Упавший лист взлетел на ветку. Хроники отравленного времени

Я прикрыл глаза. Скорей бы уже. Выехать уже за пределы опасного сектора, сорвать с себя хотя бы этот дурацкий шлемофон. Или… Покончить со всем разом… Всего лишь несколько минут стрельбы… А потом на полигон. А там все уже давно готово…

Я услышал, как Эдуардович тихо чертыхнулся и отчетливо произнес:

– Есть контакт…

Я почувствовал, что скорость автомобиля начала снижаться. Открыв глаза, я увидел, как наш автомобиль съезжает в сторону. Впереди стоял человек в светоотражающем жилете и фуражке. Он вращал полосатым жезлом и указывал по направлению к обочине.

Прапорщик прикрыл себе колени какой-то сумкой. Автомобиль резко остановился, и я слегка клюнул головой вперед, уткнувшись забралом в спинку кресла. Эдуардович опустил боковое стекло со своей стороны. Человек в фуражке медленно приближался, лениво размахивая жезлом.

Двигатель заглох и наступила звенящая тишина. Наушник в шлемофоне перестал потрескивать. Я ухватил поплотнее рукоять Стечкина, и перчатка тихонько скрипнула.

Эдуардович медленно, как в замедленной съемке, положил руки на руль. Прапорщик застыл, словно сжатая пружина.

Инспектор приблизился к водительской двери и, вдруг, ничего не говоря, достал из кобуры пистолет, и выстрелил по левому переднему колесу.

Я понимал умом, что начинать действовать еще слишком рано, но рефлексы были сильнее. Условный сигнал поступил, и приказ должен быть выполнен.

Я потянул за ручку открывания двери и, держа в двух руках тяжелый Стечкин, одним движением выскочил из машины, встал во весь рост, уперся локтями в крышу автомобиля и выстрелил в хорошо заметную мне голову инспектора.

Глава 46. Шон. Крошево.

Человек совершает то, что ему суждено совершить,

Время и место значения не имеют.

Теорияфатальной относительности.

Шон стоял среди деревьев, сунув руки в карманы куртки. В правом кармане он придерживал отдававший приятной прохладой ствол. В левом – нащупывал две запасные обоймы.

В бусе, на котором они сюда приехали, был целый арсенал. Ших постарался. Чего там только не было. Но арсенал арсеналом, но Шон больше доверял своему оружию – лишь заполнил патронами отстрелянную обойму.

Место было хорошее, хлебное. Пока не разнеслась о нем дурная слава. Патрулей здесь почти никогда не было – слишком глухо, патрули стоят на соседней трассе. Зато контрабандисты, торговцы-нелегалы, дальнобойщики, везущие паленый товар. Они-то те патрули и объезжают. Улов в любом случае обещал быть хорошим.

Решили расположиться в лесу, перед тем, как дорога делает плавный поворот. Бус затолкали между деревьями в лес, чтобы не вызывал подозрений. Зато выкатили старые ментовские «Жигули». Лопух надел на себя форму гаишника. Он стоял с важным видом у дороги. Морда у него была подходящая, и выглядел он очень натурально. Чудак залез на невысокую сосну и смотрел в бинокль. До поворота был длинный ровный участок, все подъезжающие автомобили можно было хорошо рассмотреть. Предосторожность была не лишней – лезть на всех подряд нынче стало опасно. В проезжающем мимо транспорте запросто могли оказаться какие-нибудь залетные бандюки, и тогда банальный гоп-стоп мог перерасти в настоящую криминальную войну.

Засад можно было не бояться – информация о наличии таковых всегда была своевременной и точной, ведь у Шиха в органах были свои люди. Куда хуже было, не разобравшись, раздраконить полную машину наркоты, проехавшую не одну тысячу километров, которую уже поджидают на границе, чтобы без шума и пыли пропустить по зеленому коридору. Если такая машина не доедет, будет много крови.

Правда, пару месяцев назад странные типы устроили Шиху крошево. Жертв почти не было – скорее всего, просто брали на испуг. Но страшило в этой ситуации как раз то, что все надежные источники в тот период молчали. Молчал даже всемогущий Комитет. И это заставляло задуматься.

