Происки Чёрного древа

– Я возьму, – прочистив горло, громко сказал Фиммер и стащил с седовласой головы меховую шапку. Под изумлённым взглядом Чёрного древа, старик доковылял до Элердис и взял хнычущего Ладисара за руку.

– Фиммер, – задумчиво протянул господин Гнотмер и положил крепкую ладонь на плечо старика, – ты воспитаешь мальчика, как собственного сына, и научишь его всему, что знаешь сам, а когда Ладисар вырастет, он сможет унаследовать твой дом или уйти из Семи топоров, чтобы обрести собственный. Кроме того, Ладисар Бурый мех вправе сохранить родовое имя своего отца и отомстить мне за убийство Глимдара на честном поединке.

Фиммер уважительно кивнул, и тогда Элердис подошла к мужу и крепко обняла господина Гнотмера, прислонившись красивым лицом к волосатой груди, на которой тёмно-красным рисунком расплывался замкнутый круг из семи сцепленных друг с другом топоров. Весна блаженно прикрыла фиолетовые глаза, и по румяной щеке покатилась одинокая слеза.

– Народ Глимдара, – слегка хрипловатым голосом господин Гнотмер обратился к сидящим вдоль поваленного частокола пленникам и сглотнул слюну, – вы долгие месяцы жили под защитой воров и убийц, питались краденной из Семи топоров пищей и носили одежду, снятую с трупов моих собратьев! Но я прощаю вас! Вы вольны идти, куда пожелаете, однако ворота Семи топоров навсегда закрыты для бывших прислуг Бурого меха! Ступайте к Приюту морозов, к городу Сердце или к Сатанитовому гроту, доберитесь до Ведьминой клетки или до Торгового поста, отыщите Красные камни или Глотку туманов, сдохните в Зубастых города или посреди Серых земель, но держитесь подальше от Семи топоров!

Больше двух десятков потухших взглядов скользило по Гнотмеру и Элердис, крепко обнявшихся после длительной разлуки. Прикрыв оранжевые глаза, господин Семи топоров утопил лицо в светлых волосах жены, а Весна тёрлась кончиком носа о волосатую грудь мужа и грустно улыбалась. Фиммер, держа за руку трясущегося Ладисара, подошёл к Чёрному древу и Ледяным перста, и устало вздохнул:

– Пойдёмте в лагерь, молодые люди. Думаю, эта изба догорит и без нас.

В глубоком и скорбном молчании отряд вернулся в лагерь, где около ручья старый воин в накидке из серых перьев жадно пожирал похлёбку в компании верных соратников. На Кодорка с Игером матёрый боец не обратил внимания, но его лицо побледнело, когда он увидел, как ласково Фиммер держит за плечи мальчика, рыжеволосая голова которого скрывалась под фиолетовым капюшоном плаща, подаренного благородной Весной.

– Вовремя девка вернулась, – озлобленно прыснул старик и закашлялся, подавившись крупным куском дикого лука.

Губы Фиммера сжались в тонкую бледную нить, а скрюченные пальцы сильнее обхватили плечи Ладисара, отчего мальчик сжался и застонал. Чёрное древо бросил на матёрого воина ненавистный взгляд и замедлил шаг, но как только Игер приоткрыл рот, Кодорк подтолкнула товарища в спину, и отряд прошёл мимо разъярённого старика, который кутался в поношенную накидку из серых перьев и противно причмокивал, облизывая железную ложку.

– Умой лицо, Ладисар, – мягко прошептал Фиммер, а Игер и Кодорк присели на влажную землю, вытянув ноги. Чёрное древо опустил ладонь в холодный ручей, что бежал в тени между двух Ржавых холмов, и поводил пальцами по шершавому камню на дне, а затем он сделал несколько огромных глотков и удовлетворённо вздохнул. Мальчик нерешительно шагнул вперёд и замер у ручья, низко опустив голову.

– Теперь тебя возненавидят, – полушёпотом предположил Игер Чёрное древо и сочувственно взглянул на Фиммера.

– Возненавидят, – устало протянул старик и пожал плечами, – скверных слов я не боюсь, молодой человек. Однако, в порыве гнева звери в человеческом обличии способны совершать ужасные поступки, но пока господин Гнотмер и госпожа Элердис живы, навредить мальчишке никто не посмеет.

– Почему ты взял Ладисара к себе? – неуверенно спросил Кодорк, когда мальчик опустился на колени и наклонился над ручьём.

– Страшный недуг коснулся каждого. Болезнь лишила меня жены и сына, – голос Фиммера дрогнул, – мрачные события случаются, к ним невозможно привыкнуть и порой им нельзя противостоять, но всегда можно утешить себя, совершив нечто доброе. Мне больше не с кем делиться любовью, поэтому только я могу позаботиться о мальчишке.

