Космические вампиры

– Они на самом деле опасны, – резко вклинился Фаллада. – Они – вампиры.

– Сказки рассказываете, – язвительно заметил Мак Кэй.

Все заговорили разом.

– Господа, господа! – воскликнул Джемисон; его голос подействовал успокаивающе. – Я думаю, не стоит накалять страсти. Мы затем и собрались, чтобы все досконально обсудить, и, – он повернулся к Фалладе, – каждый имеет право высказаться. Так что давайте на минуту забудем о чинах и поднимем бокалы за капитана Карлсена.

Фаллада принял бокал все с таким же хмурым видом.

– За капитана Карлсена и его эпохальное открытие! – Джемисон поднял бокал.

Все пригубили, сам Карлсен смущенно улыбался.

– Я должен еще добавить, капитан, – продолжал премьер, – что это лишь одна из нескольких карт, найденных на «Страннике». Мне бы хотелось, чтобы изучение этого материала взял на себя профессор Шлирмахер.

– Глубоко польщен, – сипло проговорил Шлирмахер, багровея.

– Доктор, – обратился Джемисон к Фалладе, – вы помните историю атласов Пири Рейса? – Фаллада мрачно покачал головой. – Тогда позвольте рассказать. Если мне не изменяет память, Пири Рейс был турецким пиратом, появившимся на свет примерно в ту пору, когда Колумб открыл Америку. Он в тысяча пятьсот тринадцатом и тысяча пятьсот двадцать восьмом году начертал два атласа мира. Так вот что удивительно: на этих атласах показана не только Северная Америка, открытая Колумбом, но и Южная, вплоть до Патагонии и Огненной Земли. А эти земли в то время открыты еще не были. Даже викинги, открывшие Северную Америку аж за пять веков до Колумба, за ее пределы не выходили. Но это не все! На атласах Пири Рейса была еще и Гренландия. Это, вроде бы, достаточно легко объяснимо: с Гренландией были знакомы те же викинги. Однако в одном месте, где современные атласы показывают сушу, Пири обозначил два залива. Это показалось любопытным, и тогда группа исследователей сделала в Гренландии сейсмографические замеры. Так вот, они обнаружили, что прав был Пири Рейс, а не современные географические атласы. То, что считалось сушей, на самом деле оказалось толстым ледовым щитом, покрывающим сейчас заливы. Иными словами, карта Пири Рейса изображала Гренландию, какой она была до оледенения, тысячи лет назад.

Джемисон оглядел сидящих – все слушали с неослабным вниманием, даже Фаллада.

– И теперь мне кажется, – сказал Джемисон, – что Пири Рейс создавал свои атласы на основе гораздо более древних карт – может, таких же древних, как эта, или еще древнее. И эти вот карты, – он ткнул в лист бумаги на столе, не могли быть созданы на Земле. Человечество было еще недостаточно развито. – Джемисон повернулся к Фалладе, взгляд его был поистине гипнотическим. – Согласитесь, что сама собой напрашивается мысль: эти древние карты были созданы теми самыми пришельцами, коих вы именуете вампирами?

Фаллада, поколебавшись, ответил:

– Да, очень может быть…

– Тай что, может статься, эти существа посещали уже Землю, по крайней мере, единожды – не сказать, дважды, и не причинили-таки вреда?

Фаллада, Карлсен и Буковский заговорили одновременно. Пересилил в конце концов Буковский.

– … что мне так трудно понять! В любом случае, не может такой риск быть оправдан! Даже если шанс насчет их опасности – один к миллиону, разве можно так рисковать? Это же все равно, что доставить на Землю неизвестный смертельный вирус!

– Я, пожалуй, с этим соглашусь, – кивнул Ролинсон. Джемисон примирительно улыбнулся.

– И мы все тоже, дорогой вы мой. Потому я вас здесь и собрал.

– Может, послушаем, что скажет доктор Фаллада? – предложил Буковский.

– Безусловно! – премьер-министр повернулся к Фалладе. – Пожалуйста, доктор.

Фаллада, видя устремленные на себя взгляды, машинально снял и протер очки.

– Ну, если в целом, – начал он, – я однозначно установил, что эти существа – вампиры, поглотители энергии.

Джемисон прервал:

– Устанавливать, извините за выражение, не надо. Нам всем известно, что случилось с тем молодым журналистом.

Терпение Фаллады находилось явно на грани срыва, но усилием воли он сдерживал раздражение.

– Мне кажется, вы толком так и не представляете, что именно я имею в виду. Я разработал методику тестирования, удостоверяющую гибель от вампиров. Совершенно простым способом я разработал метод вживления в тело недавно умершего человека искусственного жизненного поля. Так вот, тело убитого вампирами, жизненного поля не держит. Оно, как изрезанная покрышка: ты в нее воздух, а он сразу наружу. Понимаете… – он на секунду замялся, подыскивая нужные слова, и этим воспользовался Джемисон.

– И когда вы сделали такое открытие? – поинтересовался он.

– Э-э… два года назад.

– Два года! Два года вы работали над вампиризмом?

Фаллада кивнул.

– Я, по сути, написал еще и книгу.

Тут вмешался Мак Кэй.

– Но как вы могли писать о вампирах, когда этими событиями еще и не пахло? Где вы добывали материал?

– Вампиризм – явление более обыденное, чем кажется, – сказал Фаллада. – Ему принадлежит первостатейная роль в природе и в отношениях между людьми. Многие хищники, помимо того, что поедают добычу, еще и вытягивают из нее жизненное поле. И даже люди инстинктивно к этому тяготеют. Почему мы едим живьем устриц? Или омаров? Даже, когда речь идет об овощах, мы и то предпочитаем свежую капусту капусте недельной давности…

– Да будет вам, – одернул Мак Кэй, – вообще полный нонсенс. Свежую капусту мы едим потому, что у нее приятнее вкус, а не из-за того, что живая…

– А я так предпочитаю куропаток, когда они уже повисели с недельку, – вставил Ролинсон.

Карлсен понял, что раздраженность Фалладе идет только во вред.

– Можно мне пару слов? – спросил он.

– Прощу вас, капитан, – радушно предложил Джемисон.

– Сегодня я был у доктора Фаллады в лаборатории и видел тело той самой девушки, что нашли на переезде в Путни. Насчет того, что она убита вампирами, не было вообще никакого сомнения.

Джемисон покачал головой, явно под впечатлением от этих слов.

– Откуда у вас такая уверенность?

– После теста доктора Фаллады. Ее тело не держало жизненного поля.

– Я ничего не знаю об этой девушке. Как она погибла?

– Ее удавили, а потом тело сбросили с моста на рельсы, – пояснил Хезлтайн.

Джемисон повернулся к Фалладе.

– А не могло это насилие сказаться и на жизненном поле?

– Могло, но незначительно. В несравненно меньшей степени.

– А когда это произошло?