Вот поэтому сидел Чудак на сосне, и по каким-то своим, одному ему известным признакам, принимал решение, и соответственно, давал сигнал Лопуху: «Пропусти!» или «Тормози!».

Шон внедрился в эту бригаду вместо какого-то Ушлого. Ушлый был отморозком что надо, не ведал ни стыда, ни страха, Ших на него молился, как на Божью матерь, но совсем недавно, на одном из таких наскоков, Ушлый получил полный заряд дроби в хлебало от какого-то борзого деда и, не приходя в сознание, благополучно отбыл в мир иной. Деда, конечно, после этого превратили в решето, но Ушлого это не спасло. Потери есть потери.

Шона, как новенького, поставили на подхват. Подхват – это значит сидеть в кустах и не высовываться, внимательно за всем смотреть, и, если что-то идет не по плану, палить со всех стволов прямо из кустов, прикрывая своих товарищей.

Все, в общем-то, пока неплохо. Вот только что-то муторно как-то, и живот крутит. Мандраж? Да, вроде, нет. Просто вчера перепил.

Метрах в пяти от Шона стоял Суслик. Он со скучающим видом смотрел, как переговариваются Лопух с Чудаком.

– Ну что там на горизонте? У меня уже руки чешутся – кричал Лопух.

– Погоди, не гони – раздраженно ответил Чудак – Едут два лоха… Но один проблем – не вижу я, что у них там сзади. Темно, как у негра в жопе.

– Значит барахла много – отрезал Лопух – Пушки там готовьте. Я пошел.

И Лопух выскочил на дорогу, взмахнув полосатым жезлом.

Шон начал нервничать, в животе у него забурлило.

– Слышь, братан, я на секунду – кинул он Суслику – что-то срать припекло…

Суслик презрительно покосился на него, сплюнул и произнес сквозь зубы:

– Валяй, без тебя справимся.

Он взял на изготовку Вальтер. Лопух уже затормозил машину. Сейчас начнется веселье.

А тот, кто на подхвате – он, фактически, и не нужен. Там, с другой стороны дороги стоит Димон, и они налетят с двух сторон и постреляют этих лохов.

А потом машину отгонят, выпотрошат до нитки и отвезут Самоделкину перебивать номера. А если попадется автохлам – сожгут или утопят.

А лохов… Лохов добьют… Или прострелят ноги и бросят в лесу, что, практически, тоже верная смерть – грибников тут почти нет, зато есть волки… Но шансы все-таки есть… Лопух с Чудаком ведь не фашисты.

Шон еле добежал до кустов малины. Он стянул штаны и, расположившись в позе лебедя, издал громкий неприличный звук.

О, какое облегчение! Как мало иногда для счастья надо.

Вся процедура заняла не более минуты, и он уже бежал назад, когда раздалась череда выстрелов.

Значит, началось. Он побежал быстрее, на ходу доставая из кармана ствол. Нужно было увидеть, что творится на дороге. Если Чудак узнает, что его на месте не было, не видать ему своей доли.

Добежав до подлеска, Шон остановился как вкопанный.

На дороге стояла темно-синяя Вольво. Все двери ее были открыты на распашку. У водительской двери в луже собственной крови лежал, широко раскинув руки, Лопух. Между бровей у него была аккуратная ровная круглая дырка,

Двое «покемонов» тащили за руки и ноги истекающего кровью Суслика. Голова его безвольно запрокинулась, повиснув на тонкой шее.

Третий «покемон» прижал Димона к асфальту лицом вниз. В ту же секунду к ним подошел один из лохов в черной куртке. Лох взял у «покемона» пушку и выстрелил Димону в затылок.

Справа сверху в ветвях послышался слабый треск. Шон, замирая от ужаса и втянув голову в плечи, посмотрел наверх, и увидел, как Чудак сползает вниз по сосне, обхватив ствол.

Тут же раздалась очередь, и Чудак сорвался, упав в мох, как куль, на спину, успев прохрипеть:

– Ссука… Ты чего стоишь?

Шон кинул взгляд к машине. Лох в черной куртке отрывисто произнес:

– Третий, там еще один.