Происки Чёрного древа

– Госпожа Элердис?

Глава 13. Потерянные люди

Описав огромный полукруг, вооружённые незнакомцы вышли на южную сторону Ржавых холмов и спустились вниз к тонкому ручью, протекающему в низине между двумя возвышенностями. Воины сопроводили Чёрное древо и Ледяные перста до небольшого, наспех разбитого лагеря. Когда Игера и Кодорка усадили спина к спине, Чёрное древо попытался осмотреть стоянку незнакомцев, но с трудом отличал немногочисленные силуэты караульных от невысоких деревьев. Мутная лента прозрачного ручья извивалась перед покалеченными тёмно-оранжевой пыльцой глазами Игера. Кроме крепкого запаха гари, путников дразнила своим ароматом мясная похлёбка. Странные люди шёпотом переговаривались между собой.

– Где Элердис? – подавленно спросил Кодорк, обратившись к невысокому человеку в шерстяном плаще и меховой шапке.

– Госпожа Элердис, – строгим голосом поправил другой воин с длинным изогнутым луком в руках. Он вплотную подошёл к пленникам и навис над Ледяными перстами. Резкий запах дикого лука нахлынул на путников, отчего Кодорк отвёл лицо в сторону благоухающего весенней свежестью ручья.

– Госпожа? – Игер заглянул в озадаченное лицо дозорного, черты которого выглядели мутным, неразборчивым месивом для пострадавших от пыльцы глаз.

– Госпожа, – с волнением в голосе подтвердил воин, немного склонив голову, – только госпожу Элердис должен сопровождать Ригдар, а не два худощавых юнца.

– Ригдар погиб, – властно произнесла неожиданно подошедшая в сопровождении вооружённой свиты Элердис, – прошу, не обижать моих друзей. Фиммер, где мой муж?

– Не так давно спустился вниз, к подножию Ржавых холмов, госпожа, – невысокий мужчина указал дрожащей рукой на юг и поправил меховую шапку, из-под которой торчали космы седых волос, – господин вместе с дружиной намеревается атаковать лагерь Бурого меха.

– Немедленно сопроводи меня к нему, Фиммер, – твёрдо приказала Элердис и накинула на голову капюшон фиолетового плаща, скрыв половину лица и светлые волосы.

– Слушаюсь, моя госпожа, – устало произнёс немолодой воин и заковылял к южному склону, прихватив с собой изогнутый лук.

– Надеюсь, мои верные друзья составят мне компанию? – под фиолетовым капюшоном блеснула ласковая полуулыбка, когда Весна повернулась к сидящим спина к спине путникам. Игер и Кодорк неуверенно покосились на госпожу Элердис.

В отличии от крутого северного склона Ржавых холмов, южный оказался довольно пологим и растекался перед глазами Игера жёлто-зелёным пятном с щетиной из десятков маленьких деревьев. Вооружённая свита постепенно отстала и вернулась к лагерю. Старый Фиммер вёл отряд к чаще глухолесья Ирсуак, любезно отвечая на каждый вопрос своей госпожи.

– Элердис, – Игер неожиданно остановился, когда группа достигла подножия Ржавых холмов, – скажи мне, кто ты? И стоит ли мне идти за тобой?

– Достаточно лжи, Элердис, – с досадой добавил Ледяные перста, поддерживая за руку Чёрное древо, зрение которого медленно обретало прежнюю остроту.

– Элердис из рода Крепкого корня, – с гордостью произнесла Весна. Она положила ладонь на грудь и поклонилась ошеломлённым товарищам. Наполненные мудростью тёмно-фиолетовые глаза сверкнули из-под расшитого оранжевыми узорами капюшона.

– Госпожа Семи топоров? – поперхнувшись, на выдохе прошептал сбитый с толку Кодорк.

– И защитница своего народа, – с добродушной улыбкой добавил Фиммер, с теплотой и любовью взглянув на Элердис, – господин Гнотмер тосковал по вам.

В гнетущем молчании отряд спустился к чаще. Пронзительные стоны и предсмертные крики доносились из глухолесья Ирсуак, сопровождаемые диким рёвом сражения. Фиммер наложил стрелу на тетиву изогнутого лука и замедлил шаг. Прежде чем госпожа Семи топоров ступила навстречу вспыхнувшему в чащобе сражению, Игер положил ладонь на плечо Весны:

– Древние эркут покинули глухолесье Ирсуак, но вскоре основали на южных равнинах город Семь топоров. Я прав, Элердис?

– Кровь эркут течёт во мне, в моём муже и в моих детях, – полушёпотом ответила Весна, когда из кустов выскочил молодой парень, бегущий от битвы.