Тонкие пальцы Ладисара посинели, но он продолжал непрерывно зачерпывать ладонями ледяную воду и умывать лицо. Поочерёдно приступы страха и нападки холодного ветра заставляли рыжеволосого мальчика дрожать. «Хватит», – спокойно прошептал на ухо Ладисару старик, оттащил его от ручья и увёл к общему костру, над которым висел покрытый копотью котёл с похлёбкой.

– Госпожа Элердис желает видеть вас, – высокий молодой боец с длинным луком в руках навис над Чёрным древом. Воин широко улыбался, обнажая ровные белые зубы, – я сопровожу вас.

Задержав дыхание, Игер осторожно протиснулся в небольшой наспех воздвигнутый шалаш, в котором пахло влажной землёй и крепким травяным отваром. Облачённая в ярко-красный плащ, подбитый белым мехом, Весна сидела на невысоком пне, а господин Гнотмер стоял за спиной жены, положив огромные мозолистые ладони на её хрупкие плечи. Огромная обоюдно острая секира покоилась у ног правителя Семи топоров, словно преданный зверь, охраняющий любимого хозяина.

– Чёрное древо и Ледяные перста, – с теплотой в голосе объявила Элердис, когда широкоплечий Кодорк проскользнул в шалаш и встал рядом с Игером, – юноши вместе со мной бежали из Приюта морозов и защищали меня в пути к глухолесью Ирсуак.

– Ригдар, – сдавленно произнёс Гнотмер, скрипнув крепкими желтоватыми зубами, – расскажите, как погиб мой племянник?

– С оружием в руках, – уверенно ответил Игер и заглянул в тёмно-оранжевые глаза господина Семи топоров, которые заметно потускнели от ядовитой скорби, – Ригдар погиб, прикрывая нас.

– Его пронзило больше десяти стрел, – сипло произнёс Кодорк и склонил голову, отчего копна чёрный волос накрыла родимое пятно над правой бровью и тёмно-синие глаза Ледяных перстов.

– Я не должен был рисковать тобой, любовь моя, и Ригдаром, – печально проговорил Гнотмер и опустился на колени около Весны, – только глупец не побоится отправить на переговоры жену и племянника без достойного сопровождения.

– Переговоры не состоялись, – Элердис обняла господина Гнотмера за массивную шею, – Роксимер Ледяные перста успел захватить власть в Приюте морозов до нашего прихода, поэтому Ригдар предложил влиться в ряды стражей и разгадать его намерения. Когда наступило время уходить, я уговорила Ригдара спасти людей, которых Ледяные перста держал в заточении, но Роксимер прознал о побеге и устроил засаду.

– Мы обязательно почтим память Ригдара, – утешительно произнёс Гнотмер и мгновенно вскочил на ноги, огромная фигура правителя Семи топоров угрожающе нависла над Кодорком, – Ледяные перста? Сын Роксимера?

– Младший, – прорычал Кодорк и шагнул вперёд, едва не врезавшись в тёмно-красный круг из семи сцепленных между собой топоров, выколотый на широкой груди. Воздух со свистом выходил из его раздувшихся ноздрей.

Ледяные Перста и Гнотмер Крепкий корень несколько долгих секунд озлобленно смотрели друг другу в глаза. Игер шагнул в сторону и обхватил ладонью рукоять родового кинжала, а госпожа Элердис не спеша поднялась на ноги и подошла к господину Семи топоров. Она ласково взяла Гнотмера за локоть и, встав на цыпочки, прошептала на ухо мужу несколько слов, после чего Крепкий корень тяжело вздохнул и отвернулся.

– Мой муж умён и благороден, но порой не уступает вспыльчивостью даже молодому рогорезу из глухолесья, – вкрадчивым голосом произнесла Элердис, – Ригдар называл Гнотмера отцом.

– Все мы теряли близких, – мягко проговорил Игер, Кодорк согласно кивнул и цокнул языком.

Господин Гнотмер погладил Весну по плечу и бросил на Ледяные перста виноватый взгляд. Крепкий корень присел на стул, положил на колени секиру и занёс над лезвием плоский точильный камень. Металл издал жалобный скрежет. Гнотмер печально улыбнулся.

– В Семи топорах всегда найдётся место для двух молодых людей, – добродушно улыбнулась Элердис, – в нашем городе вы сможете набраться сил после мучительных скитаний…

– Мой путь и без Семи топоров оказался слишком извилистым, – прервал Весну Игер, взмахнув рукой, – Элердис, я иду к городу Сердце и больше никуда не сверну.

– Я пойду за Чёрным древом, – Кодорк положил ладонь на плечо Игера, – Семь топоров и Приют морозов отделяет только глухолесье Ирсуак и равнины, а мой отец ни за что не простит мне побег, поэтому я буду держаться подальше от дома.

– Мы благодарим вас за спасение из Приюта морозов и за вашу доброту, госпожа Элердис, – робко добавил Чёрное древо. Игер и Кодорк низко поклонились перед Весной.

