То, что осталось после. Часть 1. Последний дом для человечества

Мужчины снова замолчали, каждый вспомнил всех тех, к кому был привязан до и после пришествия жнецов, всех кто так и не смог пережить эти ужасные дни.

Сердце Сергея заныло, тоска об ушедших медленно резало его острым скальпелем, каждый раз оставляя маленькие надрезы, через которые вытекала горячая кровь, медленно разливаясь в груди, сковывая дыхание, а после того, как кровь уходила, там образовывалась пустота.

– Ну а потом, когда появились эти, – продолжил Сергей, – радиосвязь быстро оборвалась, да и аккумуляторы разрядились, мы тогда уже пытались просто выжить, началась ужасная паника, не до радиостанции было, никто не знал, что делать и как бороться с новой напастью.

– Значит тебе единственному повезло выжить?

– Из своей группы да, а вообще многие уходили из города, о их судьбе мне неизвестно. Может я просто оказался самым трусливым и слишком хорошо прятался, а может и в самом деле повезло.

– Прятались мы все в первое время и тут не в трусости дело, а в инстинкте самосохранения. Ты расскажи, как добраться смог до нас, мир ведь теперь охотникам принадлежит, неужели настолько везучий что и по пути не натыкался на них?

– Крутятся они в основном в крупных городах и окрестностях. Это я быстро понял, как только смог из Старой Руссы выбраться. На дорогах их вовсе нет. Села и деревни, те что помельче тоже пустуют, ни людей, ни этих тварей. Главное и башен жнецов не видать и разрушений толком тоже нет, а люди, словно все сгинули. Я в основном путь держал вдоль сел. Транспортом не пользовался, аккумуляторы сдохли все уже давно, да и не хотел звуком двигателя этих, как вы их называете охотников, привлекать. Поначалу, когда еще снег был, двигался на лыжах. Думал за зиму дойду, пока они в спячке, но погода этой зимой была прям жуткая, метель за метелью и морозы под тридцать, а то и больше.

– Да уж, как в сорок первом, – согласился капитан.

– Приходилось в селах этих неделями жить, бураны пережидать. Я однажды чуть на смерть не замерз. Шел я тогда, как по карте понял уже в Ленинградской области. Ветер поднялся, снег прям в лицо хлестал, идти стало трудно. Я хоть и тепло был одет, но сразу ощутил, как холод сквозь одежду пробирается и как назло везде поля были ни одной лесополосы не видать. Уже через пол часа лицо онемело, ресницы сосульками покрылись, а ноги и руки как ватные стали. Хотел уже в снег закапываться, под сугробами пережидать вьюгу, опасно конечно, можно уснуть и не проснуться больше, но все же лучше, чем коченеть на открытом ветре. Тогда я на знак дорожный наткнулся, на нем было написано «Торфяное», по указателю добрался до поселка и в самый же первый дом, старенький такой чуть покосившийся, а внутри печка, самая настоящая из кирпича, и дровница рядом, а в ней ровная стопка дров. Долго ее растапливал, часа два, наверное, я ж городской никогда не пользовался таким и дрова к тому же отсыревшие оказались. Пришлось несколько томов из местной советской коллекции книг сжечь, я уже не помню, что именно за тома это были. Помню только что окоченевшие руки даже бумагу порвать не могли толком, страницы выскальзывали из пальцев, словно их солидолом смазали.

Остальные сидели молча, слушали. Такие истории на острове были на вес золота, теперь ведь ни телевизора, ни газет, ни интернета, только книги, которые уже перечитали все от корки до корки и истории. Николай Сергеевич тоже засмолил, выдувая струйки дыма в приоткрытое окно. Внутри стало прохладно, капитан застегнул китель, на верхнюю пуговицу поежился и затушив папиросу сказал.

– Коля давай заканчивай и закрывай окно, а то сквозняком потянуло, не хватало еще всем простудиться.

Николай быстро дотянул оставшуюся папиросу вышвырнул окурок на улицу, от чего поймал неодобрительный взгляд капитана и захлопнул окно.

В целом капитан выглядел довольно суровым человеком, отчего его слушались беспрекословно, но как показалось Сергею одновременно он был добродушным и справедливым. Не добрым, а именно добродушным, в этом есть разница. Добрые, часто слабые и ранимые люди, они ищут ласки и нежности, часто жалеют кого то, даже тех, кого не стоит жалеть, а добродушный может выглядеть хмуро и угрюмо, всем своим видом показывать, что он строгий и непреступный, но это лишь снаружи. Внутри, в душе он будет таким же добрым и ранимым, желающим всем помочь и восстановить справедливость и если добраться до этой самой души и растормошить ее, то и снаружи проявится его настоящее нутро.

