То, что осталось после. Часть 1. Последний дом для человечества

Затем на город опустился туман, плотный, клубящийся, словно выпущенный из-за кулис огромной сцены. Резко похолодало. Ветер стих, стихли и птицы. Те, кто жил за городом в недосягаемости городского гула, выходили на улицу и дивились невероятной тишиной и спокойствием. Эта тишина затянулась и стала самым настоящим затишьем перед бурей.

Все началось быстро, в один миг. Небо вздрогнуло, над головами пронеслись оглушающие раскаты грома, зазвенели стекла, сработали сигнализации. Поднялся ветер, унося с собой туман. Небеса вдруг заискрили сотнями горящих точек, которые сыпались и таяли во время полета не достигая земли. Сперва искры были похожи на падающие звезды, сияли и завораживали своим блеском. Миллионы людей старались запечатлеть это великолепное явление на камеры смартфонов. Все выглядело так, будто, некто сверху, решил устроить самое настоящее световое шоу, дабы разогреть публику, перед настоящим представлением. Искры были ничем иным, как разрядами шаровых молний, все небо гудело, а многие ощутили, как волосы, наэлектризованные заряженным воздухом, поднимались на головах людей. Сбоила техника, смартфоны сами собой отключались, пропадала связь и интернет.

Это странное и никем неизвестное природное явление прокатилось по всему земному шару. И уже ближе к вечеру в каждом уголке планеты могли наблюдать это страшное зрелище.

Искры исчезли, вечерний город погрузился в минуты ужасного ожидания. А следом за ними в небе появились стремительные метеоры, несущие гибель и ужас. Тогда и началась самая настоящая паника. Атмосфера планеты, всячески пыталась остановить незваных гостей, вторгшихся в обитель человечества. Башни жнецов охватывало пламя, желающее сжечь вторгшихся, но это не останавливало неприятелей.

Вытянутые конусообразные корабли неслись сквозь воздух на бешенных скоростях, по всей земле с экранов телевизоров наблюдали как они врезались в землю. Корабли затухали ближе к поверхности и в асфальт на полной скорости вонзались высокие шпили, земля сотрясалась, в воздух поднимались клубы пыли и ошмётки земли, а сами шпили зарывались на глубину, оставаясь торчать из поверхности, возвышаясь над многоэтажками. Но прежде чем эти сооружения пробивали асфальтовую кору, еще на подлете к городу, из их макушек веером вырывались искрящиеся снаряды, которые были невероятно похожи на те самые искры, они разлетались во все стороны и покрывали грохотами взрывов и горячим пламенем целые районы. Многоэтажки складывались как карточные домики, медленно тая на глазах, превращаясь в кучи бетонной трухи, погребая под собой тех, кто находился внутри. Целые улицы исчезали на глазах, город постепенно превращался в руины и все это происходило настолько стремительно, что ни СМИ, на правительство не успело дать хоть какие-то распоряжения об эвакуации и спасения населения городов.

После того, как все шпили вонзились в поверхность и небеса потухли, из башен вышли фигуры. Из-за сильного смога от пожаров было невозможно разглядеть их в деталях, лишь три ровные светящиеся полоски вместо глаз, тут и там вспыхивали в клубах дыма пыли и гари. Фигуры в точности повторяли человеческие пропорции, были одинакового роста и телосложения, не имели ушей, волос, носа и губ, какой-либо одежды похожей на человеческую, шли словно голые. Они двигались четко и размеренно, разбредаясь по сторонам, в руках держали свое оружие. Громкие хлопки и ослепительные вспышки заставляли убегающих, спасающих свою жизнь людей, падать навзничь. При этом на их телах не появлялось ран, крови, не звучали мучительные крики предсмертной агонии. Жизнь прерывалась мгновенно, каким-то невидимым излучением и на землю падало уже обмякшее и остывающее тело. Автомобили, на которые направлялось их оружие, теряли управление и уходили под откос, устраивая целые завалы на дорогах.

Жнецы действовали, словно машины, предназначенные для истребления. И это было ничем иным, как самым массовым и масштабным геноцидом в истории человечества.

Прежде чем военные успели предпринять что либо, большая часть крупных городов во всем мире была уничтожена. Но даже когда поднятые по тревоге войска прибыли на помощь последним выжившим, жнецы не оставили шансов и им, продолжая бесцеремонно и непоколебимо шествовать по улицам городов, неся ужас и опустошение.

Спустя три дня все утихло. Жнецы снова вошли в башни и больше оттуда не выходили. Нет шпили не взлетели и не поднялись в небеса, возвращая пришельцев домой, они остались стоять на месте. Их остовы, также, как и иссушение тела людей и по сей день остаются на улицах городов. Торчащие из земли, словно вонзенный в нее клинок, шпили это все что оставалось после их присутствия. Во всяком случае, в первое время так оно и было.

