Происки Чёрного древа

– Очередной высокородный посланник? – презрительно выплюнул старик и смахнул выступивший на лбу пот.

«Меня зовут Игер из рода Чёрного древа», – прошелестели искусанные губы. Старик непонимающе вякнул и наклонился над неподвижным гостем, тогда Игер полушёпотом выдавил:

– Иварт из Честных петель. Я помощник лекаря. Мёртвого лекаря.

– Фоломгер, – отозвался старик скрипучим голосом.

Игер Чёрное древо слабо кивнул и моментально провалился в глубокий сон, в котором часами бродил по коридорам Древней станции, преследуемый эхом шагов. Безмолвные чудовища в деревянных масках раз за разом нагоняли его.

Поздней ночью с грохотом распахнулась дверь. Игер и человек с бардовым плащом подскочили на ноги. На порог дома упали две огромные тени, вслед за которыми в дом вломились стражи в деревянных масках. Пленники подняли руки и медленно отступили к дальней стене, испугано пялясь на арбалеты в руках фанатичных воинов. Один из стражей взмахнул рукой, и в дом завели невысокого юношу со связанными спереди руками. Он хрипло рычал и слабо сопротивлялся, озираясь сверкающими дикой яростью глазами. Игер учуял резкий запах гари. Стражи толкнули парня вперёд и поспешно отступили за порог дома. Скрипнул дверной засов.

Юноша, сильно хромая на правую ногу, сделал пару шагов навстречу Чёрному древу и упал на колено. Человек в бардовом плаще постучал в спальню Фоломгера, а из соседней комнаты выскочила невысокая девушка с короткими чёрными волосами. Она с невозмутимой гримасой помогла Игеру снять с юноши разорванный кожаный плащ и уложить его на набитый соломой мешок. Молодой человек прижал к груди левую руку с обожжённой кистью. Из-за разбитых губ доносилось невнятное бормотание. Тёмная струйка крови стекала из рассечения над правой бровью около родимого пятна. Девушка испугано ахнула, словно признала знакомого за множеством ссадин и кровоподтёков. Крепкий юноша неожиданно дёрнулся, пытаясь подняться, но Игер и человек в бардовом плаще удержали его.

– Кодорк Ледяные перста! – воскликнул полусонный Фоломгер, едва не выронив подсвечник из морщинистых рук.

– Нужно бежать, – настойчиво прохрипел юноша, а затем надолго впал в беспамятство.

Остаток ночи Чёрное древо просидел около печи, подтянув колени к груди. Он с жалостью вслушивался в бредовое бормотание спящего юноши, пока Оргодар Ржавые деньги неустанно рассказывал ему длинную историю своих приключений:

– Алый совет города Сердце послал меня в Приют морозов, чтобы убедиться в преданности западной столицы, – заключил высокородный посланник в бардовом плаще, когда невысокая девушка вышла из спальни и молча принялась накрывать на стол. Любопытный взгляд Оргодара застыл на девушке по имени Эрилит, а затем он невнятно добавил, – произошла ошибка. Вождь Роксимер приказал временно заключить меня в этом доме, но с тех пор прошло несколько недель.

Фоломгер Старший вышел из своей спальни и, бросив неприязненный взгляд на Эрилит, шагнул в комнату сына, где медленно умирал от болезни Фоломгер Младший. Надев плотные рукавицы, девушка ловко отворила дверцу печи и поставила с краю небольшой котелок с толстыми стенками.

– Великий бык не исцелит моего сына, – с обидой пробурчал Фоломгер Старший, плотно прикрыв за собой дверь, – скоро Роксимер добьётся смерти нашего рода. Грязная падаль желает единолично властвовать над Приютом морозов.

