. Да и кукуруза стала заметно выше – в рост человека. На одном из поворотов Ганс едва не влетел в припаркованный в зарослях автомобиль – старую «копейку» с тонированными стеклами.

Ганс чертыхнулся и пошел дальше. С передней пассажирской двери «копейки» вылетел коротко стриженный сухопарый человек в джинсах и сером пиджаке на футболку. Он полетел наперерез, махая руками, и быстро залопотал:

– Братишечки-братишечки! Куда это вы в такую рань?!

Ганс остановился и резко мотанул головой, выставив вперед челюсть:

– По делам! А че?

Человек в сером пиджаке виновато развел руками:

– Ну, по делам так по делам, только вот дядя Миша, боюсь, будет против.

– Какой-такой дядя Миша? – сквозь зубы процедил Ганс.

Стекло заднего окна «копейки» медленно опустилось, оттуда высунулся ствол «калаша», сухо щелкнул снимаемый предохранитель.

Ганс позеленел от злости, с силой воткнул арматурину в землю и стал посреди дороги, отвернувшись.

– С дядей Мишей не поспоришь – произнес он.

Шедшие рядом с Гансом, увидев эту сцену, остановились, как вкопанные. Те, кто двигался следом, просто налетели на них. Раздалась ругань.

Стекло «копейки» вновь поднялось.

Человек в сером пиджаке поднял обе руки ладонями вперед:

– Не огорчайтесь, уважаемый. Буквально…– он глянул на часы, – минуточек пятнадцать.

Бритоголовые разбрелись вдоль дороги и стали курить. Горыныч остался стоять на месте. Человек в сером пиджаке подошел к нему.

– Что, братан, не куришь?

– Накурился уже. Аж блевать хочется. – Горыныч сплюнул под ноги.

Человек в сером пиджаке похлопал его по плечу и вдруг встрепенулся:

– О, Семенович едет…

Горыныч обернулся.

Бритоголовые раздались в стороны, пропуская упруго подпрыгивающий на ухабах, медленно едущий квадратный черный «Гелик». За ним, мигая фарами и сигналя, ехала Ауди.

Заднее стекло у «копейки» вновь опустилось.

– Что за… – произнес человек в сером пиджаке и резко поднял левую руку, пристально глядя на приближающиеся автомобили.

Ауди кое-как вырвался вперед, едва не въехав в кукурузу, и резко затормозил. Из Ауди выскочил человек в синем драповом костюме. Он кинулся наперерез внедорожнику. «Гелик» затормозил всеми четырьмя колесами, подняв столбы пыли.

Из него вышел абсолютно лысый спортивного телосложения человек в кожаной куртке и солнцезащитных очках. Он снял очки и мрачно посмотрел на подбежавшего.

Тот заголосил:

–Семенович! Семенович! Прошу! Успокойся! Ты даже не представляешь, к чему это все приведет!

– Да отвали ты, Христенко… Мне, если честно, насрать…

Христенко бухнулся на колени:

– Я прошу…

– Да ну тебя, – отрезал Семенович и достал из кармана кожаной куртки рацию.