После того, как догорел последний пожар, на улицах Петербурга, стали появляться несчастные люди. Одних страх загнал в глубокие подвалы, других в коллекторы канализаций, третьи укрывались в многочисленных ответвлениях и закоулках метро. Но все они, раздавленные горем и ужасом, выбирались из своих укрытий и обнаруживали, что место где они совсем недавно жили превратилось в руины.

Планета погрузилась во тьму. Тонны дыма и пепла от огромных пожарищ тысяч городов, застелили небо и на целых полгода погрузили планету в полумрак. Лето превратилось в позднюю холодную осень, а зима ударила лютыми морозами. Но ближе к весне пепел постепенно осел и небо очистилось. Глубокие сугробы снега были покрыты толстым слоем серой массы, сыплющейся с неба и очень долго не таяли.

Уцелевшие еще долго оплакивали свои потери, бесцельно блуждая по улицам в надежде найти чудом уцелевших родных. Но время шло, и жизнь стала продолжаться.

Люди, потерявшие кров, старались ютится ближе друг к другу. Выжившие занимали уцелевшие дома. И спустя несколько недель, ужас и паника охватившая разум людей, стала утихать, все самое страшное осталось позади, горе приглушилось и появилась новая надежда. Надежда на то, что жнецы покинули планету окончательно и больше не вернутся.

Радиоприемники военных ловили сообщения из далеких городов. Уцелевшие люди, на французском, английском, итальянском, немецком, сообщали о тех ужасах, которые им удалось пережить. Отовсюду сообщалось одно и тоже- что в живых осталось мало людей, и о том, что города сравняли чуть ли не до основания. Но голоса, вырывающиеся из динамиков, дарили радость и надежду. Они сообщали, прежде всего о том, что мир все еще жив. Пусти людей и осталось мало, но они не истреблены.

Некоторые уцелевшие, покидали Петербург, и отправлялись в другие города на поиски своих близких. Об их судьбах теперь уже ничего неизвестно, как неизвестно и о том, существуют ли на всем свете еще места подобные Крестовскому. Места в которых сохранились люди и осталась хоть какая-то цивилизация.

Вскоре над Крестовским впервые поднялся черный столб дыма, испускаемый тем самым костром надежды. Кто именно его тогда разжег, так никто и не узнал. Люди потянулись к нему, словно к манящему маяку, указывающему верный путь.

Несмотря на сильные разрушения в городе, Крестовский оказался практически нетронутым. На остров не попало ни одной крупной бомбы и дома стояли невредимы. Разве что стекла в некоторых окнах отсутствовали. К тому же на остров не приземлилось ни одного корабля жнецов. Это удивительно, но похоже вторгшиеся решили оставить этот клочок земли нетронутым.

Постепенно на остров паломническими шествиями перебирались люди. Сотни выживших селились в пустующих квартирах, а молва о том, что на острове формируется новая община, быстро облетела весь город и его окрестности. Но не все изъявили желание стать частью этой общины, и явились на Крестовский. На разрушенных улицах остались многие, найдя пристанище в своих родных, чудом уцелевшим домах, в местах, которые как-то связывали их с еще тем, не сгоревшим миром, в местах где оставались их воспоминания.

Но вскоре среди выживших на острове начали говорить, о том, что это еще не конец. Говорили, что жнецы обязательно завершат начатое дело, доведут истребление до конца. Многие говорили, что Земля скоро будет населена явившимися, и что сейчас они просто дожидаются, укрываясь в своих кораблях, пока несчастные люди, доеденного покинут свои укрытия и начнут забывать о произошедшем, именно в этот момент, они снова появятся из шпилей, достанут оружие и добьют тех, кто еще ползал по этой грешной земле.

Чтоб развеять подобные мифы, несколько отважных жителей Крестовского проникли в один из шпилей и обнаружили, внутри абсолютную пустоту словно там никогда никого и не было, ни жнецов, ни каких-либо следов их присутствия. Ни оружия, ни боеприпасов, кого-либо оборудования и техники. От кораблей остались лишь пустые оболочки, словно это были брошенные жестяные банки из-под консервов.

Через два месяца на Крестовском проживало уже восемьсот человек. Люди медленно прибывали из окрестностей Питера, волоча за собой сохранённые пожитки. На остров сгоняли разбредшийся по улицам скот, стаскивали припасы и медикаменты, складировали оружие и боеприпасы. Все что смогло уцелеть в городе собиралось тут.