Эрилит шмыгнула носом. «Убийца», – невнятно простонал Кодорк, услышав имя отца. Вздувшиеся багрово-красные синяки покрывали его лицо. От юноши разило хорошо знакомым для Игера запахом. Одежда Кодорка Ледяные перста, младшего сына вождя Роксимера, местами пропиталась слезами чёрного дерева и могла вспыхнуть от крохотной искорки. Когда Эрилит вынула котелок из печи, толстая входная дверь задребезжала, а когда ржавый засов поддался, в проёме показался страж в красной лакированной маске, который пальцем указал на Игера и Оргодара, жестом приказал следовать за ним и угрожающе направил ствол арбалета на девушку с котелком в руках.

Под бдительным присмотром стражей пленники добрели до поляны, где в ранних сумерках уже гудела толпа. Около изрезанных рунами столбов неподвижно стояли безмолвные стражи в красных лакированных масках с тяжёлыми арбалетами в руках, поэтому свободный народ плотным кольцом держался на почтительном расстоянии от места жертвоприношений. Пленных построили в стороне на небольшой возвышенности, а Игеру вручили старую поношенную меховую накидку, воняющую потом и гниющим тряпьём. Чёрное древо с наигранной благодарностью принял крайне необходимый при лютом морозе подарок, вполголоса прошептав: «Интересно, а где меховая накидка, которую мне подарил Белигер Ядовитое море?». Оргодар Ржавые деньги вплотную жался к Чёрному древу, испугано озираясь на вооружённых фанатиков. Выпавший ночью снег скрипел под ногами, стучали зубы трясущихся от холода пленников, морозный ветер царапал их лица, из-под масок стражей валил густой пар.

В центр поляны вышел вождь Роксимер. Две чёрные косы спадали на его обнажённые плечи и грудь. Кожа посинела от холода. Ледяные перста поднял вверх мускулистые руки и долго наслаждался одобрительным гулом толпы. Дерзкий ветер остервенело трепал его плотные штаны, заправленные в высокие сапоги. Игер пригвоздил к вождю презрительный взгляд. Рана на его груди вспыхнула яростной болью.

– Народ Приюта морозов! – басом воскликнул Роксимер, и шум толпы мгновенно оборвался, – Сегодня мы принесём Великому быку особую жертву!

Люди замерли в ожидании. В их глазах искрилась надежда, а из приоткрытых ртов струился пар. Довольствуясь произведённым впечатление, вождь Роксимер выждал несколько томительных секунд и зычно продолжил:

– Когда зародится новый день, у Великого быка не возникнет сомнений в нашей преданности! Его могущество оградит от недуга тех, чья вера сильна и непоколебима!

Народ с радостью подхватил слова вождя. Хищно скалясь, Роксимер Ледяные перста взмахнул рукой, и сквозь толпу прорезался конвой, ведущий полураздетого бледнокожего мужчину с сильно обросшим лицом, который, не сопротивляясь, ступал босыми ногами по пушистому снегу, оставляя последние в своей жизни следы. Мужчина дрожал от холода, равнодушно глядя на палача. Единственный тёмно-синий глаз Роксимера хищно изучал жертву, а на устах плясала полуулыбка.

– Этот человек усомнился в могуществе Великого быка, – Ледяные перста зашёл за спину бедняги и положил крепкие ладони на худые бледные плечи, – он доверил свою жизнь шарлатанским снадобьям! И посмотрите, к чему привело отречение от силы Великого быка! Недуг отравил тело предателя! Болезнь течёт в его крови!

Народ взорвался свирепыми нечеловеческими воплями. Буря недовольства захлестнула озлобленную толпу. Плотное кольцо разгневанных людей подалось вперёд, но стражи в красных деревянных масках подняли арбалеты, и народ разбился о невидимую стену, пожирая загнанную жертву сотней ненавистных взглядов.