Испугавшись, старик Фиммер мгновенно натянул тетиву и выстрелил. Мелькнув в воздухе, стрела прогрызла рваную меховую безрукавку и впилась в мягкую впалую грудь. Парень издал истошный вопль и грохнулся на влажную траву. Он хрипел и взрывал босыми ногами землю, пока его мучения не оборвала следующая стрела, насквозь пробившая сердце.

– Скорее! – яростно скомандовала Элердис и поспешила в чашу, откуда лениво тянулись нити едкого дыма.

Старый Фиммер быстро обогнал госпожу Семи топоров, наложив новую стрелу на тетиву. Кодорк и Игер поспевали следом. С каждым шагом сердце Чёрного древа стучало всё быстрее, а рука сильнее сжимала рукоять родового кинжала. Вдруг за гущей толстых деревьев открылась небольшая усеянная пнями поляна, в середине которой стояла наполовину вкопанная в землю бревенчатая изба, окружённая частоколом. Из крохотных окон и дверного проёма валил тёмно-серый дым, словно желая укрыть под собой больше десятка распростёртых на земле тел, утыканных стрелами или изрубленных топорами, а по двору расхаживали мрачные бойцы, с остервенением оскверняя трупы поверженных врагов. Около тридцати выкуренных из бревенчатой крепости человек сдалось в плен, и теперь они покорно стояли на коленях вдоль поваленного частокола и ожидали своей участи, с тоской и болью в глазах глядя на полыхающий дом. Женщины плакали, утирая слёзы краями поношенных платьев, а мужчины только горько вздыхали и скрипели зубами, прикрывая мозолистыми ладонями глаза своим детям, чтобы те не видели, как одноглазый незнакомец с топором рубил бездыханное тело побеждённого мужчины до тех пор, пока полностью не расчленил его, превратив в кашу из плоти и костей, как на труп разбойника, смеясь и хлюпая носом, мочился старик в накидке из серых перьев, а недавно вкусивший вкус крови подросток кончиком топора вырезал на лбу бывшего вора скверные символы, и как одетый в одни кожаные штаны высокий воин за шиворот тащил к центру поляны рыжебородого вождя. Короткая битва закончилась совсем недавно.

– Глимдар Бурый мех! – с ядовитым презрением провозгласил гремучим голосом Гнотмер из рода Крепкого корня. Чёрное древо всматривался в силуэт господина Семи топоров так пристально, что на глазах выступили слёзы. На волосатой груди воина расплывалась тёмно-красная татуировка, описывающая замкнутый круг. Старик в накидке из серых перьев протянул вождю огромную обоюдно острую секиру.

Скорбный плач побеждённых и восторженный рёв победителей в одно мгновение стихли, когда Гнотмер швырнул израненного и стонущего от ожогов Глимдара на корявый пень и придавил соперника ногой. Лучи Солнца игриво сверкали на лезвии секиры и на его лысом черепе.

– Ты, мерзкий червь, возомнил, будто можешь тягаться со мной? – ярость гремела в голосе Гнотмера, который занёс секиру над головой, – Я – правитель Семи топоров, и я никогда не потерплю, чтобы рядом с моим домом слонялась шайка головорезов и воров. Глимдар Бурый мех, ты бросил мне вызов? Теперь ты умрёшь!

– Ладисар, мой сын, – жалобный стон главаря шайки разбойников резко оборвался. Гнотмер опустил секиру, и рыжеволосая голова покатилась по земле, обагряя кровью молодую траву. Игер на мгновение отвернулся и прикрыл глаза. Кодорк цокнул языком, а Элердис отступила за дерево.

– Рано или поздно каждый преступник получит по заслугам, – брезгливо сморщившись, протянул Фиммер и убрал стрелу в колчан за спиной.

– Значит, всех этих людей казнят? – Чёрное древо кивнул на пленников, – И детей? И женщин? И стариков?

– Сколько среди них преступников? – старик рассудительно почесал затылок, – Ни одного. Всех воров и головорезов уже перебили. Видишь, сколько тел лежит за частоколом?

– Пролито достаточно крови, – пожал плечами Чёрное древо, – что будет с теми, кто не виноват ни в кражах, ни в грабежах, ни в убийства? В чём их вина?

– От безысходности или по собственной глупости эти люди связались с разбойниками, поселились в их доме, помогали им по хозяйству и порой делили с ними награбленное, но в скверных деяниях никогда не участвовали, – скрипучим голосом рассуждал Фиммер, в водянистых глазах которого отражалась горящая ярким пламенем изба, – к несчастным господин Гнотмер проявит милосердие. А какая участь ждёт того, кто связан с Глимдаром кровью, я не знаю.