– Значит через села? – подытожил капитан тяжело выдохнув.

– Да. Там же и еду добывал, одними консервами питался, все остальное либо плесень съела, либо сгнило. Несколько раз удавалось зайца подстрелить, варил похлебку. Не думал, что зайчатина такая вкусная может быть.

– Подстрелить? Я у тебя оружия не увидел, или на посту оставили? – он взглянул на Андрея и Николая.

Андрей помахал головой

–Не было оружия с пустыми руками пришел.

Капитана это сильно удивило.

– Как же это ты без оружия, из лука что ли подстрелил, или рогатки?

–Нет, – усмехнулся Сергей, -оружие было, я ведь не сумасшедший с голыми руками сюда тащиться. Вот только патроны быстро закончились, уже тут в городе последний рожок своего АКСУ расстрелял.

Все трое переглянулись. За последние дни никакой стрельбы они не слышали, в онемевшем городе хлопки от выстрелов разлетались на многие километры вокруг, а тут была тишина.

– Я еще в пригороде нарвался на стаю охотников, последние патроны в них выпустил и в подвале укрылся. Пару дней там сидел, ждал, когда свалят. А потом найти патроны не удалось, пришлось бросить на подходе к острову как не нужный, лишний вес, да еще и на голодный желудок знаете ли…

– Патроны все тут. – гордо произнес Николай, – Сталкеры давно уже все хранилища и военные части на юге обнесли, – А чуть погодя добавил, -Товарищ капитан, как-то мы не гостеприимно встречаем, в самом деле. Может, покормим сперва, а потом уже все расспросы? А то с дороги я ж вижу оголодал, да я и сам если честно чего-нибудь в рот положил бы, а то кишка уже бурлить начала.

– Распорядился уже, – громыхнул басом капитан в ответ, – в первую очередь распорядился! Кухня ведь только открылась, кашеварят там уже во всю, в первую очередь для гостя. Сейчас все будет.

Николай Сергеевич одобрительно кивнул.

В этот момент, Бучь, все это время, тихо сидевший в углу возле входной двери, протяжно заскулил, напоминая о своем присутствии. Мужчина в кителе взглянул через плечо Сергея на скулящую собаку и добавил.

– А вот о нем я не подумал, надо бы и животину чем-нибудь угостить.

–У меня на такой случай кое-что имеется, – произнес Андрей, – я сейчас, быстро.

Он подскочил с табурета, потрепал Буча, за холку, распахнул дверь и выскочил наружу, снова впустив внутрь прохладу. Холодный весенний воздух, пробежался сперва по ногам, а потом добрался и до поясницы. Капитан опять поежился и поднялся с места, направился к небольшой чугунной буржуйке, ютившейся у окна. Блестящая, жестяная труба, поднималась от нее вверх к потолку и пропадала в круглом, ровно высверленном отверстии.

– Надо бы протопить, – буркнул он и закинул несколько поленьев, из аккуратно сложенной рядом кучи, в топку. Чиркнула зажигалка, и вокруг поленьев забегал огонек, быстро поедающий подложенную под низ бумагу. В помещении появился легкий и приятный запах паленого дерева. Дрова уютно затрещали.

Капитан вернулся на место, вынул из небольшой тумбы, дверка которой оказалась не менее скрипучей чем стул, бутылку водки и со стуком поставил на стол.

– А это чтоб изнутри согреться, – весело произнес он, а затем более серьезно добавил, – ты не подумай, на рабочем месте пить у нас запрещено. Да и вообще пить запрещено, только по праздникам. Но по такому случаю, грех не выпить. У нас можно сказать самый настоящий праздник. Пополнение. Коля доставай стопки!

Николай Сергеевич вынул три стопки, из старенького, облезлого, советского серванта, на котором ютились аккуратно сложенные стопки бумаги, книг и журналов. Звеня стеклом, расставил их аккуратно рядом с бутылкой. Скрепя деревянными ножками по паркету, пододвинул кресло ближе к столу и снова занял свое место. На лице мужчины появилась лукавая улыбка, а морщины будто немного разгладились.

Словно подгадав точное время, в комнату вошли две женщины, неся в руках посуду и кастрюлю с чем-то горячим и ароматным. Обе женщины были в возрасте, одна из них полная и невысокая, вторая среднего роста и худая как жердь. Головы покрывали белые поварские колпаки, а под расстегнутыми куртками виднелись такие же белые фартуки. Они бросали удивленные взгляды в сторону Сергея и пока накрывали на стол, оглядели его всего с ног до головы, но не проронили ни слова, и вскоре снова покинули помещение.

– Налетайте, – капитан подвинул стопки ближе, – а я пока разолью. Ты Коль тоже ешь, и на вас с Андреем тоже принесли.