Розовые губы Элердис нервно задрожали, на благородном лице заметно выступили морщины, а на тёмно-фиолетовых глазах навернулись слёзы. Госпожа Семи топоров перебросила за спину косу светлых волос и шагнула навстречу молодым людям. Весна крепко обняла Кодорка так, что Ледяные перста не смог полноценно вдохнуть. Затем Элердис повернулась к Игеру. Женщина приобняла Чёрное древо, и он почувствовал, как на мгновение к его щеке прислонились влажные губы. Игер печально вздохнул, когда Весна, утирая слёзы, отошла назад и оказалась за спиною мужа. Господин Гнотмер провёл точильным камнем по лезвию секиры и поднял полные скорби тёмно-оранжевые глаза на омрачённые лица молодых людей:

– Отныне с Элердис вам не по пути, но правитель Семи топоров никогда не отпустит своих гостей и союзников, не отблагодарив их за дружбу. Прошу вас немного подождать перед тем, как вы покинете мой лагерь.

– Хорошо, господин Гнотмер, – утвердительно кивнул Игер и повернулся к выходу. Чёрное древо выскользнул из шалаша, не обернувшись назад.

Тёмные тучи заволокли изрезанное ветвями могучих деревьев небо. Сверху лениво падали холодные капли, попадая на хмурые лица людей, которые не спеша сворачивали лагерь. Только старик Фиммер вместе с приёмным сыном Ладисаром сидели у костра, понурив головы. Мальчик подолгу смотрел на очередную ложку с остывшей похлёбкой, не решаясь отправить кушанье в рот.

– Бедный ребёнок, – болезненно проскрипел Фиммер, когда Игер и Кодорк присели напротив старика и протянули руки к шипящему костру.

– Бедные люди, – глухо протянул Чёрное древо, – сомневаюсь, что Семь топоров станут для мальчика настоящим домом, а людей из лагеря Глимдара с распростёртыми объятиями примут в других поселениях.

Ледяной дождь быстро разошёлся. Кругом зашелестела мёртвая листва и заворчали недовольные люди. «Когда домой выступаем?», – крикнул вооружённый изогнутым луком человек в кожаном плаще. Стоящий неподалёку боец в меховой шапке пожал плечами, махнув коротким топором в сторону шалаша господина Гнотмера. В десяти метрах от костра, окончив историю, хрюкнул старик в накидке из серых перьев, и окружающие его бойцы огласили лагерь дружным хохотом.

– Сомневаюсь, что и нас примут в городе Сердце, – нахмурив чёрные брови, пробурчал Кодорк, – чем мы лучше людей Глимдара? Два беглеца, один из которых, по слухам, предал отца и брата и устроил побег, тем самым погубив очень много людей, а второй жестоко расправился с тремя старейшинами Древней станции и бежал, чтобы сеять панику в других городах.

– Потерянные люди, – прошелестели сухие губы Фиммера.

– Какие? – спросил Игер Чёрное древо, а Кодорк пересел поближе к старику.

– Потерянные, – глухо повторил Фиммер, – вы потерялись, они потерялись. И теперь никому не нужны, и нигде вас не ждут. Вот так.

Старик потупил глаза. Кодорк вздохнул и цокнул языком, бросив обречённый взгляд на Чёрное древо, который не сводил глаз с ручья. Игер задумчиво погладил заросший подбородок и опустил голову. Нервно потирая ладони, Фиммер приоткрыл рот, но ничего не сказал, однако колебания старика не ускользнули от Чёрного древа:

– Что ты хочешь сказать? Говори.

– Как и люди Глимдара, вы лишились своих домов, – немного помявшись произнёс Фиммер, – но вы не сбились с пути и намерены идти к городу Сердце, поэтому только вы способны повести за собой потерянных людей, только вы можете им помочь.

Старик махнул рукой в сторону бывшего лагеря Глимдара, откуда тянулся слабый запах дыма, исходящего от догоревшей избы. «Потерянные люди», – шёпотом повторил Игер, рывком поднявшись на ноги, когда к костру подошёл молодой лучник в сопровождении юноши с коротким топориком на поясе. Бойцы прогибались под весом двух походных мешков. С лица подростка вперемешку с дождевой водой стекал пот. Парень тяжело дышал, исподлобья щурясь на сидящих у костра людей.

– Подарки для Чёрного древа и Ледяных перстов от господина Гнотмера, – кисло улыбнулся молодой лучник и сбросил с плеча длинный походный мешок. Юноша незамедлительно последовал его примеру. Бойцы немного посидели у костра, перекинувшись с Фиммером парой фраз, и ушли в глубину леса, чтобы проверить и снять установленные на мелкую дичь ловушки.

Вскоре подошёл широкогрудый повар и снял с вертела покрытый копотью опустевший котёл, а его конопатый помощник потушил умирающий костёр ногой и пару раз плюнул на тлеющие угли. Со скрипучим стоном Фиммер поднялся на ноги, похлопав по плечу рыжеволосого мальчика. Ладисар мгновенно вскочил и пристроился под боком старика.