Главой новоиспеченного поселения, стал капитан первого ранга Алексей Масалыкин. Он взял командование на себя и делал это умело и организованно.

Полузатопленный остов военного крейсера, которым командовал Алексей, до сих пор можно было увидеть посреди Финского залива. Он вместе с командой, в дни вторжения, до последнего продолжал вести огонь из всех орудий по позициям врага, и один из первых, кто осмелился войти в залив и вступить в бой. Флот продержался не долго и один за другим корабли уходили на дно.

Очередной взрыв на палубе его крейсера, вышвырнул Алексея за борт. Раненый, истекающий кровью он с трудом смог доплыть до берега, а там, по его словам, на помощи пришёл неизвестный человек, помог ему укрыться и залечить раны. Ни имени, ни даже лица этого человека Алексей не помнил, от серьезного ранения он постоянно терял сознание и первые дни провел в забытии, а когда пришёл в себя, рядом уже никого не было. Алексей не знал, выжил ли этот человек в конце концов или погиб, но он еще долго искал его, среди уцелевших, правда все эти поиски были тщетны.

Потерявшие кров и хозяев, домашние животные в больших количествах обитали в руинах. Их жнецы не тронули и теперь собак и кошек на улицах, казалось, было значительно больше чем людей. Некоторых снова приютили к себе выжившие, другие же блуждали по городу в поисках пропитания и быстро дичали. Но спустя четыре с половиной месяца, после того, как жнецы покинули планету, по улицам города снова прокатилась молва о неких странных происшествиях. Сперва с улиц городов постепенно стали исчезать животные, причем не только одичавшие, но и те, что обрели новых хозяев. По началу считали, что неприспособленные к самостоятельному существованию, они быстро попадали в лапы к диким хищникам, которые якобы стали из лесов забираться на опустевшие улицы. Правда этих самых хищников никто никогда не видел. Кажется, жители лесов и не думали заглядывать на огонек к жителям Петербурга.

Однако вскоре стали появляться свидетели, утверждающие, что видели неких непонятных существ не похожих ни на волков, ни на медведей, ни на какое любое животное обитающее на Земле. Фигуры непонятных созданий выбирались из своих нор по ночам, передвигались по одиночке, либо небольшими группами. Людей по началу обходили их стороной и старались не попадаться на глаза, говорили, что именно они виновны в пропажах домашних животных.

Но не прошло и пары недель, как осмелевшие твари, стали появляться уже и днем, сбивались в стаи и, не редко появлялись в близи людских жилищ. Существа страшные и уродливые, порой непропорционально сложенные, словно неким неумелым создателем, до этого скрывавшиеся в руинах и долгое время на показывавшиеся на глаза, вели себя смело и агрессивно. Появились случаи нападения на людей. Сперва неуверенно исподтишка и укрытий, заем уже более открыто.

Вскоре в городе стало не безопасно и на улицу без оружия уже никто не выходил. Тут и там раздавались выстрелы защищавшихся.

Стали пропадать люди. Все сильно испугались. Лишь на Крестовском, жизнь шла спокойно и безмятежно. И вскоре все поняли, что Нева для новоиспеченных жителей руин является непреодолимой преградой.

Гонимые новой страшной силой, со всего города на остров снова поспешили люди, они искали укрытия и защиты. Их с радостью принимали, а идущих по пятам охотников без труда отстреливали, каждый день на остров прибывало несколько десятков человек, и все рассказывали об одном и том же, что новые мутанты, уродливые упыри теперь орудуют на улицах города.

Но полчища голодных созданий быстро сообразили, где лучше всего устраивать засады. Они охотились на подходах к Крестовскому и отрезали путь, для новых беженцев. Так было проще заставать людей врасплох, так как уже ближе к острову, луди теряли бдительность видя впереди спасительный берег Невы. Именно тогда появились первые сталкеры, которые вооружившись до зубов, совершали вылазки за пределы острова, дабы спасти очередную жизнь. Именно тогда твари получили свое имя – охотники, потому что действовали сообща как бы охотясь и загоняя свою добычу используя проворство и смекалку.

Еще через две недели город заполонили толпы чудовищ, все кто смог, оставил свои дома и перебрался на остров, но многие из тех, кто с самого начала предпочел остаться в руинах, остались в них навсегда.

Крупные, полные сил и ярости, охотники уже передвигались большими стаями, а их добычей, становилось все живое, что встречалось на их пути. Только птицы оставались вне поля их досягаемости, впрочем, мелкие пернатые их никак не интересовали, охотникам требовалась добыча покрупней.