– Но сегодня этот человек искупит свою вину! – заревел вождь Роксимер. Пронзительно вскрикнув, бледный мужчина судорожно выгнул спину и вытянул шею. В зелёных глазах жертвы блеснул нечеловеческий ужас. Его взгляд в последний раз скользнул по замершей от неожиданности толпе и устремился в небо. Игер поёжился. Оргодар Ржавые деньги прикрыл ладонью рот, сдерживая подступившую тошноту. Ноги казнённого мужчины подогнулись. Он упал на колени, а Роксимер крепко держал его за волосы. В другой руке Ледяных перстов сверкал обагренный кровью кинжал в форме ветви чёрного дерева. Игер протолкнулся вперёд, когда лезвие родового клинка ловко рассекло горло бездыханной жертвы, и алая кровь стремительно хлынула в вовремя подставленную ритуальную чашу и на чистый снег. Народ единогласно ахнул от восторга. Оргодар согнулся в резком приступе тошноты. Игер до хрустка сжал кулаки. На мгновение тёмно-синий глаз довольного вождя столкнулся с озлобленным взглядом Чёрного древа. Когда поток алой крови замедлился, Роксимер Ледяные перста хищно клацнул зубами и отпустил волосы убитого мужчины. Бездыханной тело повалилось на бок, но подошедшие стражи подняли труп и небрежно бросили на кучу аккуратно сложенных под каменным алтарём дров. Кинжал в форме ветви чёрного дерева упал на красное полотно осквернённого снега.

– Эта кровь отравлена скверным недугом, – басом провозгласил вождь Роксимер и поднял над головой ритуальную чашу, – но моя преданность Великому быку сильна и непоколебима!

Вождь Роксимер Ледяные перста прислонил чашу к губам, и за его спиной вспыхнул ритуальный костёр. Ошарашенный народ замер, с восхищением наблюдая, как алая кровь струится по коротко подстриженной бороде их возлюбленного вождя и кровавыми узорами стекает по обнажённой могучей груди. Чёрное древо не отводил от Роксимера испепеляющий взгляд, пока Ледяные перста не сделал последний глоток. Вождь выронил ритуальную чашу из рук и пошатнулся. Высокий страж Приюта морозов, Тоример Ледяные перста, ринулся на помощь, но Роксимер с силой оттолкнул его, вытер рот ладонью и оглушил толпу безумным смехом.

Ошеломлённый народ подхватил радость вождя, и округу захлестнула волна истерических воплей. Игер сглотнул ком в горле и прикусил губу. Толпа азартно топтала ногами выпавший за ночь снег и размахивала десятками посиневших на лютом холоде рук, воздавая славу вождю. В тёмно-синем глазу Роксимера бурлила дикая ярости, скрывающая за собой холодную рассудительность.

Неожиданно по неизвестной Игеру команде крики толпы оборвались. Несколько секунд длилось тяжёлое безмолвие. Только грозный ветер и треск костра смело нарушали угнетающую тишину. Ледяная дрожь пробежала по спине Чёрного древа, когда из-под деревянных масок стражей одновременно вырвалось глухое протяжённое мычание. Люди склонили головы, и десятки голосов разом влились в тоскливую песню. Их возлюбленный вождь, Роксимер Ледяные перста, накинул на плечи богатую меховую накидку и, блаженно прикрыв единственный глаз, покачивался из стороны в сторону, наслаждаясь мелодией, взывающей к желанному покровительству Великого быка.

Тревожное мычание долго сопровождало рождение нового дня. Плотное кольцо толпы постепенно рассосалось. Несколько стражников в красных деревянных масках во главе с Торимером Ледяные перста удалились вслед за вождём, бросив полу сожжённое тело жертвы в стремительно затухающем костре. Ритуальная чаша и изогнутый родовой кинжал остались лежать в снегу около каменного оплавленного алтаря. Когда поляна полностью опустела, безмолвные стражи Приюта морозов по раздельности сопроводили измученных на холоде пленников по домам, искусно превращённым в десятки крохотных тюрем.

Кодорк Ледяные перста угрюмо молчал, устремив взгляд тёмно-синих глаз в потолок. Он не обратил внимания на пришедших. Оргодар Ржавые деньги с отвращением посмотрел на приготовленный девушкой по имени Эрилит завтрак и торопливо уселся около печи, укутавшись в бардовый плащ, а Игер сразу направился в спальню Фоломгера Младшего.

