Никто не знает Сашу

– Спасибо.

– Андеграунд-поэзия, понимаешь. Но если какие-то тебе понравятся, обращайся, я буду рад, если напишешь на них песню.

– Спасибо, да. Очень приятно.

– Давай я тебе подпишу. А-ле-кса-ндру Да…

– Спасибо.

– Слушай, а дисков у тебя нет? Могли бы поменяться.

– Нет. В этот раз нет.

– Ладно, ничего.

– Ага.

– Слушай, я сейчас пишу роман, ну такой, о музыканте. Как он едет в гастроли по разным городам, и поёт песни, это такой одинокий рокер старой закалки, ему под пятьдесят, он в разводе с женой, или вообще жена умерла, я пока не решил, и в общем, он едет по городам в свой последний тур, от стадионов до маленьких баров, понимаешь, и он как бы окунается в свою юность, в девяностые, когда он был по-настоящему популярен, он был на коне, на самом хайпе, как сейчас говорят…

– Ага.

– И он едет по разным городам, и его музыка меняет судьбы, понимаешь, ну кто-то вспоминает молодость, кто-то решает вернуться к жене, кто-то не делает аборт, кто-то бросает работу и начинает заниматься благотворительностью, понимаешь. Там много монологов других героев.

– Ага.

– Как тебе затея, кстати?

– Да, ничего. Слушай, мне надо уже…

– И я просто хотел попросить тебя. Знаешь, как я назову роман?

– Как.

– Солнечная плеть.

– Хм.

– У тебя есть такая строчка.

– Ага

– Про гитару. Ты не против?

– Да нет.

– Спасибо. Ладно не буду тебя задерживать.

– Ага. Давай.

– Саш, подожди, а давай селфи сделаем?

– Ну. Давай.

– Так. Вот. Вот. Всё.

– Ага.

– Ой, что-то обрезано. Давай ты, у тебя руки длиннее.

– Ну. Давай. Так?

– Да.

– Ага.

– Отлично… слушай, что-то я в расфокусе, давай ещё раз.

– Ага.

– Подожди, память закончилась, секунду…

24. Саша Даль, «Последняя»

После болела голова. Виски стучали. В гримёрке ждала Полли, она улыбалась, она смотрела на него с восхищением, но в глазах была усмешка. Она всё понимала. Она была рада, что он оказался тем, кем оказался. Она была рада, что он упустил. Что он здесь, с нами. Он из тех, кто падает, кто ошибается, кто такой же, как они. Она всё понимала. Она не понимала ни черта. И теперь Саша думал, что трахнет её просто в отместку. Он очень хотел трахнуть её именно так – в отместку. Не трахнуть её, поддавшись, соблазнённый, пригретый после неудачи. Нет, он хотел трахнуть её равнодушно, будто бы и не надо. Он хотел трахнуть её как заезжая рок-звезда. Он хотел трахнуть её зло. Он хотел трахнуть её на отъебись. Чтобы она провожала его тоскливым взглядом. Чтобы она писала, а он не отвечал. Какая глупость, Саша понимал, что не будет этого делать.

Саша вспомнил концерт, и сморщился от смущения.

Зал был полон. После десятка старых песен, которыми Саша лавировал между влюблённых поклонниц, пожилых пар и парней с одинаковыми причёсками, которых привели поклонницы, Саша всё-таки смог найти что-то общее для всех, склеить разрозненную публику в одно. Конечно, пожилым парам хотелось бардовских аккордов, но от них скучали молодые люди. Тогда Саша запел, про деньги, про жопу, про адидасы, молодые закачали одинаковыми причёсками в ритм, но отпрянули пожилые пары – как так можно, про деньги, про жопу, про адидасы, Саша! Поклонницам нравилось всё. Саша извивался в списке песен, как змея в микроволновке, но в итоге ему удалось найти несколько таких, которые понравились всем. Звук был отличным и всё шло хорошо, и тогда-то Саша решился на новые.

После первой они заскрипели стульями. После второй – зашептались. После третьей полезли в смартфоны. После четвёртой новой песни Саша увидел первую уходящую пару. Она – вздёрнутая в возмущении голова, он – красный, медведь-переросток в свитере. Интересно, кто кого привёл? Саша глупо откашлялся и громко запел старые песни. Будто стараясь вернуть ушедшую пару. Пара не вернулась.

По залу прошла вялая волна оживления. На пике этого успеха Саша сбежал в гримёрку. После перерыва зрителей стало ещё меньше. Саша боялся прикасаться к новым песням. Саша кое-как прикончил вторую часть и вышел на «Последнюю».

Это была «их» песня. Он посвятил её бывшей жене в самом начале отношений. А потом – запостил её в Непале…

Конечно, надо было написать ей личное сообщение. Конечно, не надо было уезжать тогда в Индию. Тогда все постили песни из юности – был такой челлендж в Сети. Он запостил «Последнюю». Он написал текст к посту. Это были всего две строчки, но он редактировал их минут сорок. «Не всегда в своём прошлом я доволен собой. Я делал ошибки. Я сожалею». Конечно, это надо было написать ей в личку. Он надеялся, что она просто не заметит этот пост.

Она не прокомментировала пост, не лайкнула, не написала гневного сообщения. Она запостила у себя его же «Не успел». С коротким текстом – «Пусть прошлое останется в прошлом;)».

Саша доиграл «Последнюю», коротко поклонился, и спустился со сцены.

Полли попыталась утащить его в бар, он отказался, он больше не пьёт. Тогда она с победной улыбкой поволокла его домой как пленённое насекомое. Теперь она поглядывала на него, знала насквозь, а он подыгрывал, но не знал, как закончить вечер. Они опять играли в то, кому больше надо, точнее, кому меньше надо. Он не знал, как закончить. Выбор был оказаться мудаком или проигравшим. Конечно, она сначала заманит, а потом будет принимать экзамен. Чтобы не показать, что тоже всячески старается сдать свой экзамен ему. И он попытается быть максимально равнодушным. И как бы нехотя постарается её расколоть. Но скорее всего, она будет неприступна. И он перегнёт палку с грубостью, настойчивостью, равнодушием. И тогда она воспользуется самым проверенным – виной. И он сдастся. И она выиграет. Он уже знал всё наперёд.

Был третий вариант. Как-то избежать этого. Не отказать ей, не отвергнуть. А просто разминуться, не совпасть в пространстве комнат, кухни, одеял. Выскользнуть из этого кокона на утреннюю электричку.

25. Танец Полли

Они ждали такси у заведения, и она трещала без умолку, но теперь это не было заполнением пустоты. В её щебетании было облегчение и даже радостное равнодушие. Он теперь был понятным. Просто путь – от такси, через подъезд, квартиру, пару бокалов – в постель.