Никто не знал откуда они выбирались и почему появились именно сейчас, но ни у кого не было сомнений, что прилетели они вместе со жнецами. Некоторые поговаривали, что видели, как во время вторжения, с неба падали некие цилиндрические объекты, которые вонзались в землю и закручивались в нее, как промышленные буры, постепенно пропадая в глубине. Они считали, что именно в этих цилиндрах все это время произрастали эти страшные твари. Другие утверждали, что эти цилиндры, были всего лишь бомбами, которые погружались в землю и добирались до туннелей метро, и там подрывались, устраивая обрушения.

Третьи считали, что выползают они из остовов башен, что те вовсе не пустовали, и внутри, среди темноты, прям на стенах, под макушками башен, висели коконы этих существ, которые словно коконы бабочек ждали своего часа.

Впрочем, было уже не важно откуда они взялись, важно было защитить остров от новых пришельцев.

Мосты, ведущие на остров, стали быстро укрепляться и минироваться. Появились блокпосты. На крышах домов по всему периметру острова организовывались смотровые позиции. Тяжелые, металлические гермодвери станций метро, соединяющих остров с остальной частью города, закрывались. Люди готовился к обороне. Никто не знал, чего ждать от этих созданий, но все были твердо уверенны – что бы не случилось они будут биться до конца, потому что отступать больше некуда.

Вскоре и выжившие и сталкеры перестали появляться на улицах противоположенного берега, а вместе с этим все реже поступали сообщения из радиоприемника. А в тех, что все же долетали до антенн, сообщалось, что на улицах снова не безопасно, так как появились они. Их называли по-разному: выродки, трупоеды, упыри, но описание было примерно одинаковым.

Через неделю замолчал и радиоприемник. Улицы города, погрузились в страшную тишину ожидания. Некоторое время охотники не появлялись, их не наблюдали не на одной из сторон острова. Все словно стихло.

Но на Крестовском не сдавались, и трясясь от страха и холода, продолжали сидеть у баррикад, сжимая рукояти пулеметов. Все ждали, боялись, чего-то страшного и ужасного, которое вот-вот настигнет их. Жители острова понимали, что следующей целью, для кровожадных хищников, станет их новое пристанище. И все, кто мог держать оружие в руках, не спускали пальца с курка и не сводили взгляда с прицела. Остров перешел в глухую оборону.

Утром, никто уже не знал какого числа, никто даже не знал было ли это утро осени, или уже настала зима. В этот день на город снова опустился туман.

Из-за дыма и смога противоположенный берег итак был всегда затянут белесой пеленой, а теперь остров просто ослеп. Лишь половина Лазаревского моста просматривалась.

Сперва их услышали. Визги, завывания и улюлюканье, донеслись до ушей обороняющихся. Затем прозвучали взрывы, сработали мины и растяжки, раздались крики и стоны агонии. А затем среди белоснежной пелены появились скалящиеся морды. Целая орда неслась к ним на встречу.

Застрекотали пулеметы, послышались звонкие хлопки разрывающихся гранат. Сотни уродливых тел, истекающих черной кровью, падали на асфальт, но на их место прибывали все новые. Узкие заминированные мосты покрывались горами истерзанных тел, а те, кому уже не хватало места, падали в Неву, издавали ужасные вопли, барахтались, и уходили под воду.

К мостам стягивали всех, кто мог держать оружие, лишь бы удержать идущие на них полчища.

Но никто не ожидал, что охотников будет так много. Боевой дух вскоре пал, многие бросили свои посты, и оборона оказалась прорванной. А те, кто все еще продолжал давить на спусковой крючок, исчезали в бушующем потоке, хлынувшем на остров.

Единственной надеждой были мощные заряды взрывчатки, которые должны были обрушить мосты. Прогремели взрывы, в северной и восточной части острова, мосты сразу рухнули, пути охотникам там были перерезаны. Однако Лазаревский мост, самый широкий из имевшихся, выстоял, и был лишь частично поврежден. Либо его заминировали неправильно, либо взрывчатка отсырела и детонировала не вся, но этот мост стал единственной дорогой на остров.

Люди отступали. Бои продолжались уже во дворах домов, в подъездах и лестничных площадках. Женщин и детей прятали, а мужчины из последних сил старались защитить их.

Бойцы занимали позиции на крышах и верхних этажах, отстреливались оттуда. Из-за проклятого тумана видимость была ужасной, и никто не мог даже представить масштабов ужасной бойни.

Когда все же туман, гонимый ветром, рассеялся, людям сверху представилась страшная картина. Набережная адмирала Лазарева была полностью заполнена полчищами охотников, на ней не было свободного места, а по мосту целым потоком двигалась орда.