За то время, пока женщины расставляли посуду, восхитительный аромат, вырывающийся из кастрюли, заставил желудок Сергея предвкушённо урчать, а во рту то и дело скапливалась слюна, которую приходилось постоянно сглатывать.

После долгого недоедания и однообразной пищи, свежий горячий суп, с кусочками мяса и овощами, стал для него изысканным блюдом, сваренным самым лучшим поваром во всем мире. Хотя в связи со сложившейся ситуацией этот повар и в самом деле мог таким являться.

Сергей с жадностью набросился на наполненную супом тарелку и быстро и небрежно ее опустошил. Николай ел не спеша, поэтому на его фоне он выглядел как дикарь, а когда желудок наполнился едой и дикий голод прошел, ему даже стало немного стыдно. Капитан и вовсе не притронулся к тарелке, он только наполнил рюмки и пододвинул их Сергею и Николаю, последнему налил только половину, тот кажется расстроился, затем поднял ее со стола, остальные последовали его примеру и молча опрокинул ее.

–А как у вас со жнецами все случилось, – продолжил капитан, – Как все было в Старой Руссе? – пояснил он.

Сергей немного помедлил, вспоминая то самое начало, и поводив взглядом по стене напротив, начал.

– Началось это, как и везде, туман, ветер, искры с неба. Интернет тогда хоть и барахлил, но законектится иногда удавалось, я видел, как в других городах и странах одна и та же картина творилась. Потом, когда искры пропали, появились метеоры, все как под копирку. Сперва они падали в стороне Новгорода. Далеко, за Ильменем. Было похоже это на ракеты, все сразу подумали, что война и до наших улиц добралась. Ну сами знаете какая обстановка в мире тогда была. Сразу в соцсетях посты появились, говорили, что это сто процентов война. Другие писали, что это всего лишь метеорит над Новгородом раскололся, как тогда во Владивостоке. Но через пару часов и над нашим небом они появились. Ну а дальше взрывы, паника, дома в руины. Кто до бомбоубежища успел добраться, кто в подвалы уцелевших домов. Тогда точно ведь никто и не понимал с кем мы дело имеем. Жнецы быстро расправились, город у нас небольшой. Я и еще человек пять тогда в подвале пятиэтажки прятались. Молились чтоб дом этот не рухнул. Он и не рухнул, обошли стороной нас. Да и в целом не раз я потом слышал о том, что жнецы как-то выборочно убивали, не всех подряд, могли мимо просто пройти и не тронуть.

– Подобное и я слышал, – прокомментировал Николай, – Сашка, мой сосед снизу, рассказывал, что лицом к лицу столкнулся с упырем этим. А тот просто зыркнул своими щелками в его сторону и дальше пошел.

– Слышал я эту историю и от тебя, и от Сашки, – ответил капитан, – Ты Сергей продолжай дальше, а то мысль потеряешь.

– К утру все стихло, – продолжил Сергей, – Мы выглянули из укрытия и ужаснулись, – он покачал головой, – Жнецов на улицах уже не видно было, как и людей. Да и после еще несколько дней никто на улицах не появлялся, боялись. Вот только голод и жажда заставили выползти наружу в конце концов. Быстро поняли, что жнецов уже нет, ушли они. Если честно не очень хочется вспоминать все это, перед глазами до сих маячат руины пятиэтажки в которой жил, под этими руинами остались все. – Он тяжело вздохнул. – Думали, что все на этом, закончились ужасы и теперь хоть как-то жизнь начнем новую. Думали, якобы повезло нам. Но потом появились эти упыри, точно такие же, как и везде и мы снова начали прятаться. Многие пытались уйти из города в леса, считали, что там безопаснее. Вот только вряд ли кто-то смог добраться. Я не пошел так, как зима на носу была, а там если не твари сожрут, так замерзнешь насмерть или дикие животные загрызут. Прошли месяцы и от нашей группы остались единицы. В конце концов все умерли, кто-то от болезни, кто-то от ран, а кто-то и от лап этих выродков и я остался один. Не знаю, как я смог найти в себе силы не застрелиться, много раз об этом думал, но каждый раз находил какую-то незримую надежду на то что все-таки не один.

Сергей замолчал. Капитан снова наполнил рюмки.

– Как видишь надеялся ты, не зря, – он поднял стопку в воздух, – Помянем тех, кто не дожил до этого дня.

И опрокинул ее.

С теми же словами опустели и остальные рюмки.

В этот момент вернулся Андрей, снова запустив в комнату прохладу. В руках он держал миску и большой пакет сухого собачьего корма. Он снова потрепал Буча за холку и обращаясь к нему произнес в пол голоса.