В спёртом воздухе застыл привычный для Чёрного древа запах недуга, гнетущего большинство западных городов. Болезнь медленно пожирала лежащего на просторной кровати молодого человека с густыми чёрными усами и аккуратно заплетёнными косами, которые покоились на впалой груди. Фоломгер Младший дышал прерывисто. Каждый вдох стоил неимоверных усилий. Беспомощная Эрилит сидела у кровати на холодном полу, сжимая тонкими ладонями бледную руку возлюбленного. Девушка тихо всхлипывала, а стоящий позади неё старик ласково поглаживал её короткие волосы. Фоломгер Старший оглянулся на застывшего в дверях Игера и с едкой горечью произнёс: «Скоро мой сын умрёт. Великий бык не оградил его от недуга, и теперь он бесславно подохнет в холодной комнате рядом с семьёй, которая ничем ему не поможет». Эрилит утопила лицо в свисающем с кровати шерстяном покрывале и судорожно затряслась, сильно вцепившись острыми ногтями в бледную руку Фоломгера Младшего. Утонувший в предсмертных снах, молодой человек никак не отреагировал на боль. Он почти не дышал. Чёрное древо сглотнул колючий ком, но едкая горечь только усилилась, тогда Игер вышел из спальни и крепко затворил за собой дверь, оставив отца Фоломгера и его возлюбленную девушку наедине с неизбежным горем. Тяжкие мучительные раздумья одолевали Игера Чёрное древо весь день вплоть до глубокой ночи, когда, уютно устроившись на наполненном соломой мешке, он моментально погрузился в насыщенный кошмарами сон.

Перед восходом Солнца невесомая холодная рука потрепала спящего Игера за плечо. Чёрное древо широко распахнул глаза, когда услышал подозрительный шорох. Рядом по-детски сопел во сне Оргодар Ржавые деньги, с головой укрывшись бардовым плащом. Из густой темноты донёсся настойчивый шёпот:

– Сколько человек сбежало? Скажи мне.

– Ни одного, брат, – приглушённо ответил мелодичный голос, – большинство погибло, остальных избили до полусмерти и заключили в тюрьму. Их ждёт публичная казнь.

Ненадолго наступило гнетущее безмолвие. Игер немного приподнял голову и пригляделся. Кодорк Ледяные перста сидел у приоткрытой двери. Свет от факела проникал в дом через тонкую щель.

– Отец с радостью воспользовался беспорядками, – продолжил звонкий голос, – пока бунт не стих, он приказал доверенным людям убить несколько влиятельных старейшин, которых считал своими врагами. А вину за их гибель повесят на заговорщиков.

Кодорк запрокинул голову, гневно зашипел и ударил локтем по стене. Дверь со скрипом прикрылась, а с улицы донеслось утробное мычание, приглушённое деревянными масками. Когда патруль стражей Приюта морозов ушёл на приличное расстояние, дверь вновь приоткрылась, и свет факела тонкой линией опустился на пол.

– Не вини себя, братец, – тихо произнёс старший сын Роксимера Ледяные перста.

– Если бы у меня получилось поджечь казарму, – с сожалением прошептал Кодорк слегка хрипловатым голосом, – весь план побега принадлежал мне, Тоример. Много хороших людей погибло из-за моей глупости. И отец должен казнить только меня, потому что я возглавлял побег.

– Мёртвые не воскреснут, а живых уже не спасти, – тихой песней струились слова Торимера Ледяные перста, – больше не совершай подобных глупостей, брат. В следующий раз я не смогу уговорить отца сохранить тебе жизнь. До встречи, Кодорк.

– Скажи, Роксимер действительно выпил отравленную кровь? – слишком громко и резко спросил младший сын вождя, отчего Оргодар Ржавые деньги, который днём в подробностях рассказал молчаливому Кодорку про ужасную казнь, вздрогнул во сне.

– Да, – коротко бросил Тоример, – но отец не настолько глуп, чтобы полностью доверить свою жизнь Великому быку.

