То, что осталось после. Часть 1. Последний дом для человечества

Он выкладывал на стол теплые вещи, бутылки с водой, какие-то бумаги и случайно проронил на пол толстую тетрадь, которая раскрылась в полете оголив белые исписанные и изрисованные страницы.

– Дневник ведете? – произнес старик, поймав тут же недовольный взгляд Сергея, который сразу подхватил тетрадь и засунул ее обратно, – Извините что так бесцеремонно лезу не в свое дело.

– Дневник был единственным, с кем я мог поделиться переживаниями.

Сергей наконец вынул из рюкзака то, что искал. И этим оказалась политическая карта России. Он развернул ее на столе и ткнул пальцем в место где располагался Петербург.

–Вот.

Присутствующие склонились над ней и удивленно взглянули на северную ее часть. Петербург оказался обведён черным маркером по кругу, а снизу имелась надпись: «ОНИ ТУТ».

Моментально Сергей ощутил, как тяжелый взгляд старика, словно отлип от него, а сам он расслабленно вздохнул и впервые за их короткое знакомство улыбнулся.

– Кто это написал? – удивленно спросил Андрей.

– Это я хотел узнать у вас, – коротко ответил Сергей.

– Баловался кто-то. Никак иначе, – тихо сказал старик, его тон заметно изменился на более ласковый, – невероятная случайность, что вы наткнулись на эту карту. Очень невероятная случайность.

Глава 4

После изучения карты, капитан велел остальным отвести Сергея в одну из пустующих квартир, выдать белье и все положенные принадлежности, затем показать склад, и местному завхозу по прозвищу бурдюк, чтоб тот поставил его на довольствие и выдал все необходимое. На острове, по его словам, все распределялось поровну, дабы никто не оставался в обиде. Еще предстояло определиться с профессией, ему сказали, что новые руки требуются везде, начиная от свинарников, заканчивая постовой службой и ему дадут выбрать что ему предпочтительней.

Не набирали новичков только в сталкеры, там команда была давно уже укомплектована и слажена, да и брали туда только матерых бывших вояк и бывших представителей внутренних органов, которые умеют обращаться с оружием и имеют хорошую физическую подготовку. Узнав, что ни к тем ни к другим Сергей не относится, ребята развели руками и сказали, что дороги в сталкеры ему нет.

Капитан и Артем Вячеславович остались на месте, им нужно было что-то обсудить.

Они покинули парк и пошли по Крестовскому проспекту, расчерчивающему почти весь остров, к жилому массиву, где находились квартиры.

Как оказалось, прозвища тут имели почти все. Они пришли на замену фамилиям, которые в узком обществе и отсутствии надобности в документах, быстро сошли на нет.

Мишу- сошедшего с холста картины, называли либо Миша богатырь, что было предсказуемо, либо Миша кувалда. Первое он получил благодаря крупному телосложению, а второе благодаря своей профессии. Он был самым настоящим кузнецом, причем еще задолго до того, как мир был разрушен жнецами. Он мастерил кованные винтажные изделия, украшения для фасадов домов, собирал на заказ не дешёвые расписные ворота, устанавливаемые в коттеджах, не бедных людей и получал с этого неплохой доход. Естественно после Армагеддона он продолжил заниматься своим делом и дальше, так как подобная профессия ценилась теперь на вес золота, правда золота за работу ему никто не давал, делалось все на общественных началах. Впрочем, как и остальные жители ни получали ни копейки за свою работу, так как деньги исчезли из обихода за ненадобностью.

Миша был единственным на острове профессиональным кузнецом, способным из металлолома сделать конфетку.

В целом мужик оказался довольно серьезным, рассудительным, добрым, но строгим. А в сочетании с именем Миша и надлежащим телосложением напоминал большого добродушного косолапого медведя, которого лучше не злить.

Миша не воспринимал прозвища и считал это ребячеством, вероятно в силу своего возраста, а было ему уже сорок с хвостиком, поэтому Андрей рассказал все это в пол голоса, стараясь чтоб их не слышали идущие впереди Николай Сергеевич и собственно сам Миша.

Позади всех шел Буч, иногда поскуливая, вертя мордой во все стороны оглядывая незнакомых прохожих, за всю жизнь он не видел других людей кроме Сергея. Наверное, в собачьей голове сейчас происходило нечто подобное что и в голове хозяина.

О себе Андрей рассказывать ничего не стал, обещав поведать свою историю потом. И как оказалось позже, о его прошлой жизни не знал никто на острове, в том числе и сам Андрей. Так, во всяком случае говорили. Широкий шрам на затылке свидетельствовал о серьезной черепно- мозговой травме, произошедшей в прошлом, и вероятной это вызвало потерю памяти. Сам Андрей в этом не признавался, возможно надеялся, что воспоминания всё-таки вернутся, или просто не хотел ворошить прошлое. Ему было гораздо легче начать жизнь с чистого листа, оставив трагические воспоминания прошедших лет где-то глубоко в подкорках головного мозга.

Прозвище у Андрея было простое – конопатый. Все потому, что поздней весной, когда солнце, наконец начинало прорываться сквозь серую завесу облаков, его тело и лицо покрывалось частыми веснушками. Некоторое время он ходил словно чумазый, но затем веснушки пропадали. Даже сейчас, если приглядеться, можно было заметить, как на лице уже начинали проступать редкие крошечные пятна.