На центр поляны вывели невысокого рыжеволосого ребёнка лет семи. По веснушчатому лицу текли слёзы. Мальчик надрывно рыдал, крепко зажмурив глаза и обхватив тонкими ручками дрожащие плечи. «Бурого меха отпрыск», – перешёптывались между собой бойцы из Семи топоров. Гнотмер медленно обошёл ребёнка по кругу, внимательно изучая мальчика взглядом, и положил древко обоюдно острой секиры на плечо Ладисара, который затрепетал и прогнулся под весом оружия. С кончика лезвия капала тёмно-красная кровь Бурого меха.

– Как мне поступить с щенком Глимдара? – обратился Гнотмер к бойцам. Суровый взгляд тёмно-оранжевых глаз медленно скользил от одного воина к другому.

– Убить ублюдка! – заверещал старик в накидке из серых перьев, и сквозь его кривые жёлтые зубы прыснула слюна, – отрубить выродку голову!

– Дурная кровь ещё покажет себя! – подхватило несколько человек, – Сын пойдёт по стопам отца!

– Парня ты зарубишь, старик? – ядовито усмехнулся молодой лучник в расшитой красными рисунками безрукавке поверх серой рубахи.

– С удовольствием, – прыснул матёрый воин. Взмахнув жилистыми руками, он покосился на дрожащего мальчика и облизнул губы, – я отделю рыжую голову щенка от его розовой шейки.

– Поищи другую жертву, пернатый трус, – рассмеялся лучник и плавно вытянул из колчана стрелу, – ты так медленно ковылял до поляны, чтобы помочиться на трупы и зарубить ребёнка? Переживаешь, что твой топор сегодня так и не вкусит крови?

– Вкусит, – сдавленно прошипел старик и повернулся к неприятелю, вцепившись скрюченными пальцами в древко висящего на поясе короткого топора, – твоей кровью он напьётся вдоволь!

Как только старый воин шагнул вперёд, лучник наложил стрелу и мгновенно натянул тетиву. Бойцы Семи топоров умолкли, с азартом наблюдая за перепалкой. Игер прищурился, Кодорк лениво смахнул с лица прядь чёрных волос, Фиммер закряхтел и покачал головой, а господин Гнотмер обречённо вздохнул. Старик в накидке из серых перьев посмотрел крохотными сверкающими злостью глазками на наконечник направленной в его грудь стрелы, неразборчиво прошипел проклятие, отступил назад и отвернулся.

– Проголосуем, – прогремел металлический голос Гнотмера, – кто желает сохранить отпрыску вора и убийцы жизнь?

Игер видел, как взметнулись вверх руки воинов, но не мог их сосчитать. «Недостаточно, мальчонку казнят», – с горечью прошептал Кодорк, тогда старый Фиммер поднял руку, и около пяти бойцов, взглянув на немолодого соратника, последовали его примеру. Сморщившись, облачённый в накидку из перьев старик фыркнул и харкнул в сторону Фиммера. «Голосов всё равно не хватает», – досадливо простонал Кодорк. Чёрное древо и Ледяные перста одновременно подняли руки.

– Поровну, – озадаченно произнёс господин Семи топоров и убрал древко тяжёлой секиры с плеча рыжеволосого ребёнка, который продолжал надрывно рыдать, крепко зажмурив глаза.

Из-за дерева вышла Весна и скинула с головы фиолетовый капюшон. Элердис с осуждением взглянула на мужа и подняла руку. Гнотмер ахнул, вытаращив тёмно-оранжевые глаза. Древко выскользнуло из широкой ладони, и секира упала на землю у ног отпрыска Бурого меха. С раскрытым от удивления ртом, господин Семи топоров двинулся навстречу жене, но Элердис невозмутимо прошла мимо возлюбленного. На ходу скинув расшитый оранжевыми узорами плащ, Весна остановилась перед мальчиком и опустилась на колени. Вздохнув, Гнотмер виновато склонил лысую голову, отчего острый кончик аккуратно подстриженной коричневой бороды упёрся в волосатую грудь. Бойцы Семи топоров застыли в растерянности. Остатки ярости быстро выветрились из суровых взглядов. Только матёрый воин в накидке из перьев презрительно фыркнул и направился прочь от поляны.

– Вот как правитель Семи топоров поступает с невинными? – госпожа Элердис накинула на дрожащего Ладисара, сына отъявленного разбойника, богатый фиолетовый плащ, спрятав рыжеволосую голову под огромным капюшоном, – мальчишку никто не тронет!

– Элердис, – смакуя каждый звук любимого имени, произнёс Гнотмер, не скрывая дрожь в голосе, – это отпрыск Бурого меха. Глимдар несколько месяц пил кровь Семи топоров!

– Сын не виновен в поступках отца! – в тёмно-фиолетовых глазах Весны вспыхнул гнев. Элердис встала с колен и прислонила к себе дрожащего под плащом ребёнка.

– Тогда кто возьмёт щенка на воспитание? – неуверенно спросил Гнотмер. Господин Семи топоров с нежностью и восхищение посмотрел на жену.