Дверь с пронзительным визгом захлопнулась, жалобно скрипнул ржавый засов. Несколько минут Кодорк неподвижно сидел у двери, слившись с каменной стеной, а потом вернулся к печи, прилёг на набитых соломой мешок и вскоре негромко захрапел, а Игер Чёрное древо ещё долго обдумывал последнюю фразу Торимера, наблюдая, как медленно сереют и наливаются бледно-жёлтым светом крохотные щели окон под потолком.

Пасмурное утро обременилось траурным плачем Эрилит. Ночью Фоломгер Младший, изнурённый длительной борьбой со смертельным недугом, умер. Фоломгер Старший, позволив девушке попрощаться с возлюбленным, одел покойного сына в подбитую белоснежным мехом накидку поверх ярко-красной рубахи и в крепкие фиолетовые штаны, заправленные в светлые кожаные сапоги. Он аккуратно расчесал длинные чёрные волосы и заплёл их в толстую косу, а затем хриплым подавленным голосом попросил Игера позвать стражу. Чёрное древо, Оргодар и Кодорк с трудом сдерживали хрупкую девушку, когда воины Приюта морозов уносили бездыханное тело Фоломгера. Зажатая у стены, Эрилит пиналась ногами, размахивала тоненькими руками и до крови укусила Оргодара за запястье. Потерявший сына старик закрылся в спальне, словно пытаясь спрятаться от ужасной картины реальности, в которой тело его мёртвого сына вскоре небрежно забросят в старую дребезжащую телегу рядом с десятком других покойников, по тихим переулкам вывезут за стены Приюта ворота и сожгут на берегу Горегонки.

Глава 10. Зима была холодной

Знакомство Чёрного древа с неразговорчивой Эрилит продлилось недолго. Хрупкую девушку, ослабленную перенесённым горем, неожиданно нахлынувшая болезнь сожрала всего за неделю. Игер, Кодорк и Оргодар по очереди ухаживали за ней. Чёрное древо несколько часов сидел у постели и прислушивался к тихому сопению Эрилит, когда после очередного слабого вдоха её дыхание оборвалось. После смерти возлюбленного огонь в добрых глазах молодой девушки потух, а теперь безжизненный взгляд и вовсе навсегда замер, устремлённый в крохотное окно под потолком.

Чёрное древо смахнул с её лица прядь коротких волос, прикрыл глаза и ласково провёл ладонью по нежной щеке, на которой сохранились размытые дорожки от пролитых слёз. Кончики его пальцев скользнули по бледному крохотному носику, тонким серым губам, слегка вздёрнутому подбородку и замерли на бледной шее. Беспомощный Игер, как во время длительного путешествия научил его лекарь по имени Керисар, проверил отсутствие пульса, глубоко вздохнул и осторожно, словно опасаясь разбудить покойную Эрилит, вышел из спальни.

– Ржавые деньги? – усмехнулся Кодорк Ледяные перста. От крупных синяков на лице семнадцатилетнего юноши остались только жёлтые пятна, а рассечение около родимого пятна над бровью засохло твёрдой коричневой коркой.

– Странное родовое имя с необычной историей, – улыбнулся, немного покраснев, Оргодар, когда в дверях показался подавленный Игер, – в давние времена по городу Сердце целыми днями скитался бездомный старик и собирал разный металлический хлам. Никто не обращай на него внимания, кроме моего предка…

Оргодар Ржавые деньги осёкся, заметив мрачную гримасу Чёрного древа. Игер сел на стоящий в углу табурет и сложил на коленях руки. Он прикусил губу, словно из его рта могла внезапно вылететь страшная весть, и одобрительно кивнул замолчавшему рассказчику.

– Из любопытства мой предок проследил за стариком, – вдохновлённо продолжил Оргодар, теребя пальцами край бардового плаща, – он нашёл спрятанную за листом железа нору, спустился внутрь и оказался в сырой полузатопленной пещере, а под его ногами зазвенели странные железные пластинки, гора из которых занимала больше половины всей норы, а в углу сидел скрючившийся старик и гвоздём выцарапывал непонятный знак на тонком куске металла. Увидев моего предка, сумасшедший напал на него, но тот успел выхватить нож и ударить в грудь безумного старика.