Николай Сергеевич, самый старший из всей компании, в прошлой жизни был простым сантехником. На острове его профессия не пригодилась, так как водопровод и канализация уже давно не работали. Но зато он единственный, кто остался жить в собственной квартире. Прозвища никакого не имел, все его просто звали Коля. На вид простой как две копейки, людей подобных ему всегда можно попросить о помощи и те не откажут. К сожалению, такими зачастую пользовались ради личной выгоды, и ещё к большему сожалению, такие люди вовсе не замечали этого и отдавали всего себя любому нуждающемуся.

Но больше всего Сергея интересовал Артем Вячеславович. Дряхлый старик, который чуть, в буквальном смысле, не просверлил его своим тяжелым взглядом, не выходил у него из головы, и Сергей, перебив очередную байку, вылетавшую из уст Андрея, спросил.

– А кто такой этот Артем Вячеславович?

– А это тебе лучше у капитана спросить, – тут же ответил Андрей, – он лучше всех на острове его знает. Я если честно, за все время, сколько тут живу, видел его раза три только. Но человек он странный. Не могу объяснить почему, может потому, что взгляд у него тяжелый. И как правило он молчит и просто слушает. У таких людей неизвестно что в голове творится. Некоторые его даже колдуном называют. Да и много чего поговаривают. Общается он в основном только с капитаном, это вроде его друг старый, а может и не друг, а родственник. Лично я у капитана не спрашивал, а тем, кто спрашивали, он отвечает, что давно его знает и старик этот вроде как очень мудрый, якобы в сложной ситуации ему всегда дельные советы дает. А живет он там, – Андрей махнул рукой в ту сторону, где пропадала длинная линия Крестовского проспекта и продолжил быстро тараторить, – в конце острова, отдельно от всех. Там у него квартира. Чем он там занимается – Бог его знает, – он на секунду затих, – Ну вот почти пришли. По левую сторону у нас жилой комплекс, где мы все и обитаем, а напротив, через дорогу госпиталь, там у нас все как положено, врачи и медсестры имеются, правда с медикаментами в последнее время напряжена. На острове на самом деле тут много чего есть, мы не в каменном веке живое, даже некоторые блага цивилизации имеются, ты думаю сам со временем все увидишь.

Когда они проходили мимо госпиталя и собирались уже повернуть налево к многоэтажкам, из дверей больницы выскочил молодой парень в белом халате и поспешил к ним.

– Михаил, – прокричал парень, перебегая дорогу, – Увидел вас в окно и поспешил сообщить, – переводя дух он остановился возле огромной на его фоне, фигуры Миши, – Новости нехорошие. Кате становится хуже, кашель усиливается, и Марина Андреевна просила вас зайти.

Розовощекое лицо Михаила, в миг побледнело. Плечи ссутулились, а руки рухнули вниз словно ватные.

– Я оставлю вас, – произнес он басом обращаясь к остальном, и широким шагом устремился к дверям госпиталя.

– Кто такая Катя? – спросил Сергей.

– Дочка его, – ответил Николай Сергеевич. – Заболела сильно. Пневмония. Дай Бог, чтоб поправилась.

Они пошли дальше и вскоре остановились у высоких железных ворот, выкрашенных в коричневый, обнесенных поверху железной проволокой.

По сторонам из земли торчали, железные, ржавые куски металла, заострённые на концах. Колючая проволока и колья также растянулись во всю длину многоэтажки. Нижние окна все до единого покрывали решетки.

За распахнутыми воротами, оказался обычный двор многоэтажек, с пустующими парковками, несколькими уютными беседками, разбросанными вдоль подъездов лавочками, и небольшой детской площадкой, на которой сейчас было пусто, Сергей вспомнил бредущих по улице школьников с рюкзаками, значит сейчас они были все на учебе. Еще Сергей заметил женщин, развешивающих мокрое белье на натянутые веревки, и двух старушек, мирно занимавших одну из скамеек. Все как раньше. Будто он снова вернулся в тот день, с которого начался хаос.

Невольно он поднял взгляд к небу, боясь, что на нем снова вспыхнут алеющие точки, которые на этот раз направятся прямиком, на остров, и вся эта идиллия и спокойствие рухнут за считанные секунды. Но кроме серых туч на небе ничего не было.

Он поспешил отогнать дурные мысли и просто наслаждался видом.

У ворот в небольшой будке с надписью охрана, ютился местный привратник. Он выглянул в окно и окинул подозрительным взглядом Сергея, видимо обнаружив незнакомое лицо. Он насупил брови, стараясь вспомнить вошедшего незнакомца, затем выбрался из своего укрытия, вынул из кармана самокрутку и закурил.

– Ну как дежурство? – поинтересовался сторожила, – подстрелили кого?

– Василий как обычно отличился, – ответил Николай, – подстрелил Банши.

– Ооо! – удивленно воскликнул привратник, – ну этого можно за десятерых засчитывать.

– Его вообще надо к награде приставлять. Сколько раз он наши пятые точки спасал и не сосчитать. Ну ладно. Удачного дня.

Николай развернулся и слегка подталкивая Андрея в бок направился подальше от будки охранника.

– Удачи, – послышалось вдогонку.

Андрей лукаво улыбнулся.

– Не хочешь опять два часа его болтовню выслушивать?

– Да с ним как начнешь разговор, так обязательно всю пачку папирос выкуришь, и выспаться не успеешь. С его запасами историй можно спокойно садится и книги писать. Не знаю, чего он время зря теряет.

– Скучно ему тут просто, вот и собирает все сплетни.

Они прошли дальше и остановились посреди двора.